В шаге от респауна (СИ)

В центре арены виднелась круглая яма, от которой поднимался широкий мост. Поднимался мост к той самой отдельной крытой ложе, где в древности на балконе сидел бы император, а сейчас там наверняка восседает какой-нибудь «главный исхюр всея Фаэтона».
Отсюда я так и не смог толком разглядеть, кто же там сидел, лишь мог сказать, что это исхюры, те самые огромные чуваки. Естественно, синие. В серебристых и золотых доспехах, с накинутыми на плечи плащами изумрудных цветов, уперев в землю огромные молоты, они стояли на балконе, ожидая тех, кто скоро должен подняться к ним по мосту.
  
За исхюрами в тени ложи виднелись и фигурки поменьше, тоже в блестящих доспехах и сверкающих мантиях. Вот лопни мой занюханный пиксель, наверняка это приближённые игроки-люди, достигшие особого расположения своими результатами. Такие же, как тот борзый Бабаяг.
За балконом возвышалась статуя… Даже не статуя, а огромный колосс, который мог бы на своих плечах разместить самый большой крейсер, висящий над нами.
Каменный великан-исхюр стоял, положив одну руку на крышу ложи для знати, а в другой руке держал огромный молот. Подняв его над головой, он словно готовился метнуть орудие в любого, кто усомнится в мощи исхюров.
— А это кто? Это покровитель этих, что ли? — Груздь показал на колосса.
— Скорее всего, — пожал я плечами, понимая, что не могу вспомнить его имени.
Зато, вспоминая размеры Охрюнны в пещере Хойро, я пришёл к выводу, что статуя нашего пятихвостого Пятачка всё-таки мелковата и, наверное, едва достанет до колена этому громиле. И опять мне стало не по себе от осознания, сколько баз сюнэ можно было бы разместить в этом колизее.
— Кажись, Ганатос… — шепнул мне Груздь.
— А?
— Ну, я слушаю, что народ вокруг бормочет, обсуждает. Статуя Ганатоса, говорю.
— А что ещё говорят?
Судя по всему, слух у лазутчика тоже был какой-то особенный, потому что я с трудом различал в гомоне толпы вокруг что-то отдельное. Для этого мне надо было подойти вплотную и бесцеремонно уставиться на говорящих.
— Да про пинг, про пакс… Про медали какие-то исхюрские, что надо бы успеть получить… И посмотреть им хочется, и получить медали хотят…
Я поскрёб лоб. Ну, неудивительно будет, если исхюры как-то ещё поощряют игроков. Медали, скорее всего, обменивают на что-нибудь стоящее, или владение ими открывает доступ к чему-нибудь.
— А что за медали дают?
— Да хрен знает. Шмот вроде какой-то крутой, но я не дослушал, там непонятно… О! — Груздь снова меня толкнул локтем. В реальности у меня в этом месте, наверное, уже синяк бы был, — Глянь, чувак тырит у игрока.
Я глянул в направлении его пальца, но увидел… кхм… толпу. Точнее, просто спины на балконе ниже уровнем.
До чего же обрубленный класс у торговца! Я уже даже начинал завидовать лазутчику… Хотя что-то мне подсказывало, разверни я здесь лавку и разложи товар, как моё зрение тоже обретёт особые свойства.
— Единичку пинга утащил, — хмыкнул Груздь, — Красавчик!
А вот пинг в руке одного из игроков я заметил. Он торопливо двигался в толпе, аккуратно обходя народ, глазеющий на представление. Кажется, на арене разыгрывалась какая-то древняя битва… Наверняка люди-игроки поставили сценку из исхюрской истории.
— Хм-м, — протянул Груздь, нервно заламывая пальцы, — Слушай, то есть, я тут тоже спокойно могу натырить пинга?
Я понял, что так гложет Понта, и поспешил его успокоить.
— Погоди! А если у того игрока другой класс? Ну, вор там, или ещё какой?
— Вор? Вот прям так и называется — вор?
— Ты в игры вообще, что ли, не играл?
— Не, ну почему же… — Груздь замялся, — Ну я так, больше в стрелялки там… старенькие. Ну просто странно, я ведь чувствую, что нельзя этого делать, а тот чувак спокойно делает. О, опять хочет свистнуть!
— Давай просто понаблюдаем, — поспешил сказать я.
— Ну давай, — послышался недовольный ответ.
Несколько секунд прошло в молчании. Он смотрел в конкретную точку, я же просто вниз, не различая, где кто.
