Умная пыль (СИ)
И все же рынок был враждебен. Даже добрые, открытые душой люди уходили на этой территории в глухую оборону. Лука нервничал. Считывать никого не получалось. Все изменились — кроме профессора… а может, и он был закрыт, просто Лука увидел его душу по старой привычке. Или то была не она, а воспоминание о ней.
В условленном месте, за территорией рынка, его ждал, поигрывая отобранной тростью, тот самый цыганенок, посланный им вслед хромоножке.
— Ну, что? — потрепал Лука и без того взлохмаченную шевелюру мальчишке.
— Подрались, — гордо доложил тот.
— И?
— На ноге у него толстая резинка. Под нее он спагетти и запихнул. Старый трюк. Я ему губу разбил, — похвастал мальчишка. — И трость вот отобрал. Сам на дело пойду.
— Слишком приметно, — не одобрил Лука. — Добычу отобрал?
— Одну пачку, — покосился пацан на взрыхленную возле голых кустов землю. — Он как начал плакаться, что не ели они с мамкой несколько дней и… Вторую пачку я ему оставил. Я… Ты пойми, Лука…
— Понимаю, — кивнул Лука и улыбнулся. — Ты вход покарауль несколько дней. Если все так, как он сказал, то он еще придет. Надо будет к нему присмотреться.
— А что с пачкой? — мальчишка опять покосился под куст.
— Неси домой. Родным привет передавай, — хлопнул Лука по подставленной ладошке и пошел в город.
Глава 2. Очередь
Наладонник опять глючил. Помогало помыть руки и досуха их вытереть. В конце концов, нужный сайт открылся, и Мирослава нажала кнопку — получить номер в очереди. Ввела свой шифр-код и код сына, ответила на вопросы, корча несчастное лицо, и получила нужный номер.
— Просто издевательство какое-то, — пожаловалась она своему отражению в окне и спрыгнула с подоконника.
После аномально теплой зимы, без снега, но с дождями, словно поздний ноябрь затянулся до самого марта, пришла сухая, холодная весна. Деревья стояли почти лысые. Почки зимой набухали, выпустив яркую молодую зелень и через неделю умирали от заморозков. И вот теперь наступило лето — зелени почти нет, пыль в городе висит словно туман, делая все окружающее пространство желто-серым. Кондиционеры и фильтры воздуха ломались, забиваясь колючим песком. Спасала мокрая ткань на окнах и дверях, становящаяся почти сразу грязной тряпкой.
Дикторы новостей на все лады ругали природу, словно она тоже добавляла человечеству проблем к тем, что уже имелись.
— Мам, а учительница сказала, что это люди виноваты, что с природой такое творится. Это правда? — сын заглянул Мирославе в глаза.
— Все может быть.
Думать о том, что люди угробили не только большую половину человечества, но и природу, не хотелось. Хотелось горького шоколада, чашку кофе, морского воздуха и шума прибоя. И солнца! Чтоб лежать на горячем песке рядом с мужем и сыном и ни о чем не думать.
— Малыш, — постучалась она в комнату к сыну, — я пошла за едой. Задвинь засовы.
— Ты опять, мам, — вздохнул выглянувший из своей комнаты ребенок. — Мне уже десять лет, а ты все малыш, да малыш.
— Да, ты у меня уже взрослый, — развернулась она возле двери и серьезно посмотрела на сына: — Ты помнишь пароль?
— Мам, ну сколько можно? Я не выживу без тебя и открою в любом случае — даже если ты уже станешь зомби.
— Совсем взрослый, — нахмурилась Мирослава, — а раньше ты меня слушался.
Провела пальцами по темным, непослушным кудрям, зачесывая их набок, как укладывал волосы его отец.
Посмотрев на дверной экран, Мирослава выскользнула на лестничную площадку. Дождалась, пока сработают все засовы на двери и щелкнет замок. И только после этого пошла вниз по лестнице. В подъезде тихо, но это совсем ничего не значит. Кто угодно мог затаиться в квартирных тамбурах или выпрыгнуть из ниши мусоропровода. Лучшая подруга считала Мирославу параноиком, но ей было плевать — у подруги никого не было, а у нее был сын.
…Очередь извивалась змеиным хвостом — от пункта выдачи до некогда оживленной магистрали. Сейчас этот район города все меньше напоминал о том, что совсем недавно в будни здесь кипела жизнь.
