Итерация II (СИ)
— По маши-и-и-и-и-нам!!!
Бойцы и командиры бросились врассыпную, пытаясь как можно быстрее занять места. Броуновское движение продолжалось недолго и вскоре людские водовороты у задних бортов исчезли. Логинов собрался уж было занять своё место, как неожиданно увидел идущего пружинистым шагом к колонне и державшего в руках небольшой фанерный чемодан комиссара полка. Поставив свой мешок в кабину, майор двинулся навстречу начальству.
— Евгений Михайлович, так Вы все же с нами?
— Конечно. С полком, впереди, на лихом коне! — улыбнулся комиссар, — Ну всё, Михаил Епифанович, время поджимает, на привале поговорим. Приказывайте начать марш.
— Слушаюсь! — ответил майор и достав красный флажок, просигналил начало движения. Его сигнал был замечен и флажки замелькали вдоль всей колонны, дублируя полученную команду.
Ну, с богом. — тихонечко под нос сказал комполка запрыгивая в кабину грузовика.
Окутанная клубами дыма, постепенно набирающая ход длинная змея грузовиков потянулась к выезду.
Старший лейтенант Шмаков никак не мог найти удобную позу, вот и вертелся на жёсткой лавке полуторки. Шинель и валенки сковывали движения, цеплялись за рычаги и разные выступающие детали. Хорошо, что он догадался снять и постелить на сидение меховой жилет. На нём и сидеть удобнее, и шинелка всё же посвободнее. Крутанувшись в очередной раз, он случайно зацепил валенком заплечный мешок. В мешке что-то звякнуло, хрустнуло и вскоре по кабине поплыл запах самогона.
— Твою же мать! — в сердцах плюнул Шмаков, — Вот и кранты!
— Самогонку что ль разлил? — усмехнулся в пышные, прокуренные усы водитель, крепкий, широкоплечий мужчина, на вид лет тридцати пяти.
— Её, родимую. И как теперь ехать? Хорошо — вторая уцелела, до привала хватит. — огорченно бормотал Михаил. — Ну что ты будешь делать…
— Что там ещё? — полюбопытствовал шофёр.
— Как что? Всё в самогонке: вещи, продукты. Хорошо, хоть документы догадался убрать. Ай!
— Что случилось?
— Порезался! — пробурчал старлей, засовывая в рот окровавленный палец, — А ну стой! Видишь — командир ранетый!
— Ща! Так я и остановился! За срыв графика ваш командир голову оторвёт. На-ка тряпицу, замотаешь. Не боись, она чистая. А в мешок не лезь, будет привал, там и приберёшься.
— А кружка есть? Рану надо прозе… прозеденхфи… Тьфу, чорт, промыть надо, вот!
— Держи. — левой рукой шофёр достал из-за спины слегка помятую кружку, — Пойдёт?
— А куда деваться… — горестно вздохнул Шмаков, зажал коленями кружку, из оставшейся целой бутылки вытащил зубами самодельную деревянную пробку и только приготовился плеснуть себе винную порцию, как был остановлен насмешливым вопросом водителя:
— Что, без закуски решил хлебать? Силён, тащ лейтенант!
— Где я тебе закуску найду? — огрызнулся Миша, — Всё спиртом залил, да ещё и стёкла… Хотя, погодь! Есть закусь!
Порывшись в карманах брюк, Шмаков достал два куска грязноватого колотого сахара и подул на них, словно это могло избавить продукт от налипших крошек. Шедро набулькав в кружку спиртное, он зажал коленями бутыль, приподнял тару, будто чокаясь с кем-то невидимым и со словами: «Ну, за дорогу!», опрокинул содержимое в глотку. Резко выдохнул, поморщился, зябко повёл плечами и занюхал сахаром и взялся за бутылку вновь.
— Вы бы не частили, товарищ командир. Привал нескоро. — улыбаясь в усы предупредил шофёр.
— Но-но-но! Поучи мне ещё красного командира! — слегка захмелев оборвал его Шмаков, — Я лучше знаю как лучше! Крути свою баранку и не лезь с советами. Ну будем!
После второй порции Миша размяк и начал шарить по карманам, в поисках курева. Надя помятую пачку в кармане гимнастёрки, он достал папиросину, смял гильзу в гармошку и с чиркнув спичкой закурил, пуская по кабине кольца дыма.
— Эх, хорошо сидим! — мечтательно сказал он, — Ещё бы не дуло да не трясло… Холодно, с-с-с-собака! Всё же нет в жизни совершенства.
