Вдали от дома

Старик сдвинул кепку на затылок, чтобы основательно почесать голову, размышляя над этой проблемой.
— Ну, вообще-то, мисс, я думаю, вам надо просто еще подождать. Скорей всего, миста Эйси теперь ждать недолго. Или я могу вам привести кого-нибудь. Да почти любой наверняка здорово обрадуется случаю выручить такую милую молодую даму, как вы.
— Не могли бы вы так и сделать? Пожалуйста. — Джейн открыла кошелек и достала несколько монет. — И, прошу вас, скажите тому, кого найдете, что я с удовольствием оплачу дорогу до больницы.
На блестящем лице негра появилась широкая улыбка. Он довольно быстро зашагал, предположительно по направлению в город.
Если только это можно назвать городом, подумала Джейн. Разбросанные там и сям дома словно уступили место ладненьким универсальным магазинам, выстроившимся в ряд на главной улице. Казалось, город тоже наслаждается полуденной сиестой. Несколько автомобилей на стоянке томились в ожидании водителей. Парочка собак, которые, вероятно, притворялись мертвыми, лежали в тени здания. Несколько унылых пальм почти незаметно шелестели листьями и мало способствовали оживлению общей картины.
Джейн предположила, что может войти в здание вокзала. Но вряд ли там ее ждала прохлада. Девушка уселась на самый большой из своих чемоданов. Если до этого она чувствовала себя так, словно с ней все распрощались, то теперь ей стало казаться, что она вообще одна-одинешенька. И Джейн нисколько не сомневалась, что ее внешний вид полностью соответствует настроению. Даже букетик из орхидей — подарок Тони — завял, хотя она изо всех сил пыталась сохранить его, поддавшись идиотской сентиментальности. Джейн была уверена, что ее лицо блестит куда больше, чем у старого носильщика, а ее новый дорожный костюм бежевого цвета, — между прочим, влетел ей в копеечку, ведь Джейн покупала его в одном из лучших магазинов на Пятой авеню, — сшитый из нового модного материала, который, согласно гарантии, не должен был ни мяться, ни приходить в беспорядок, выглядит так, будто она в нем спала.
Впервые в жизни она чувствовала себя такой усталой и взволнованной. Джейн захотелось вдруг вскочить в поезд или, на худой конец, в автобус и уехать подальше от этой жары, этих жутких волнений, а заодно от всего, что ей предстояло пережить.
Куда же подевалось мужество, которое она унаследовала от своего любимого дедушки? Куда подевались узы любви, в которых она всегда находила опору? Почему, ну почему она не уступила мольбам Тони? Где был ее здравый смысл, когда она решилась отказаться от всего, чего хотелось ей самой? Да, да, она взялась за эту новую сложную задачу не из-за своей прихоти, а ради мисс Джулии, ныне покойной, ради двоюродного деда Никки, старого тирана, которому нравилось вершить судьбы других, и еще ради Роберты, которая сейчас нежилась на солнышке на багамском пляже, совершенно не думая об одиночестве своей младшей сестры. Никогда в жизни Джейн не приходилось так сильно жалеть себя, чем в эту самую минуту.
И тут она увидела, что к ней приближается старый негр, а за ним по пятам идет высокий молодой человек. Белый.
Слава богу! Теперь она скоро сможет принять душ, переодеться и попытаться хоть в какой-то мере обрести уверенность в себе.
Девушка быстро вскочила на ноги, радуясь, что удалось сдержать слезы. Только представьте себе — директор больницы вовсю рыдает и жутко выглядит. Ей не хотелось в таком виде знакомиться с кем бы то ни было — даже с тем, кто к ней сейчас направлялся и кого она видела первый раз в жизни.
«Надень свои профессиональные доспехи, Джейн Арден, — сказала она себе. — Расправь плечи, выше подбородок — и улыбайся, как советуют на плакатах. Даже если это убьет тебя».
  
Глава 2
 
Незнакомец снял сомбреро, и она увидела густые, вьющиеся белокурые волосы, синие — таких синих она ни у кого не встречала — глаза, ярко сверкающие на загорелом, цвета кофе со сливками лице. На мужчине были выцветшие синие джинсы и выцветшая, но чистая рубашка с расстегнутым воротом. Видно, что он привык подолгу находиться на свежем воздухе. Вероятно, фермер.
 
