Находка Шторма (ЛП)

– Ладно, я знаю, что тебе не нравятся «В-52» и Уитни. Тебе нравится Пэт Бенатар29?
Пэт – королева. Я люблю ее как никто другой. От его ответа зависят оставшиеся у него очки.
– В библейском смысле?
Я фыркаю от смеха.
– В свое время она была горячей штучкой. – Я киваю. – Но мне интересно, что ты думаешь о ее музыке.
Почему у меня чувство, что все мое существование зависит от этого ответа?
– Так и есть.
Ну, сейчас проверим, что там дальше с его баллами. Я ухмыляюсь, заработав его смешок.
– Ну... я не ненавижу ее музыку, если это поможет.
Он улыбается, снова демонстрируя свои идеально-белые зубы.
–Но если мы вернемся в восьмидесятые, мне больше по душе «Metallica» и «Iron Maiden» 30.
Смотрю на его кожаную куртку и татуировки. Теперь мне все становится понятно.
–Да, тут я с тобой согласна. У них было несколько хороших песен.
Красавчик закашливается, поперхнувшись.
– Прости, что? Я думаю, ты ошибаешься. Почти уверен, ты хотела сказать, что у них была куча отличных песен. Или мне нужно начать называть их?
Я невольно смеюсь.
– Успокойся, мальчик-хэви-металл. Мне нравятся «Guns N'Roses»31, если это тебя успокоит.
Он фыркает.
– Наверное. – Пауза. – Значит, тебе действительно нравится развлекательная музыка восьмидесятых?
– Если под развлекательностью ты подразумеваешь ее неповторимость и яркость, то да.
Снова пауза, но на этот раз ее можно просто коснуться в воздухе автомобиля. И мне не понятно, что сейчас происходит.
– А как насчет современной музыки? – его голос звучит тише, чем раньше, и совсем другим тоном.
– А что с ней?
– Она тебе нравится?
Когда я поворачиваю к нему голову, он смотрит прямо в лобовое стекло. Я пожимаю плечами.
– Я не очень люблю современную музыку. Вероятно, она должна мне нравиться, как и всем моим друзьям. Но мой папа любит музыку восьмидесятых, и я выросла, слушая ее. Мы знакомимся с новыми вещами вместе с моей подругой Пенни, когда куда-то едем, потому что выбором музыки в поездке командует она.
– А какая музыка нравится твоей подруге?
Я бросаю на него взгляд.
– Э-э... в основном Бибер.
Он смеется. Кажется, он был напряжен, но сейчас ему легче. И это немного странно.
– Чувак, она одержима. Это всё его пресс. Он совсем одурманил ее разум.
«Как твой одурманил мой разум».
– У него действительно хороший пресс, если честно. – Он пожимает плечами.
«Но не так идеален, как у тебя».
– Итак, теперь мне понятно, что тебе нравится хэви-металл восьмидесятых. А как насчет кино?
Он на мгновение задумывается.
– Мой любимый фильм – «Терминатор-1».
– Что? Ни за что! Да ладно тебе! «Терминатор-2» намного лучше!
– Разве он не вышел в девяностых?
Ха!
– Возможно. Может быть. Окей. В начале девяностых, – признаю я, и он смеется. – Но он был намного лучше. Единственный фильм, где сиквел превзошел первый фильм.
– Не согласен. Первый фильм был лучше. Не могу поверить, что ты изменяешь восьмидесятым с девяностыми.
Мое лицо горит.
– Вовсе нет! – восклицаю я. – Он просто лучше! Линда Гамильтон32 в первой части была кроткой и слабой. Совершенно бесполезной. Во второй – совершенно крутой!
– Верно. – Он кивает. – Но это была просто эволюция характера. Она видела много дерьма после «Терминотора-1». После этого у нее не было другого выбора, кроме как стать крутой.
– Ни за что! – я трясу кулаком. – Она должна была быть крутой Сарой Коннор с самого начала. Можем поспорить на твою задницу, если Терминатор наведет пистолет на меня, я не убегу, зовя копов или Кайла Риза33, чтобы спастись – хотя Кайл был горячим, как огонь. Нет. Я достану гранатомет и разнесу этому ублюдку голову.
Он смеется. Глубокий звук, вырывающийся из его груди, наполняет меня странным чувством тепла. Узнавание оседает на моей коже. Как электричество и огонь. Спокойствие и покой. Это... по-другому. Я знаю этого парня не больше получаса. И все же мы разговариваем так, будто дружим уже много лет.
 