Покурив, Шмаков налил третью порцию, крякнув выпил и её, ввинтил пробку в бутылку, зажал коленями ёмкость с драгоценной жидкостью, откинулся на спинку и моментально заснул, храпом перебивая даже грохот движка.
— Н-да. — покачал головой шофёр, — Беспокойный пассажир достался. Ну самогон у него ещё есть, продержимся.
***
Вопреки опасениям, начало марша проблем не создавало. Логинов выбрал единственно возможный маршрут — по льду реки. Проложенная по льду и укатанная санями дорога походила на закатанный в асфальт столичный просппект.
На первую стоянку встали через три часа марша. Если до выезда, слова Логинова о том, что каждый привал будет начинаться с зарядки, полк встретил гулом недовольства, то сейчас озябшие бойцы и командиры с удовольствием махали руками и ногами, разгоняя по жилам кровь
Майор подошёл к откинутому заднему борту одной из полуторок, внимательно посмотрел в темноту кузова, затем протянул руку и достал из-под лавки пару лыж с палками.
— Далеко собрались, Михаил Епифанович? — раздался за спиной голос Выскребенцева.
— До хвоста колонны пробегусь, Евгений Михайлович. Надо же обстановку разведать. Компанию не составите?
— Если ещё парочку лыж найдёте — составлю. — улыбаясь ответил комиссар.
— Рядовой Бессонов, — рявкнул ротный. — Лыжи товарищу комиссару подай.
Через пяток минут командиры двинулись по снежной целине, проходя вдоль всей немалой колонны. Торил лыжню Логинов, комиссар двигался вслед. Происходящее тревоги не вызывало, дымились готовившие чай кухни, выбравшиеся на пологий берег бойцы собирали валежник и лапник, таскали собранное к машинам, готовили запас дров и утепляли кузова. До хвоста оставалось пяток грузовиков и Логинов собрался было уже поворачивать назад, как вдруг случилось непонятное. Неожиданно взвыл двигатель одной из спокойно тарахтевших полуторок. Стоявшие рядом люди бросились врассыпную и только один гражданский, по виду — водитель, бросился к кабине. Тем временем машина сделала прыжок вперёд, врезалась в прицепленную к стоящей впереди машине полевую кухню, протащила её вперёд, поставив на одно колесо, побуксовала и заглохла.
Подбежавший к водительскому месту шофёр распахнул дверь и схватил за воротник сидевшего за рулём и отчаянно упиравшегося военного. Минутная борьба закончилась победой водителя. Выкинув из кабины незваного гостя, шофёр коршуном набросился на него и только собрался дать волю кулакам, как его остановил громкий голос комполка:
— Отставить! Что случилось? Кто водитель?
Сидевший на военном и замахнувшийся для удара гражданский недобро посмотрел на подъехавших лыжников буркнул:
— Я шофер. Синицын Михал Михалыч. А этот — пассажир, значица. Как вы говорили — старший машины. Новую полуторку загубил, ирод. — водитель злобно сплюнул, попав на полу шинели лейтенанта и слез с нарушителя.
Логинов с Выскребенцевым подъехали ближе и внимательно посмотрели на барахтавшегося в снегу.
— Шмаков. — выдохнул комиссар, — И почему я не удивлён.
Тем временем почувствовавший свободу Михаил начал помаленьку вставать на колени, но услышав знакомые голоса людей, от которых ничего доброго не ожидал, бросил попытки, решив прикинуться пострадавшим.
— Вставайте уж, Шмаков. Мы с комиссаром всё видели. Докладывайте, почему сели за руль и совершили аварию. Хорошо, не убил никого.
— Кстати, на прицепе стоял человек. Где он? Живой? — спросил Выскребенцев.
— Туточки я, товарищ комиссар. — ответил выбирающийся из сугроба повар. — Чудом спасся! Сам не понял, как и в снег нырнул. Богородица спасла, ей-ей.
Выскребенцев поморщился, но не стал пенять повару на его религиозность. Но, зарубку в памяти сделал.
— Валенок ещё потерял с поварёшкой! Как я теперь? — запричитал чудом спасшийся.
— Держи свою обувку и черпак. — неизвестный сержант протянул повару потерянное имущество.
— Товарищи шоферы, осмотрите повреждения машин и кухни. — приказал комполка, — Мне нужно знать: могут ли они продолжать марш и если нужен ремонт, то какой и в какие сроки?