— Ну, и что там?
— Стащил ещё единичку… — Груздь стал разминать пальцы, — Интересно, да? Не думал я, что тут как в жизни…
— Ты о чём?
— Ну мы ведь в программе типа, да?
— Ну? — протянул я.
— Жёсткие рамки, чёткий код, строгий закон и всё такое. И почему-то есть диапазон… как бы это сказать… беззакония. Не, ты как хочешь, Архарчик, а мне надо поработать на благо нашего Охрюннушки великого!
Я стиснул его плечо, сказав железным тоном.
— Нет, ты останешься стоять здесь. Что-то тут не так.
Груздь упрямо сморщился, а потом удивлённо показал вниз.
— А вот теперь у него не получилось…
Сейчас и я видел, как сразу с двух сторон через толпу двинулась пара стражей навстречу друг другу. Причём воришка, судя по всему, либо не замечал их, либо решил затихариться. По крайней мере, кроме движения стражников, я не видел больше ничьих метаний.
Сверкнуло поднятое лезвие топора, со свистом опустилось вниз… Кажется, вместо одного игрока стражник пришил сразу троих. Просто двоим не повезло оказаться рядом с преступником.
Толпа, конечно, испуганно отпрянула. Послышались крики — кого-то выдавили за парапет, уронив на уровень ниже. Некоторые бросились жадно подбирать выпавший с игроков небогатый лут, хотя сумки с инвентарём на трупах не трогали…
Огромные стражники даже не глянули на это, с равнодушием развернувшись и двинувшись к своим постам. Ещё мгновение, и толпа скрыла под своими ногами тела невезунчиков, и даже рыжие вспышки исчезновения едва можно было разглядеть.
— Всё ещё хочешь подработать? — усмехнулся я.
— Эээ… Если честно, да.
Я в недоумении уставился на Груздя.
— Слушай, Архарчик, но три пинга-то он стащил? Ты что, ещё ничего не понял?
— Ну так объясни.
— На сколько нас пытался нагреть тот стражник? На пять пингов, да? Этот вроде стащил как раз пять пингов, и они попёрли к нему! — Груздь аж вспотел, так он разволновался, что нашёл новую верную схему, как обогатиться, — А твоя пернатая сразу на сто пингов позарилась, и за лохушкой стража побежала! Значит, пять пингов минималка…
— Какая минималка?
— Ну, вот этот самый «диапазон беззакония», — лазутчик произнёс новый термин с такой важностью, будто назвал открытый им же континент, — А для верности лучше четыре пинга! Или даже три, я не жадный…
— То есть, ты думаешь, что можешь таскать по три пинга, и тебе ничего не будет?
— Проверять надо! Может, минималка в час? Хм, или в день? Плохо, если так… А ты думаешь, не так?
Я покачал головой.
— Не знаю.
— Ну, сам посуди. Моя теория всё объясняет про твоих архайев, или как их там?
Я округлил глаза. Вот это он хватил — начал с воришки в колизее, а уже позарился на тайных властителей всего Параллакса.
— Да, да, Архар, теория! Им же надо быть незаметными, так? Вот даже эти твои, которые по базе сюнэ жахнули… Им же ничего за это не было?
— Так-то мы их сбили.
— Я не про это. Зачем архайи создали игру с правилами, которые можно по чуть-чуть нарушать? — горячо зашептал лазутчик.
Я прищурился. Как по мне, Груздь говорил глупости, но впервые в его словах проклюнулась какая-то истина. Как говорится, в две головы всегда думается лучше.
Он и до этого намекал, что не верит в идейность древних разработчиков, создавших вселенскую игру лишь для того, чтоб наблюдать и рулить. И, видимо, Груздь Понт до сих пор честно пытался понять, какие корыстные цели преследуют архайи.
— Ты же сам Хойро про политику втирал, чувак, что надо с эйкинами бодаться. Ну, а какая может быть политика в чётком программном коде? Шаг влево, шаг вправо — и вселенский админ уже всё знает. Нестыковочка.
  
— Может, они потихоньку собирают компромат? — предположил я, — Это же игра, точнее, целый раунд. И в конце предъявят всем расам счёт, кто сколько очков набрал.
— Да не смеши, Архарчик… И что, реально всем призы раздадут? Разрешат синим чувакам нашего писюнэ под нож? — тут Груздь всё же мотнул головой, глянув, нет ли Хойро рядом, — Тьфу-тьфу, Охрюннушка, это я не про тебя!