Предатель (СИ)
— Я же не дурак, Винтер, — фыркнул Родион. — Просветил от и до. Чисто. Единственное, что там есть — это канал связи.
— Вижу.
И он подключён к опутывающим всю Академию магическим линиям…
— Я, конечно, рад, что мои актёрские таланты убедили всех, что ты перешёл мне дорогу, и я теперь хочу тебя как следует проучить… — Корелин слегка поморщился. — Но мне не очень нравится, что кто-то может вот так вот подобраться ко мне. Сейчас — сквозной дневник, а что завтра? Змея на подушке, яд в утреннем морсе?
— Что-нибудь уже ответил?
— Пока нет. Даже если бы я ненавидел тебя до глубины души, то не стал бы наобум писать во всякие заколдованные блокноты. Отдать его тебе?
— Подержи пока у себя, — я покачал головой. — Попробуем раскрутить цепочку.
— Я бы предпочёл, чтобы ты этот делал как-то без меня, — буркнул Родион.
— Да ладно. Весело же, — ухмыльнулся я. — Брось, Корелин. И мне, и тебе лучше, если максимум наших забот в Академии будет установление власти над факультетом и результаты экзаменов. Не знаю, как тебе, а мне вот не очень нравится всё время думать о том, что где-то под боком ходит сумасшедший мраккультист.
— Теперь твоя очередь, Винтер. Зачем ты всё рассказал Рюрикович?
— Не рассказал. Как приличные люди приличного происхождения, мы побеседовали и обменялись намёками.
— И?
— Скажем так, Анастасию Владимировна не слишком возмутила перспектива разграничения власти над факультетами.
— Учитывая, что они с префектом Севера — добрые подруги и регулярно попивают вместе чай с плюшками? — саркастически спросил Родион. — Свежо преданье, да верится с трудом.
— На следующий год власти у них уже не будет. Центр отойдёт кузине Анастасии, у вас на Севере опять начнётся грызня, и старые связи тут работать уже не будут — сам же понимаешь. Те позиции, что есть у «фениксов», отойдут тебе. С боем, с сохранением лица, но отойдут — это всё равно неизбежно. Мы поддерживаем тебя, а ты становишься…
— Вашим вассалом? — насмешливо поинтересовался новгородец.
— Зачем вассалом? Даже союзником необязательно. Ты же торговец, поэтому будем придерживаться здоровых торговых отношений к всеобщей выгоде.
— Ты так легко распоряжаешься будущим, хотя сам без году неделю в Академии… Не слишком торопишься, Винтер?
— Как раз в самый раз.
— Думаешь, выставить новую правительницу из Рюриковичей для вида, а самому дёргать ниточки из тени? Я угадал?
— Нет, не угадал. В отличие от вас, у нас нет грызни внутри факультета, — я пожал плечами. — Поэтому лидер «фениксов» — не тот, кто правит, а тот, кто защищает границу. А это мы умеем делать очень хорошо.
— Быть сторожевыми псами? — ухмыльнулся Корелин.
— Маска не хуже и не лучше других. А ведь мы можем быть не просто псами, а бешеными цепными псами.
— Ладно, верю, — новгородец снова достал часы, щёлкнул крышкой. — Иди первым.
— Будет что интересно — сообщи. Пока Нина не примелькалась — связь держим через неё.
Я спустился вниз, вышел из Астрономической башни и направился к столовой. Прошёл десяток саженей…
— А второй клуб, что вам стоило бы открыть с Генрихом — как внезапно появляться из ниоткуда, — в пустоту произнёс я.
Югай вышла из-за дерева, усмехнулась.
— Не за что.
— Что, прости? — я слегка приподнял бровь.
— Говорю — не стоит благодарности.
— Даже и не собирался тебя благодарить.
— А стоило бы! Потому что если ты не ускоришь шаг, то пропустишь кое-что интересное в столовой.
— Что, как в прошлый раз? — поморщился я.
— О, намного, намного интереснее…
Хихикающая Югай снова шагнула за дерево и пропала, хотя магическим зрением я прекрасно видел, что она одним махом запрыгнула на дерево.
Лисица-оборотень, говорите? Вероятно, это потому, что корейцы поздно узнали о домашних кошках, а на леопарда или тигра такие проныры не тянули…
На всякий случай всё-таки ускорил шаг, вошёл в столовую…
И едва не столкнулся нос к носу с Вилли.
— Ух! — выдохнула сестра и схватила меня за руку. — Я уже за тобой как раз шла! Идём! Там такое! Такое!..
