Не надо, папа! (СИ)

  
Не надо, папа!
   
Глава 1. Третье томоэ
 
01
 
«Кто потревожит могилу Времени, будет укушен разбуженным змеем».© Иван Ефремов
 
У памятника стояло много людей. Среди них были одноклассники матери, медики из госпиталя Конохи, видные личности из правящей верхушки деревни, Пятая, Шестой, Седьмой Хокаге и еще другие люди, которых Сарада видела впервые.
С мамой пришли проститься многие. Где-то в глубине души Сарада испытывала гордость за нее. Одна из лучших ирьенинов всех времен, ученица Цунаде Сенджу. Столько людей ее знали и уважали. Но боль была сильнее чувства гордости. Портрет, стоящий у памятника, плыл перед глазами. Щеки стали липкими от соли. 
Казалось, мир опустел. Пока в нем была мама — была и жизнь. Но с ее уходом не осталось больше ничего, только раздирающая сердце боль и пустота.
Боруто в черном кимоно стоял неподалеку и неуверенно поглядывал на нее. Он не знал, что сказать, как можно утешить и стоит ли вообще утешать человека, потерявшего мать, поэтому вовсе не подходил. Их взгляды случайно пересеклись, и Боруто тут же отвернулся.
Сарада неожиданно для себя поняла, что она совсем одна. Папа так и не вернулся со своей вечной миссии, даже несмотря на похороны жены. А больше у нее никого и не было. Все эти люди, пришедшие проводить маму в последний путь, разойдутся по домам, бросая на нее, осиротевшего ребенка, жалостливые взгляды. И она тоже вернется домой: в пустое помещение, где от мамы остались только вещи и фотографии.
Боль, накопившаяся в груди, хлынула к глазам и вдруг обожгла сетчатку, будто пламенем. Жжение не прекращалось, на глаза вновь навернулись слезы, смазывая вид кладбища. Неподвижный мир стал багровым, а вместо людей в черных одеждах вспыхнули яркие очаги чакры. Так хотелось приложить к глазам холод, чтобы унять эту пекущую боль.
Что-то коснулось ее плеча.
Сарада обернулась и увидела рядом Седьмого. Он, хмурясь, глядел на портрет.
Да, они ведь были одной командой: мама, папа и Нанадайме.
Его рука стала для Сарады опорой. Теперь она была не одна. Сквозь руку передавалось тепло, заполняющее пустую душу. Нанадайме всегда говорил, что вся деревня — его семья, но Сарада считала, что это не более чем фигура речи. До этого момента, когда он одним единственным прикосновением выдернул ее из одиночества.
Шаринган деактивировался. Мир снова стал цветным.
Тепло, доброта, поддержка, защита… Он был всем. Сердцем Конохи. Слухи твердили, что где-то внутри Седьмого дремлет Кьюби, а Сарада как никто другой знала: его золотая чакра способна защитить всех и каждого в Деревне Скрытого Листа. Потрясающий союз сильнейшего шиноби и биджу.
Вот только это не смогло защитить маму…
Сердце захлестнула новая волна боли и сожалений, и пальцы Нанадайме тут же сжали плечо еще крепче. Как он понимал?
«Почему папа не такой?» — подумала Сарада.
Она очень уважала отца. Знала, насколько он потрясающе силен — не менее силен, чем Нанадайме. Но они были разными. И Седьмой стоял здесь, поддерживал ее, не давал опуститься на дно, с которого можно было уже и не вынырнуть. А папа…
Где ты, папа? Может, он не знает. Или он занят и сражается… Боги, а если он тоже погибнет?
Сарада вздрогнула от этой мысли.
— Сарада, — тихо позвал Хокаге.
Она взглянула на него, запрокинув голову.
— Хочешь… — он колебался. — Хочешь, приходи жить к нам.
Нанадайме. Он готов был принять ее в свою семью, как родную, чтобы ей не было одиноко. И Сарада поняла, что очень бы хотела этого: почувствовать себя дочерью Седьмого, ощущать его тепло и заботу все время, полноправно.
Но жить в доме Боруто… К тому же, Нанадайме все равно бы сутками пропадал в Резиденции, а она бы осталась на попечение Хинаты. Мать Боруто была очень доброй женщиной, однако вряд ли ее забота могла сравниться с теплом и поддержкой Нанадайме.
Сарада осознала, что ей не место в доме Узумаки. Она будет там лишней.
 
