Морально испорченная (ЛП)
— Какого понимания? — В его голосе слышится напряжение, и если бы я не считала ситуацию достаточно серьезной, то могла бы поддразнить его за ревность.
— Успокойся, парень, он понял, что я не заинтересована. Правда должна сказать, что динамика между ним и его женой была совсем не та. — Добавляю свое наблюдение.
— Она спит с Мартином.
— Что? — выкрикиваю я.
— Я почти уверен в этом. Впрочем Энцо это не волнует.
— Почему ты думаешь, что они спят? Я не заметила никаких признаков во время ужина.
— Помимо того, что они сидели рядом друг с другом? — спрашивает он, и я вынуждена согласиться, что это было необычно. — Также Энцо кое-что сказал Мартину, когда мы уезжали. Он просил напомнить Аллегре, что у их сына в четверг сольный концерт на фортепиано. Очевидно, она останется с твоим отцом.
— Боже мой, — бормочу я, вдруг потрясенная многочисленными неожиданностями этого дня. Кто бы мог подумать? Аллегра конечно красивая женщина, но с моим отцом? Фу. Что она видит в этой холодной рептилии, я на знаю.
— О, кстати. Что можешь сказать об ирландцах? — спрашиваю его я, внезапно вспомнив интерес Куинна к Тео.
— Честно говоря… — начинает Тео, — не могу сказать, кто из них опаснее, Агости или Галлагеры.
— Ты слышал о них в Бостоне? — Насколько я знала, Тео провел в Бостоне значительное количество времени до и во время учебы в колледже.
— Не совсем, но опять же, мы не вращались в одних и тех же кругах.
— Странно, что Куинн сказал, что ты выглядишь знакомым.
— Кто его знает… — он оставляет это …., но почему-то меня это не убеждает. И Куинн, и его отец — люди немногословные. Уже тот факт, что он произнес этот вопрос вслух, означает, что за ним что-то кроется.
Но я не могу копать дальше. Тео явно не по себе от этой темы.
Глава 17
Влад
Тик-так Тик-так
Я сосредотачиваюсь на звуке издаваемым маятником на моем столе, наблюдая, как серебряные шарики ударяются друг о друга, создавая симметрию звука, которая успокаивает ярость.
Тик-Так… Тик-Так
Если буду долго всматриваться в небытие, то, возможно, смогу стать с ним единым целым. Принять пустоту, которая не обещает ничего, кроме спокойствия. Я закрываю глаза.
Тик Так… Тик-Так
Я почти чувствую это. Точно так же, как чувствую это уже много лет. Тот гнев, что живет в моем теле, готовый выплеснуться наружу. И я не хочу представлять, что тогда произойдет.
Тик-Так… Тик-Так…
Красный. Кровь. Я почти чувствую ее медный привкус.
Тик Так… Тик-Так…
Открываю глаза и чувствую, как мои зрачки расширяются при мысли об этой красной жидкости. Я хочу искупаться в ней, выкрасить себя в алый цвет с ног до головы.
Тик Так… Тик Так…
Дыши… Следуй за звуком… Снова закрываю глаза и следую за звуком маятника, оставляя за собой ярость в виде тлеющего тумана под поверхностью.
Еще один глубокий вдох, и я контролирую себя.
Я смотрю на время на своем телефоне и понимаю, что мне пора идти.
Выхожу из своего кабинета в клубе и обнаруживаю, что Максим уже ждет меня в машине.
— Skolko lyudei? — спрашивает меня Максим, сколько человек мы берем с собой.
— Tolko ya, — отвечаю я, говоря ему, что буду только я.
— Nyet — Он качает головой. — Ne bezopasno — Его беспокойство о том, что это небезопасно, неуместно. Но ему не нужно это знать. Когда я ничего не отвечаю, он понимает, что не может ничего сказать, чтобы изменить мое мнение, поэтому он просто садится на водительское сиденье, а я забираюсь на заднее.
Я приобрел Максима вскоре после того, как стал паханом. Он не говорит по-английски, но он мне и не нужен для того, чтобы поддерживать разговор или его отсутствие. Его единственное назначение — визуальное устрашение. Его огромные размеры и татуированное тело всегда заставляют людей бежать. Предположительно, он мой телохранитель, хотя он не знает, что является лишь прикрытием.