— Да объясни ты, что происходит!
В центре зала уже собралось приличное количество народа, выстроившись кружком.
Вилли уверенно протолкалась сквозь толпу, буксируя меня за собой и вышла аккурат к стоящей в первых рядах Хильде, которая скалилась и сжимала кулаки.
Посмотрел из-за чего весь сыр-бор.
В центре стояли две группы.
Справа — Ольга и четыре её компаньонки. Принцесса стояла с высоко поднятой головой, но закусив губу, и была откровенно бледна — похоже сказывались не до конца зажившие раны.
Слева — куда более внушительная компания. Вышеслав (ну да, какой же переполох без него) — раскрасневшийся, бешено вращающий глазами. Рядом — Эглитис в запачканной одежде. Судя по валяющемуся на полу подносу с едой — запачкали её именно этим. Ну, и с десяток прихлебателей Гедеминовича — четверо тех, что регулярно его сопровождали и ещё какие-то типы обоего пола…
— Вышеслав, давай мы все успокоимся и всё спокойно обсудим, — сказала Ольга. — Но сначала вернёмся на факультет.
— Ну, уж нет! — рявкнул Гедеминович. — Я больше не намерен это терпеть!..
— Что происходит? — негромко поинтересовался я.
— Эти курицы опять решили поиздеваться над Эглитис, — рыкнула Хильда. — Поблизости оказался Вышеслав, они опять зацепились языками и… я даже не знаю как, но всё почему-то пришло к тому, что во всём виновата Ольга.
— Что за бред? — неприятно удивился я.
— …До каких пор ты и твои прихвостни будут издеваться над Марией?! — разорялся Вышеслав, едва ли не брызгая слюной. — Не думай, что ты так просто отделаешь только потому что мы с тобой помолвлены! Я знаю, что ты раз за разом натравливала своих шавок, чтобы они не давали Марии нормально жить! Издевались над ней, избивали, пользуясь тем, что они боевые чародейки, а она всего лишь целительница!
— Вышеслав, я ещё раз прошу…
— Да заткни ты свою пасть! — заорал мазовец.
Ого. А вот это уже перебор.
Лицо Романович закаменело.
— Ты! Ты приказывала своим слугам, чтобы они…
— Успокойся, — голос принцессы заледенел. — Я не делала этого. Мы заключили соглашение, и я его…
— Врёшь! — вид у Вышеслава стал откровенно безумный. — Что, заревновала, да? Стоило только увидеть меня с другой, как…
— Мне плевать с кем ты, — холодно бросила Ольга. — Мне плевать с кем ты говоришь. С кем ты гуляешь. С кем ты спишь. Мне. Плевать. Так что изволь сам заткнуться и прекрати позорить и меня, и себя. Обсудим это, когда вернёмся на факультет.
— Нет, мы обсудим это прямо сейчас. Думаешь, что помолвка остановит меня? Я люблю Марию, и она будет со мной! Она будет моей! Поэтому я перед всеми объявляю — помолвка между нами разорвана! И если из-за этого я лишусь титула наследника Мазовии… То так тому и быть!
Лицо Эглитис вытянулось.
Мария принялась аккуратно дёргать Вышеслава за рукав, но тот этого не замечал, увлечённый перепалкой.
— Ты не посмеешь, — тихо сказала принцесса. — Мы заключили договор.
— В пекло и договор, и тебя! Оставайся гнить в своей Волыни, бастардка!
— Извинись, — в голосе Ольги зазвучал металл. — Немедленно.
— Пошла ты!..
Мне в лицо ударил лёгкий порыв воздуха.
Романович преодолела разделяющее их с Вышеславом расстояние одним броском и с размаху влепила ему звонкую пощёчину, от которой мазовца буквально отбросило назад.
— Лживый предатель, — процедила девушка сквозь зубы. — Я вызываю тебя на дуэль, Вышеслав Гедеминович. И мы будем сражаться, пока один из нас не…
Романович неожиданно согнулась в приступе кашля. Вытерла рот рукой, и на ладони остались следы крови. Похоже, снова открылись раны.
— Ах так, да? — хрипло рассмеялся мазовец, поднимаясь с земли. — Отлично! Я принимаю твой вызов. Но сам биться не буду — за меня будет биться Ольгерд.
Вперёд выступил один из прихвостней Вышеслава — не самый рослый, но крепкий, жилистый и двигающийся, будто хищный зверь.