– И чтобы добить эту тему...
– Есть еще что-то?
Он смотрит на меня и ухмыляется, забавляясь.
– Всегда есть более тонкие моменты «Терминатора-2», которые интересно обсудить.
– Я весь внимание.
– Во-первых, у «Терминатора-2» однолинейные двигатели были гораздо лучше.
Я вспоминаю некоторые фразы, которые произносит в фильме Арни34, и которые всегда меня смешат.
– А во-вторых, у сиквела лучше концовка. Лучший финал, если сравнивать его с финалом любого фильма
– Окей. – Он кивает. – Твоя взяла.
– Правда же? Когда Арни жертвует собой ради Джона35, – я хлопаю себя ладонью по груди, – это каждый раз трогает меня до глубины души.
– Ты совсем раскисла, да?
Я хмуро смотрю в его сторону.
– Э... нет. Может быть. Ладно... немного.
Он смеется.
– Да ладно тебе! – Я поднимаю руку вверх. – Это было чертовски грустно! Когда Арни опускается в этот чан с жидкой сталью... я не верю, что ты не пролил пару слезинок в этот момент. – Даже Бек растрогался.
– Нет.
Я разочарованно гляжу на него.
–У тебя нет чувств, парень! Твое сердце холодное, как камень. – Я качаю головой, поддразнивая его. Он снова смеется. Мне нравится смешить его. Папа всегда говорит: «Если ты можешь заставить других улыбаться, то почему бы и нет?»
– Итак, Стиви... – его голос так мягок, когда он произносит мое имя. Как «Нутелла», растекающаяся по хлебу. – Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты...
– Странная? – обрываю его, опередив.
Я часто слышу это слово в свой адрес. И услышу еще не раз. Мой бывший все время говорил мне, что я странная. Это никогда не звучало, как комплимент. Смирившись со своей со своей особенностью много лет назад, ношу свои странные манеры с гордостью.
– Я хотел сказать – другая.
Ой. Ну, я думаю, что это облегченная версия странной. Но все равно – странной.
– В старших классах за меня голосовали как за человека, способного совершать странные поступки на публике. Бек получал голоса как самый большой сердцеед своего возраста. Мой брат – заноза в заднице. Но он симпатичный парень, и прекрасно это знает. Пенни получала голоса за то, что мечтала больше всего на свете попасть на концерт Джастина Бибера. Знаю, когда она наконец-то попадет туда, я буду стоять рядом с ней. Я не против побывать на его шоу. Но если выбирать, то потанцевала бы под Рика Эстли36.
Ник хихикает, но теперь звук его голоса низок и сексуален.
– За меня голосовали как за любителя секса на публике.
Наверное, первый раз в жизни у меня нет слов. В прямом смысле. Едва не проглотив свой язык, давлюсь кашлем. Затем с трудом прочищаю горло.
– Ну... если ты все время будешь ходить без футболки, у людей вполне может сложиться такое впечатление. – выговариваю наконец, пожимая плечами.
Он усмехается. Альфа-самец.
– Я не хожу все время раздетым. Только когда знаю, что скоро встречу симпатичную девушку.
Я бросаю на него быстрый взгляд. Затем я закатываю глаза.
– О, очень складно.
– Ну, я стараюсь. – Мы погружаемся в молчание. А затем он продолжает. – Если бы я голосовал за тебя в средней школе, то проголосовал как за самую интригующую.
Интригующая?
Резко поворачиваюсь в сторону соседа. Он наблюдает за мной с тем выражением в глазах, которое я видела раньше. Это выглядит как интерес. Да, это определенно интерес. Я на мгновение теряюсь в его прекрасных глазах. Но мне приходиться вернуться к дороге. Не обращая внимания на гул в груди, облизываю пересохшие губы.
– Интригующая? Разве ты не говорил минуту назад, что я странная?
 
– Нет. – Похоже, он оскорблен. – Я сказал, что ты другая.
Пауза. Затем...
– Другая... и интригующая.
Глава 11