Любовная мозаика

Положив букет к ее ногам, мужчина сел напротив.
— Какая прелесть, Клэй, спасибо. — Девушка взяла цветы и поднесла к лицу, вдыхая их аромат.
— Я должен уставить букетами всю твою комнату, чтобы показать, как много ты значишь для меня.
— Роскошь и помпезность подарков не всегда свидетельствуют о силе чувства. Важен не подарок, а… Посмотри, как они милы.
Клэй знал, что она говорит правду, и его душа еще шире распахнулась навстречу ей.
— Спроси меня о чем-нибудь, Пейдж. Мне так хочется поделиться с тобой.
— Расскажи о своем отце, — подумав, попросила Пейдж.
Клэй прислонился к широкому стволу дерева, немного помолчал, потом заговорил:
— Когда все это случилось, маме и сестре поначалу трудно было осознать и смириться со всем. Но в конце концов они приняли трагедию как данность. И дружно взялись за дело: учили меня, ухаживали, проводили долгие часы у моей постели. Не всякий профессионал смог бы такое выдержать.
— Ими двигала любовь к тебе, — заметила девушка.
— Я понимаю, — согласился Клэй. — И мне никогда не воздать им за тот подвиг, который они совершили, спасая меня. Но вот отец… Он не хотел верить, что память уже не вернется ко мне, и, что самое парадоксальное, обвинял в этом меня, считал, что то ли я ленюсь, то ли недостаточно стараюсь, чтобы поправить дело. Смех сквозь слезы. — Улыбка Клэя была горькой. — Даже после заключительного обследования, когда профессора констатировали, что надежды нет, он все равно отказывался в это верить и решил, что меня нужно подвергнуть гипнозу. Я прошел и через это, но…
Клэй устремил свой взгляд в лесную даль, страдая от того, что воспоминания об отце по-прежнему причиняют ему боль.
— В принципе, — Рэйнольдс пожал плечами, — его можно понять. Отец хотел вернуть сына, которого знал и который знал его. Поэтому он даже отдалился от мамы и сестры. Отношения между мамой и им стали натянутыми. Кстати, и это тоже послужило причиной того, почему я покинул Рейстерстаун. Я не хотел быть яблоком раздора и предпочел удалиться. Не хватало, чтобы еще и семья распалась.
— Но теперь у них все в порядке? — спросила Пейдж.
— Похоже, — ответил Клэй. — С Триш мы никогда не говорим об этом. Но о разводе родителей, слава Богу, даже и речи нет.
— Ты считал себя ответственным за благополучие их брака? — участливо спросила Пейдж, и глаза их встретились.
— А я и был ответственным за все это.
— Я понимаю тебя, — Пейдж снова поднесла к лицу полевые цветы.
— Я очень хочу, чтобы ты и Триш познакомились и, может быть, подружились.
— Это совпадает и с моим желанием, Клэй, — улыбнулась девушка.
— Родители устраивают прием в честь ее помолвки. Хочешь, пойдем туда вдвоем? — В его вопросе слышалась просьба.
— С удовольствием, — ответила Пейдж.
— А знаешь, какое теперь самое большое удовольствие для меня? — Лицо Клэя озарила лукавая улыбка. Он придвинулся к ней, вытянул из букета маленький голубой цветок и вставил его в ее волосы. Лепестки ярко выделялись на фоне темных волос, подчеркивая синеву женских глаз. — Целовать тебя до умопомрачения, до тех пор, пока мы оба не обессилеем от ласк.
Руки Пейдж обвились вокруг его шеи и потянули его к земле.
Казалось, она тонула в глазах Клэя, растворялась в шелесте листьев и пении птиц, таяла в его руках и в янтарных лучах солнца, наслаждалась запахом его тела, смешавшимся с запахом сосновой смолы…
Когда влюбленные вернулись из леса, Док сидел на веранде в своем любимом кресле. Клэй был уверен, что старый врач, немало повидавший на своем веку, обязательно заметит перемены в их отношениях. Так и вышло.
— Приветствую молодежь, — поздоровался Док, с любопытством окидывая взглядом парочку.
Под его проницательным взглядом Пейдж покраснела и взяла из рук Клэя корзину.
— Пойду отнесу на кухню, — скороговоркой сказала она и поспешно скрылась с глаз Дока.
— Поехали прямо сейчас на озеро, — крикнул Клэй ей вдогонку.
— Я за, — обернулась она, одаривая его нежной улыбкой.
