Ходок по Дороге 2 (СИ)
— Катька, ёшкин ты кот! — не выдержал я, сорвав наушники с микрофоном. — Молчать, декурион Матвеева! Отставить Санта-Барбару, мы в бою! — начал было орать я, но резко сбавил тон, увидев как у побледневшей Кати задрожали губы.
— Подруга, ты это… только не реви, пожалуйста! Ты мне очень дорога, но давай об этом поговорим позже. Соберись, родная…
— И…извини, командир, — вытерла рукавом лицо медичка и снова прильнула к экрану деструктора.
Офигевший от такого поворота Потапов смотрел на нас круглыми глазами как на двух идиотов.
— Вот такой вот мы веселый экипаж, — хмыкнул я, поймав его взгляд. — Три танкиста, мля, три веселых друга… Сдавай назад, объезжай бабу, Вася, — кивнул я. — Рябинин велел не связываться. Если из госпиталя по нам не будут стрелять, то хрен с ними, нам сегодня некогда. Пусть другие с ним разбираются.
Здание школы с вывешенным на нем белым флагом, на котором были изображены держащие красное сердце черные ладони, мы миновали без боя. Но открыть огонь я был готов в любой момент. Красный крест на белом фоне в этом мире использовали лишь медицинские службы Империи, в Альянсе изображение креста упразднили в рамках борьбы с белыми и нетолерантными символами еще в две тысячи пятидесятом. Слишком уж оно христианское… Но вообще-то на этой войне к медикам и госпиталям уважения не питала ни одна из сторон. Как и к вражеским символам. Скорее наоборот — достаточно вспомнить печальную судьбу добровольческой дивизии Альянса «Радужный меч», которую имперцы не просто расколотили образцово-показательно и в пух и прах, а сделали это с особым цинизмом, так, что выживших добровольцев не набралось бы даже на один взвод…
Если бы со стороны школы раздался хотя бы один выстрел, мы бы ее сожгли в два счета. А так… «Рябинину виднее. Свою сторону на этой войне я уже выбрал и приказ выполню. Но в любом случае, не надо торопиться записываться в палачи», — думал я в тот момент.
Пожалел я о своих мыслях очень скоро. После того как поселок остался позади, мы увидели как в темном небе появился небольшой огонек, который начал быстро расти в размерах. А чуть погодя, когда он приблизился, я, глядя на экран, с ужасом понял, что он означает. Недалеко отсюда падала горящая левиплатформа. Где-то за нашей спиной, в нескольких километрах от шоссе. И этот момент, мне почему-то очень-очень захотелось вернуться назад и добить «джонов». И пускай я после этого буду палачом — плевать. Камеры «барса» давали прекрасную картинку, даже с увеличением, и нам было отлично видно, как объятая пламенем летающая баржа, раскачиваясь и проседая вниз, пытается зайти на посадку позади нас, все сильнее заваливаясь вбок и ускоряя свое падение. А потом от нее начали отваливаться горящие куски, левитационное поле отказало окончательно, и вся махина рухнула куда-то в лес. За темной стеной деревьев полыхнуло пламя взрыва, и небо на несколько секунд окрасилось в кроваво-розовые цвета.
— Как же так? — шмыгнула носом Катя, нарушив стоящую в башне тишину. — Почему их сбили? В ВКС же обещали коридор!
— Обещали, их маму… — мрачно отозвался Вася, работая штурвалом. — Но не смогли… имперские соколы, млять. Брр… гореть в такой штуке не хотелось бы. Лютая смерть.
— Еще одна падает, — вдруг ойкнула Катя. — Вон, там…
— Не… это что-то другое в небе горит, — возразил мехвод. — Огонь поменьше. Или падает подальше, — горестно добавил он.
— Тихо, хватит болтать, — злым голосом прервал я подчиненных, напряженно глядя на экран. — Только что пришло сообщение по сети боевой группы — в воздухе появилась авиация Альянса. Катя, будь готова, твой выход, ты у нас за ПВО. Рябинин сейчас попытается дать целеуказание всем машинам на вражеские беспилотники, приготовься вести заградительный огонь. Собрались все, до мостов четыре километра. Прибавь-ка газку Вася, скоро все решится.
