Настоящий полицейский (СИ)

Игорь вздохнул. Спич Вилли, понятное дело, его никак не вдохновил, но его тронула его искренность. Он ведь, правда, хотел ему помочь. Все эти поездки, трата выходных, здоровья, риск и наконец, это терпеливое выслушивание рассказов Игоря о перемещениях во времени, которые Вилли хотя и воспринимал как разыгравшуюся фантазию слегка тронувшегося подростка, но иногда он даже пытался в них поверить или хотя бы рассуждать в русле того как будто все это было реальностью. Странная манера ведения дел, но эффективная, надо было взять ее на вооружение. Впрочем, уже поздно.
Парень, конечно, не без инстинкта ищейки, и нет поводов испытывать терпение того, кто тебе помогает, но все же его возрастная версия не давала ему покоя.
– Ты меня отправил сюда. – Упрямо повторил Игорь.
– Допустим, ты говоришь правду, шкет, но посуди сам: послал тебя сюда не я, а тот, кем я когда-то стану. Кем я стану – я понятия не имею, но сейчас я просто парень из деревни, который ходит по квартирам усмирять алкашей и бытовых бузотеров и который постоянно слышит настойчивые просьбы не совать нос, куда не следует.
– Но это будешь ты, Вилли, подумай. Просто представь ситуацию и включи логику. Мозги-то у тебя останутся такими же.
Вилли изогнул бровь и потер тыльной стороной ладони свой выбритый подбородок – видимо и впрямь задумался.
– Я думаю, ты знаешь больше меня. – Сказал он, наконец.
– Я?
– По всему получается так. Тебя отправили сюда, значит, ответ надо искать в тебе самом.
Игорь почесал голову.
– Он тоже так сказал.
– Тот чудик?
– Ага.
– Что он сказал?
– Я спросил, знает ли он где мой брат, и он предложил мне задать этот вопрос мертвому полицейскому.
– И причем тут ты?
– Я вот и подумал, может, ты знаешь ответ, ведь получается ты единственный, кто является живым из тех, кто хоть как-то в этом замешан.
– А ты?
– Я вот уже не уверен, Вилли.
– Что ты имеешь в виду? – Нахмурился Вилли.
– Я думаю, если ты вылетаешь на дорогу на легковушке под несущийся седельный тягач, то основной удар на себя принимает водитель, а не пассажир, так?
Вилли поднял глаза к потолку.
– Если мы не в Англии или в Австралии, то получается так.
– Вот и я думаю… странно все это.
– Слушай, шкет, ты слишком серьезно относишься к словам какого-то психа. С чего ты взял, что он важен?
– Это единственная важная зацепка. Единственное, что осталось.
– Только потому, что он оказался рядом с теми же рисунками, что рисовал твой брат?
Игорь не ответил. Вилли взял рисунок с козьей головой.
– Это все напоминает какую-то дурацкую игру, – сказал он задумчиво, – стремную игру. Подсказки, ловушки… За всем этим стоит художник. Вот кого надо искать!
– Это не его игра.
– Откуда ты знаешь?
– Я шел по этому пути двадцать пять лет, и он никуда меня не привел. Хочешь сказать, что я тупой? Тогда что я тут делаю? Ага! Вот и ответ!
– Гарри, работа сыщика, это работа с фактами. За всеми этими «загадками» всегда скрывается банальный ответ. Скучный и простой как три копейки. Мотивы преступников всегда примитивны. Художник втянул твоего брата в свою игру, заманив всеми этими шифрами и уловками с диафильмами. Такие как он хорошо знают детскую психологию, умеют найти подход, втереться в доверие. Тем более твой брат не страдал, как ты понимаешь избытком общения. Ты проделал хорошую работу, выйдя на художника, но потом включилось твое богатое воображение. Ты реально поверил, что он исчез, а не приплатил этому хмырю из психушки, чтобы смыться?
– Возможно, ты прав, Вилли, хотя сам не понимаешь этого. Художник связан с этим, но это не его игра.
– А чья же?
– Что за парень на диафильме?
– Завтра мы пробьем его по базе. Возможно, соучастник. Переводчик.
– Монгво.
– Что?
– Язык, известный только двоим. Он давно его знает, но есть кто-то еще. Третий. «Тот, кто научил тебя…»
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Игорь перевел взгляд на Вилли.
– Что, думаешь, я псих?
– Я этого не говорил.
– Но ты об этом думаешь.
– Если бы я не верил тебе, стал бы помогать искать чудика в костюме «Бриона»?
 
– Бриони. Ты прав, Вилли. Извини. Я не могу понять, что за дверь имеется в виду в этом шифре. На нее укажет треугольник… Что-то мне подсказывает, что это не то, что мы привыкли понимать под дверью.
– Шифр просто ловушка.
– Но к чему такие сложности? И конспирация?
– Может ему это тоже нравится.
– Эти игры?