Когда девушка скрылась за дверью, Док снял темные очки и пристально посмотрел на Клэя.
 
— Как она изменилась с тех пор, как приехала! — В его голосе прозвучало восхищение. — Нужно что-то предпринимать, чтобы так и продолжалось.
— Каковы шансы на то, что она не уедет? — прямо спросил Рэйнольдс.
— Честно? — нахмурился Док. Клэй кивнул. — Очень маленькие. Она находится под большим влиянием матери.
— Неужели мать не желает добра собственной дочери? — занервничал Клэй.
— О, — вздохнул Док, — это добро особого рода.
— Зато я знаю, каким оно должно быть для Пейдж, — решительно заявил Клэй.
— Но, видишь ли, — заметил старый доктор, — Моника не совсем обычная мать. Они с Чарльзом придерживаются своеобразной жизненной философии.
— Вы думаете, у меня нет шансов? — Клэй буквально сверлил Дока глазами.
— Последнее слово должно остаться за Пейдж.
— Ага, — зло усмехнулся Клэй, — между тем как мама будет тянуть ее к себе.
— А ты к себе, — спокойно парировал Док. — Вот и получится, что разорвете бедную девочку на две половинки. Она сама должна решить, чего хочет в жизни. Давление ни к чему хорошему не приведет.
— Но почему мне так не везет! — воскликнул Клэй, сжав кулаки. — Только покажется, что вот оно, нашел, как тут же начинают выползать трудности и проблемы, словно грибы после дождя.
— Жизнь — вообще сложная штука, — философски заметил Док.
Неожиданно Клэю в голову пришла идея, и злость сразу как рукой сняло.
— Послушайте, Док, — наклонился он к старику. — А может быть, ей будет приятно облачиться во что-нибудь вечернее? Не все же время на пикники ходить да на лодке кататься.
— То есть, — улыбнулся Док, — ты хочешь подарить ей классическое свидание?
— Именно, — воодушевился Клэй. — Ведь женщины, кажется, обожают вещи подобного рода?
— Уверен, что ей это понравится. — Док похлопал его по плечу и добавил уже серьезно, без улыбки: — Учти, у тебя осталось две недели. Моника приедет в начале июля.
Неделя пролетела незаметно, и настала долгожданная суббота. Взволнованный, как школьник, Клэй уже десятый раз поправил галстук и смахнул незримые пылинки с пиджака. В классическом костюме-тройке он чувствовал себя непривычно. Целый год эта одежда висела в его гардеробе без надобности, но сегодня была обязательна. Рэйнольдс заказал столик в шикарном ресторане фешенебельного курорта, который был расположен неподалеку от их городка. Мужчина довольно улыбнулся, вспомнив, как загорелись глаза Пейдж, когда он объявил ей о предстоящем выходе в свет.
Теперь они встречались каждый день, и никакие обстоятельства не могли помешать им видеться. Расставаться становилось все труднее, жизнь врозь казалась нелепой…
Не успел он нажать на кнопку звонка, как Пейдж тут же распахнула дверь, счастливо улыбаясь ему. Она была восхитительна. Вечернее платье цикламенового цвета плотно обтягивало ее грудь и талию, а внизу расходилось широкой пышной юбкой до щиколоток. В волосах сверкала заколка с цирконами, такое же ожерелье украшало шею.
— Зайдешь на минутку? — в замешательстве спросила она.
Потрясенный ее красотой, открывшейся для него с новой стороны, Клэй с трудом совладал со своим голосом.
— Не стоит, наверное. Еще неизвестно, сколько времени туда надо добираться. Ты готова?
— Вполне, — ответила она, забирая с подзеркальника атласную сумочку в тон платья.
Пейдж тоже была приятно удивлена шикарным видом Клэя и не могла оторвать от него глаз. Наконец она опомнилась, перешагнула порог и, повернувшись к нему спиной, стала закрывать входную дверь.
— Дока нет дома? — поинтересовался Рэйнольдс.
— Пошел за газетами, а потом заглянет к одному знакомому, — сказала Пейдж.
— Он полностью вернулся к нормальной жизни, — удовлетворенно заметил Клэй.
— Да, — отозвалась девушка с легкой грустью. — И я ему больше не нужна.
Теперь она была нужна Клэю. Он просто без нее не мог. Но пока надо подождать. Им нужно время, чтобы приглядеться друг к другу. У нее это был первый серьезный роман, и любая поспешность могла разрушить их еще не окрепший союз.