— Джейсон говорит, вы хотите поехать в больницу. — Молодой человек сразу перешел к делу. — Я приехал в город закупить корм для скота и другие необходимые вещи, но, думаю, смогу найти время помочь вам туда добраться.
— Очень мило с вашей стороны. — Джейн была не слишком благосклонна. Но она приняла бы любую помощь. И заплатила бы, как она предупредила носильщика.
— У вас наверняка много чемоданов, — сухо заметил ее собеседник, разглядывая со вкусом подобранный багаж — подарок от Роберты и Никки. — И зачем только женщины берут с собой столько вещей в короткие поездки? Этого я никогда не смогу понять.
Джейн могла возразить, что собирается остаться здесь на несколько месяцев. Но он уже повернулся к Джейсону:
— Можешь сложить вещи в микроавтобус, Джейсон. Тебе будет примерно так же легко перенести их через рельсы, как мне туда подъехать. А я захвачу парочку чемоданов. Иди за мной.
И он пошел прочь такими широкими шагами, что девушка никак не могла за ним угнаться. Особенно если принять во внимание ее остроносые лакированные туфли на высоких каблуках, которые так хорошо сочетались с ее дорожным костюмом. Его манеры, раздраженно подумала Джейн, в точности соответствуют его одежде.
Старенький микроавтобус выглядел так, словно с момента появления на свет его нещадно эксплуатировали, как минимум, двадцать четыре часа в сутки. Сиденья убрали, и место для пассажиров почти полностью заняли мешки с кормом и другие необходимые вещи, о которых уже упоминал ее собеседник. Но он и носильщик все-таки сумели втиснуть туда все чемоданы Джейн.
— Залезайте! — Синеглазый командир отдал ей этот короткий приказ, усевшись на место водителя и даже не предложив помочь сесть своей пассажирке. Не было ни малейшего сомнения в том, что ему очень не нравится, что пришлось отвлечься от своего дела и беспокоиться о какой-то глупой женщине.
С гулким ревом моторизованный раритет проехал через город и выбрался на открытую местность.
Перед Джейн лежала местность, которую можно было назвать плоской. Дедушка Джейн сказал бы, что она плоская как блин. Пейзаж не отличался разнообразием. Трава, болотистая местность и съедобные виды пальм. Им встречались каналы, до такой степени заросшие гиацинтами, которые весной расцветут прелестными пурпурными цветами, напоминающими колокольчики, что местами выглядели частью дорог. В воде, иногда достигавшей четырнадцати футов глубины, кишели хлопчатые мокасиновые змеи и королевские аспиды, а в зарослях гнездились длинноногие белые цапли.
Джейн отметила, что почва вовсе не была песчаной. Это был жирный чернозем. Наверняка именно поэтому фермеры могли собирать четыре урожая в год, выращивая волокнистую фасоль, сельдерей, помидоры и другие овощи. Ей говорили, что столько тростникового сахара, сколько производится в этой части Флориды, хватает, чтобы обеспечить все Соединенные Штаты.
Показались кипарисовые рощи, широкие равнины, где пасся крупный рогатый скот. Широкие, похожие на кружево хвощевидные казуарины выступали в роли защитной лесополосы.
Ее спутник явно не отличался разговорчивостью. Его вниманием полностью завладел руль. Но Джейн вполне довольствовалась тем, что не отрываясь разглядывала окружающий пейзаж, который был для нее в новинку.
Интересно, подумала девушка, какую сумму ей предложить в качестве оплаты. Незнакомец разговаривал с ней так, словно его время дорого стоило. Значит, ему надо заплатить. Но все же если он владелец фермы или скотовод, то может обидеться, если она предложит ему деньги.
Что ж, это можно уладить, когда они доберутся до больницы. Казалось, до нее не пять миль, а гораздо больше. Может быть, потому, что дорога была незнакомой, а еще больше потому, что люди, ехавшие в микроавтобусе, хранили молчание. Наконец Джейн увидела вдалеке здание больницы. Вряд ли это могло быть чем-то еще. Единственное в округе здание, воздвигнутое на маленьком холмике, который для подобной равнинной местности казался хоть и небольшой, но горой. Оно было современной конструкции, сооружено из цементных блоков и покрашено в белый цвет. Низко нависающая белая крыша давала укрытие от непогоды одному этажу и длинным крыльям здания. Прилегающие участки были благоустроенны — трава зеленела, словно изумруд, и была густой и мягкой, похожей на бархат.