— Впереди примерно триста человек, — глянув на табло пункта выдачи, прошептала Мирослава, и пошла искать свое место согласно номеру.
Впереди и сзади нее стояли органические зомби. Пожилую леди, похожую на мексиканскую ряженую со Дня Мертвых, еще можно терпеть, она практически мумифицирована. А вот экземпляр сзади источал вокруг себя запах гниения.
— Из какого холодильника он вылез, и как получил номер в очереди? Наверняка ради этого кого-то убил, — пожаловалась сама себе Мирослава, добавив свой голос к гулу роптания, стоящего над очередью.
Леди, любительница поговорить, жаловалась, что ее ноги ночами приходят грызть крысы. Она уже лишилась нескольких пальцев. Хорошо, что боли давно не чувствует. А пришла она за средством для дубления кожи. Она актриса, все еще играет в театре.
За спиной Мирославы раздавались странные чавкающие звуки, словно кто-то разрывал что-то мясное. Зомби не кусают и не едят людей, но убить и покалечить могут запросто. Мимо пронеслись роботы-полицейские — в конце очереди завязалась драка. Мирослава оглянулась. Из дерущейся толпы выкатилась чья-то голова. Трупный запах от стоящего сзади зомби ударил ей в нос с такой силой, что она, покачнувшись, упала на тротуар. Желудок дернулся… но девушка, подавив приступ рвоты, попыталась встать.
Один из полицейских обернулся и заметил прилично одетую девушку на асфальте, в окружении зомби разной стадии разложения. Подхватив телескопическими руками подкатившуюся к нему голову, он пошел к Мирославе.
“При первой же возможности куплю маску!” — пообещала себе девушка.
Она почти встала, когда ей под ноги упала голова, которую не удержал полицейский — скальп остался у него в руках, а голова ткнулась лицом в кроссовки Мирославы. Девушка вскрикнула от омерзения и автоматически отфутболила ее назад к полицейскому. В то же мгновение безжалостные механические пальцы робота схватили ее за шею.
— Ых! Ых! — Мирослава лихорадочно пыталась вдохнуть хоть глоток воздуха. Титановая рука выдернула ее из толпы и поднесла к жужжащим сервоприводами глазам робота.
Простите! — прохрипела девушка, едва только пальцы робота ослабили хватку.
— Серьезно? — раздался смех оператора, управляющего роботом. — Ты подхватила вирус, ээээ… отдавая супружеский долг?
— Да. Информация выводится на правый глаз и когда волнуюсь, процессор дает сбой и я вижу мужа. Да, тот самый момент. И потом я долго не могу прочесть буквы и цифры. Все смешивается.
— И вы видите…
— Его лицо.
— Простите, мэм, — робот аккуратно поставил девушку обратно на землю. — Ваши датчики подали сигнал SOS.
Потирая шею, Мирослава оглянулась на стоящего за ее спиной зомби. Желудок опять дернулся, и девушка дернулась вместе с ним, зажимая нос и отчаянно моргая, пытаясь сбросить цифровой шум в глазу. Робот развернулся к зомби, а тот поднял руку, предъявляя номер электронной очереди. Только левую руку с номером он держал в правой руке. Также как и чуть ранее девушку, робот схватил зомби за шею, тот, резко дернувшись, вырвался и побежал… Но голова оторвалась от туловища, а тело успело пробежать по инерции с десяток метров.
— Моя очередь семьсот два. Моя очередь… Моя очередь… Моя… — забормотала голова.
Робот отошел от очереди к остановившемуся в растерянности телу — в одной руке у него была голова, бессвязно повторяющая слова, второй он прихватил за плечо тело и повел с собой. На земле остались лежать голова без скальпа и рука с наладонником. Цифра семьсот два горела ярким зеленым цветом. Экран дисплея яркий. Значит, человек, у которого зомби оторвал руку, был еще жив…
Мимо промаршировал еще один робот-полицейский. Он остановился подобрал голову и руку огляделся и пошел дальше.
…Еду выдали порошками.
— А сыворотка для меня? — спросила оператора на выдаче Мирослава.
— Новое постановление, — опустил глаза оператор, — бесплатная сыворотка только для работающих на корпорацию. Остальные могут ее купить… где достанут.