После того, как я оставил Берсеркера, мне пришлось принять новый образ. Образ безработного принца больше подходил мне в долгосрочной перспективе. Это также позволило людям видеть во мне человека, а не миф. Ночное существо, питающееся детьми (да, ходят такие слухи).
После террористического правления моего отца и неудачной попытки Миши превзойти этот террор, я решил, что все должно измениться. Люди подчинялись страху из страха только до определенной степени.
Нет, мне нужно было нечто гораздо более ценное, что связывало бы меня с моим народом.
Преданность.
Я хотел, чтобы они шли за мной не потому, что боялись меня, а потому, что уважали и доверяли мне.
Немного иронично для монстра заботиться о таких вещах, не так ли? И все же, я забочусь… Потому что если они видят что-то большее, чем монстра, то, возможно, для меня еще есть надежда.
Хотя и с каждым днем эта надежда немного уменьшается. Вот уже несколько лет я держусь на волоске. Я чувствую, как погружаюсь в бездну, которой является мой разум, и когда я сдамся… возврата не будет.
Слишком долго моя подруга, Бьянка, была моей связью с внешним миром. Но она тоже ускользает. Или она уже ускользнула больше, чем я. Сначала это была ее одержимость значком. Затем наркотики. А сейчас? Эти убийства выполненные на половину, которые оставляют за собой следы. Она становится слишком небрежной, и мне это не нравится.
Когда она позвонила мне вчера и сказала, что ее муж мог узнать? Я хотел крови. Именно ее крови. Я редко срывался, когда она беспокоилась, но ее легкомыслие подвергает ее опасности.
Я покачал головой и сосредоточился на текущей задаче. После успокаивающего сеанса с маятником последнее, чего я хочу, — это регрессировать. Особенно когда мне нужна моя сообразительность.
Теперь, когда Бьянка всё испортила, мне нужно убрать беспорядок, оставленный ею после себя. Может ли кокаин разрушить мозг? Понятия не имею, но, судя по ее недавнему послужному списку, однозначно да.
Она не только небрежно отнеслась к разоблачению, но и, черт возьми, устроила себе встречу с анонимным торговцем оружием.
В даркнете.
Готов поспорить, она была под кайфом, когда делала это. Иначе я не могу объяснить ее глупость. Такая практика в целом небезопасна, а учитывая информацию, которая у меня есть о тех торговцах оружием… Ситуация более мерзкая, чем я хочу признать.
Я слышал о нескольких людях, соблазнившихся перспективой получить экспериментальное оружие, но попали в ловушку. Пусть мои источники и не были слишком откровенны на информацией, схема установления контакта и продажи одного и того же типа оружия показывает почерк. Я не собираюсь рисковать, когда речь идет о безопасности Бьянки.
Не то чтобы у меня были к ней чувства. Я почти насмехаюсь над словом «чувства» — это не то, что вы можете ассоциировать со мной. Но мы связаны друг с другом как семья благодаря нашей преданности и чувству чести. А семью никогда нельзя подводить.
Мы выезжаем на Девятую авеню, и до отеля остается совсем немного. Я роюсь на заднем сиденье и достаю сумку с разными вещами, которые мне понадобятся наверху, и мое поддельное удостоверение личности. К счастью для Бьянки, большинство наших поддельных удостоверений совпадают, так как мы часто выдавали себя за супругов.
Достав удостоверение и сумку, я выхожу из машины, и даю сигнал Максиму, чтобы он подождал меня.
Направляюсь прямо к стойке регистрации и своим самым очаровательным голосом говорю.
— Моя жена забронировала 204 номер, — предоставляю свои документы и проверив их она даёт мне карточку от номера.
— Спасибо.
Когда я наконец оказываюсь в номере, то рассматриваю мебель и дизайн и думаю. Как мне наилучше использовать это пространство?
Спрятав оружие в нескольких стратегических местах и поставив несколько ловушек, я иду в ванную и надеваю белый халат поверх своей одежды, прячу несколько ножей и шприцов. План состоит в том, чтобы усыпить его для дальнейших допросов в моем подвале. Остальное оружие — план Б. Надеюсь, оно мне не понадобится, если кровь вызовет мою ярость. Но в отеле ковры…