— Спасибо, Нанадайме. Но я лучше буду жить дома, — глухо выдавила Сарада.
Он снова ободряюще сжал ее плечо.
— Понимаю. Сарада, если тебе что-то понадобится — можешь приходить прямо в Резиденцию. В любое время.
— Спасибо.
Она покосилась на Боруто. Тот озадаченно наблюдал за ними, но, встретившись с ней взглядом, снова отвернулся и потупился.
Они с виду так похожи с Нанадайме, а на самом деле такие разные.
****
Миссия прошла гладко. Как всегда. Для Команды Семь D-ранг был чересчур легким.
Дом встретил Сараду гробовой тишиной. Она давно привыкла к этой тишине, ведь мама сутками пропадала в госпитале, поручая ей все домашние хлопоты. Сарада убирала, готовила обед и ужин в полном одиночестве, и ей это даже нравилось. Но все же она с нетерпением ждала, когда в прихожей послышатся шаги и звонкий голос пропоет: «Я дома!»
Мама избегала расспросов об отце, и Сараду это немало раздражало. И тем не менее с ней всегда было легко, даже легче, чем с Чоучоу. Они общались, словно подруги. И мама заботилась о ней, в то время как толстушку больше интересовала еда.
Одиночество сквозило в коридорах пустого жилища.
После того, как мама нечаянно разгромила их собственный дом, им пришлось переехать на съемную квартиру.
«У меня даже дома нет», — подумала Сарада.
Металлический учиховский стержень внутри нее предательски надломился. Она падала… Черт знает куда и черт знает как глубоко. Все, что определяло ее мир последние двенадцать с половиной лет, разбилось вдребезги и таяло.
Папа на миссии. Дом уничтожен. Мама умерла. Что у нее вообще осталось? Только герб Учиха на спине платья. Герб элитного, таинственно исчезнувшего клана.
Что произошло с Учиха? Почему остались только папа и я?
Сарада ходила в библиотеку, но ничего внятного так и не нашла. Материалы о клане Учиха и об отце были строго засекречены. Некому было ответить на ее вопросы.
«О папе совсем ничего не знаю», — думала Сарада.
А ведь у отца был старший брат. Она слышала о нем мельком всего лишь раз в убежище Орочимару. И папа странно напрягся, когда белокожий мужчина со змеиными глазами произнес это имя: «Учиха Итачи».
Сарада скучала по папе, но в глубине души опасалась увидеть вновь. Его безразличное отношение нанесло ей душевную травму еще в самую первую встречу, когда он не узнал ее в лицо. Сарада боялась разочароваться снова. С трепетом ловила в его взгляде любой намек на нежность, заботу или хотя бы интерес и после долго убеждала себя, что ей не показалось: что папе действительно не все равно.
Дома находиться было просто невозможно. Едва вернувшись с миссии, Сарада обулась и выскочила на улицу.
Ноги несли ее невесть куда, тогда как мысли витали где-то вокруг отца и их вымершего клана. Жизнь папы была окутана тайной. И в сердце Сарады давно поселилась уверенность: Хокаге и все одноклассники ее родителей знают, что произошло с кланом Учиха; знают многое о прошлом отца; знают то, что засекречено в документах. Но никому не скажут, а уж тем более ей.
Это было чудовищно несправедливо. Как наследница клана Учиха — она имела право знать.
Наследница клана… Все только и твердят о могуществе Учиха, но тогда где они все, если такие великие?
«Сила шарингана». «Элита». Ей казалось, что это все просто слова.
Сарада не заметила, как ноги сами привели к кладбищу. Ее тянуло к матери. Она замедлила шаг. Будто надеялась, что там ее встретит живая мама, и боялась войти и увидеть вместо родного существа безжизненную могилу.
Сарада неспешно продвигалась к кладбищу сквозь рощу. Не главной аллеей, а в обход по узкой дорожке, вымощенной каменными плитами. Не хотелось видеть людей. Рассеянный взгляд невольно выхватил образ древней статуи, скрытой в кустах. Замшелая каменная баба пялилась на нее слепыми глазами, растянув беззубую пасть в широкой улыбке. На толстом яйцевидном теле проступали сомкнутые на животе руки. В открытый рот набились сухие листья, и что-то жуткое сквозило в этой улыбке, немного ехидной и чуточку… злобной?