– Поверь, Игорь, все намного проще. Ты говорил, твой брат ушел, даже не взяв верхнюю одежду?
– Исчезли только его кроссовки.
– О чем это говорит?
– Он торопился.
– Или его ждала машина.
– Соседи ничего такого не видели.
– Может, не заметили?
Игорь покачал головой.
– Он боялся, Вилли.
– Чего?
– Раньше я думал, что меня, но на самом деле он боялся, что я его остановлю.
– Значит первый вариант.
– Время?
– Далеко не самый худший.
– То есть снова ничего. Исходная точка, на которую я уже потратил пять лет. – Игорь прикрыл глаза ладонью, и стал потирать пальцами виски. – Вилли, все эти варианты я перебирал уже миллион раз.
– А может, ему просто недалеко было идти? Ты об этом не думал?
Игорь убрал ладонь, посмотрел на Вилли.
– Серьезно? За все эти годы ни разу думал?
Вилли улыбнулся, видя замешательство Игоря.
– Я ведь всегда считал, что он убегал, а не торопился куда-то.
– Вот видишь, шкет, сколько нам предстоит работы. Ну, ладно, мне пора идти.
Вилли поднялся, но взгляд его задержался на столе.
– Что это? – Он взял со стола корпус для батареек размером со спичечный коробок с лампочкой и динамиком.
– Передатчик, который я сделал для Макса.
– Ты сделал?
– Ну не совсем я. Одноклассник на уроке труда, но идея была моя.
– И как он работает?
– У брата пульт с кнопкой – сделали из брелка, когда он жмет кнопку, на этом передатчике срабатывает звуковой сигнал и мигает лампочка. Значит, ему нужна помощь, позвать-то он не может.
– Эта лампочка? Зеленая?
– Да.
– Хм, умно.
– Я долго к этому шел. Правда, Макс так и не воспользовался этой штукой.
– На сколько метров она работает?
– В чистом поле, может метров до ста. А в городе, где много стен, бетона, дерева, листового металла, эта штука почти бесполезная. – Игорь махнул рукой.
– Ладно, Гарри, я заеду завтра, после работы, возможно, что-то уже получится с экспертизой, а ты… не дури, понял?
– Да все нормально, Вилли.
– Точно?
– Утром приедет отец, – соврал Игорь, чтобы успокоить Вилли, но видимо неудачно, потому что тот все еще стоял, и с сомнением глядел на Игоря.
– Ладно, – Вилли вдруг поставил свою сумку на стол и вытащил из нее кирпичеобразную «моторолу» с телескопической антенной, и протянул Игорю, – вот, возьми.
Игорь с интересом взял увесистый мобильник и покачал в руке.
– Вау, Вилли, ты на нее, поди, три зарплаты потратил?
– Трех зарплат не хватит, он стоит как новый мерседес. Ты аккуратнее с ним. Он не мой, так, дали погонять. Завтра заберу. Номер мой знаешь, если будет худо совсем – звони. Только не дури!
– Ладно, не буду.
– Обещаешь?
– Обещаю. Спасибо, чувак! – Улыбнулся Игорь.
Эта улыбка, кажется, обнадежила Вилли.
Когда он уехал, Игорь выкурил на кухне сигарету из отцовской пачки «Лаки страйк», затем остановился в проеме родительской комнаты, постоял какое-то время, не включая света, медленно вошел, сел на свое место на диване, сложил руки на коленях и посмотрел на собственное отражение в черном экране телевизора. Падающий слева свет из коридора очертил плавные линии округлой щеки, оттопыренного уха, прикрытого шапкой густых взлохмаченных волос, подбородка, плеча. Лицо целиком поглощал мрак, только два ярких огонька сверкали на месте глаз. Рядом пустующее кресло отца, диван, на котором когда сидели члены его семьи и он один – все как раньше. До боли знакомая картина. Имеет ли призрак право на ярость, обиду, и не дающую им вспыхнуть грусть? Почему бы и нет – ведь снова получить, значит снова и потерять. Вот как это работает, если ты попадаешь в зацикленный ад. Только это вовсе не ад, ты себе просто льстишь. Это обычное дерьмо плоть от плоти напоминало всю его жизнь. Снова знакомое чувство вины, которое будет только крепнуть с годами и боль – острая, как цветочный запах материнских духов в этой комнате, будто она только вышла отсюда, как улыбка и серьезные глаза, глядящие в учебник. Снова чувство, с которым он прожил большую часть жизни, и о котором уже начал было забывать. Но кое-что мешало свести все в исходную точку. Он не виноват в бегстве Макса, и узнал, что мать все же любила его. Все это очень похоже на то, с чем ты сталкиваешься ежедневно. Слегка подпорченный подарок судьбы с опозданием на целую жизнь. И все же – если бы она осталась живой, что произошло бы там, откуда он явился сюда? И если бы он остановил брата, стал бы он снова тем, кем стал тогда?