Беспилотники и артиллерия Альянса атаковали нас почти одновременно. Несмотря на наш лихой рейд, «джоны» все же успели подготовиться к встрече. Сначала открыла огонь артиллерия — и довольно успешно, первые снаряды легли очень близко, перед самыми гусеницами «барсов». По жиденьким шлейфам поднятой земли я понял, что нас обстреляли болванками, и это было очень опасно! Разогнать свыше полутора километров в секунду специально сконструированный тяжелый снаряд может далеко не всякая пушка, но если уж у «джонов» здесь и сейчас они нашлись, то дело плохо. Любое попадание если не уничтожит машину, то создаст нам очень большие проблемы, защитное поле танка не сможет отклонить настолько быстрые снаряды. Но до мостов оставалось всего метров пятьсот, практически по чистому полю и медлить не следовало. Повинуясь прозвучавшему по общей сети приказу Рябинина, все шесть киннеровских танков развернулись в цепь и устремились к цели, одновременно с этим где-то позади с притормозивших бронемашин посыпался десант, но мы не могли его ждать. Не под обстрелом на открытой местности. Оставалось сделать последний рывок, а когда мосты будут наши, можно будет подождать пехоту. Прильнув к экрану, я напряженно искал на том берегу позиции вражеской артиллерии, но пока безуспешно — враг хорошо маскировался и бортовой компьютер никак не мог вывести маркеры целей на тактическую карту. Не поймешь, что там стреляет из-за речки — то ли «гризли» из своих калибров лупят, то ли самоходки. В любом случае хреново. Артиллерию надо срочно давить огнем, но пока не получается… А это еще что за ерунда?!
Баззер предупреждения об обстреле взвыл снова, и на экране появилось несколько отметок воздушных целей. Поймавшая их в прицел Катя тут же открыла огонь из малого деструктора, пытаясь сбить или отогнать беспилотники. Вася отчаянно маневрировал, а я, получив, наконец, после второго вражеского залпа, приблизительные координаты целей по тактической сети, переключился на адиабатный режим огня. План был прост: надо ошеломить противника и выиграть время. Затем подъехать поближе, срисовать точные координаты «джонов» и сжечь их с концами… Ага, есть, вот вы где, всего пять маркеров! Огонь! За рекой просиял шарик плазмы, за ним второй и третий, над вражескими позициями вспыхнули ослепительными вспышками подрывы… и в этот момент на тактическом экране погас маркер одной из наших машин, а я мысленно охнул — попали в танк Рябинина. Отметки целей тревожно замерцали — раздача координат противника с командирской машины прекратилась.
— Огонь! — в следующие три выстрела, последовавших один за другим, я вложил максимум энергии, индикатор энерговооруженности просел сразу на сорок процентов. Надо обязательно задавить эту батарею, иначе она нас перебьет по одному! Остальные «барсы» меня поддержали, начинавшаяся за мостами улочка Ломжино превратилась в море огня — где-то там, между домами, прятался враг. Результат сосредоточенной атаки пяти киннеровских машин выглядел страшно, и в адиабатном режиме огня и в обычном. Но в следующую секунду с экрана пропала еще одна отметка «барса» — башня соседней с ними машины словно лопнула изнутри, разлетевшись осколками.
— Беспилотник, сука! — выругался Потапов, заложив отчаянный маневр. Рядом с нами вырос султан земли, и танк покачнулся, высокоскоростной управляемый снаряд почти попал в цель, мы вывернулись каким-то чудом. — Катя, над нами противотанковый TERKон. Ну что же ты! Убей его!
— Есть, — закричала медичка. — Поймала!
— Стреляй!
Катя, не слушая мехвода, уже вовсю давила гашетку. То же самое делали пулеметчики других машин, и это приносило результат. Отметки беспилотников гасли на экране один за другим, когда дроны попадали под трассы плазменных зарядов.
— Танкисты, мы готовы начинать! Подтвердите приказ на атаку! Кто сейчас командует? — внезапно прозвучал в наушниках взволнованный голос командира десантников. В эфире повисла недолгая пауза, прерываемая лишь треском помех, а до меня вдруг неожиданно дошло, что я остался старшим по званию офицером. Старший центурион Рябинин, похоже, мертв. Центурион Лофгрин тоже, машину скандинава уничтожил беспилотник. Десантниками командует опцион Левичев, поэтому…