Алхимаг: Черный ворон (СИ)
Николай нажал несколько элементов на каменном кубе, и тот раскрылся с тихим щелчком.
— Подойди ближе, — сказал отец. — Надень очки.
Я взял их со стола и натянул на лицо, отрегулировав резинку на затылке.
— Это Перегонный Куб, — пояснил алхимаг, аккуратно кладя рукоять будущего Самосека внутрь устройства. — Прежде они выглядели, как большие реторты, но сейчас в ходу усовершенствованная модель.
Он достал из-под стола свёрток, распустил тесёмки и вытащил слегка изогнутую чёрную кость, заострённую с одного конца.
— Это зуб аспида, Ярик. Самая редкая и дорогая часть его тела.
Николай поместил его в куб к рукояти и закрыл устройство так, что сверху осталось лишь небольшое отверстие, в которое он вставил стеклянную воронку.
В Самосеках самое интересное то, что они отчасти живые. Костяной мозг хранит часть сознания убитого аспида, ибо огню не подвержен. Алхимики соединяют его с белой ртутью, создавая вариант арматориума, так что Самосек постепенно сливается с владельцем клинка, образуя с ним вначале симбиотическую пару, а затем — единый организм. Хоронят алхимага всегда вместе с его оружием.
Именно Самосеки могут увеличиваться в размерах и разить тварей из подпространства, если использовать иное оружие не представляется возможным. Некоторые развиваются со временем настолько, что становятся больше своего владельца и разят даже на расстоянии.
Хранятся Самосеки в особом подпространственном кармане, который алхимаг должен научиться открывать в течение первого года обучения. То есть, на курсе Чёрного ворона. Эта способность засчитывается как один из переводных экзаменов.
Так что за созданием Самосека я наблюдал с трепетом и самым что ни на есть живым интересом. У нас-то, понятное дело, куча божественного оружия во всех трёх мирах — Сварог куёт — а вот как с этим справляются люди, было очень интересно.
Николай выставил на стол несколько реактивов в стеклянных сосудах. В том числе, драгоценную белую ртуть. Поочерёдно вытаскивал притёртые пробки, отмеривал нужное количество препаратов и отправлял через воронку в куб. Ртути капнул совсем немного. Затем начал добавлять металлы в виде гранул. Процесс, в общей сложности, занял около четверти часа. После чего Николай повернулся ко мне и протянул ладонь.
Я не сразу понял, что от меня требуется. Затем сообразил и вложил в его широкую руку свою.
— Переверни, — сказал алхимаг.
Как только моя ладонь оказалась направлена вверх, он достал из ящика стола маленький нож и уколол меня в основание большого пальца.
Дубль два!
Показалась капля крови, которую Николай ловко собрал узкой пробиркой. Провёл по ранке пальцем, и она затянулась.
— Последний ингредиент, — объявил алхимаг.
Дождавшись, пока кровь перетечёт в Перегонный Куб, он нажал на нём несколько элементов и вытащил воронку. Отверстие закрылось, а устройство загудело, испуская медленно усиливающееся красное сияние.
— Ждать придётся несколько часов, — предупредил Николай. — Я пришлю за тобой, когда Самосек будет готов. Полагаю, тебе захочется его испробовать.
Я кивнул. Ещё бы!
Николай улыбнулся.
— Вот и славно. А теперь ступай делать уроки. Мне тут ещё нужно поработать.
Какими важными исследованиями он занимался в лаборатории, я не знал, но помнил, как лорд-протектор спрашивал его о них в день моего Посвящения. Что-то очень нужное для империи. Какое-то оружие, которое обеспечит решительное преимущество русской армии в войне с И-чаном и противостоянии с Альянсом.
Покинув лабораторию, я направился сначала в холл, где забрал рюкзак, а затем пошёл к себе.
Щенок встретил меня радостным повизгиванием. Напрыгивал, царапая когтями. Я поймал его и взял на руки. Он тут же принялся лизать моё лицо.
Имя я ему придумал — Ставр — но никто, включая пса, не знал, что оно у него имеется. За прошедшие два месяца мы с щенком выработали систему жестов, звуков и щелчков пальцами, которые он отлично понимал. Оказалось, для общения с животным речь вовсе не обязательна. Что меня несказанно радовало. Когда вернусь домой, надо будет попробовать то же самое со сторожевыми псами Нижнего мира.
«Ну-ну, успокойся!» — подумал я, опуская Ставра на пол.
Он запрыгал вокруг меня, требуя ещё внимания. Пришлось присесть и потрепать его хорошенько.
«Всё, теперь мне надо делать уроки», — мысленно произнёс я и принялся доставать из рюкзака книги с тетрадями.
Задали много. К счастью, в этом мире существовал Интернет, где можно было найти практически всё.
Спустя пару часов я встал, чтобы сделать перерыв. Ставр тут же поднял голову и завилял хвостом.
Через сорок минут должен был начаться ужин, на котором предстояло присутствовать находившаяся сейчас где-то с докладом Елене Мартыновой, и мне хотелось перед едой пройтись по парку — поглядеть на бушующий за силовым куполом, укрывшим город, Шторм.
Улыбнувшись, я махнул щенку рукой. Он тут же вскочил и подбежал. Надев на него поводок, я отправился на улицу.
Небо над столицей переливалось синим, голубым и ближе к горизонту — фиолетовым. Сверкали беззвучные молнии. На нескольких зданиях в городе были установлены магические сферы, в случае Шторма раскидывающие над Петербургом так называемый Покров — защитное поле, не пропускавшее бурю и всё, что она несла.
В парке было темновато, но не настолько, чтобы нельзя было разобрать, куда идти. К тому же, вдоль дорожек зажглись автоматические фонарики, делая их похожими на посадочные полосы аэродрома.
Мы со Ставром гуляли около получаса, пока он не сделал все свои дела, не напрыгался по газонам и не попытался забраться в бассейн с осьминогами. Тут-то бы ему, конечно, и настала хана. К счастью, я предвидел это и не спускал мелкого с поводка.
Вернувшись, я передал его слуге, чтобы помыл псу лапы, а сам отправился в столовую.
Отец уже был там, а мать спустилась через несколько минут.
— Хотела бы расспросить тебя, как прошёл первый день, — сказала она, наклонившись, чтобы поцеловать меня в макушку. — Но знаю, что ты всё равно не сможешь рассказать. Не думала, что это настолько затянется, — она бросила тревожный взгляд на Николая.
Тот сразу подобрался.
— Не волнуйся, — сказал он. — Уверен, это временно. Ты же знаешь, что у Ярика нет никаких физиологических проблем с горлом. Чистая психосоматика.
— Нужно показать его специалисту, — проговорила Елена, садясь справа от мужа. — Есть же психологи, которые занимаются подобными проблемами.
— Психиатры, — поправил её Николай. — Да, наверное, ты права. Я подумаю, к кому лучше обратиться. Как прошёл твой доклад?
— Нормально. Жаль, что долго. Я бы лучше провела это время с вами, — Елена быстро и немного печально улыбнулась. — Мне ведь уже завтра возвращаться на фронт.
— Как там дела? — спросил Николай, пока слуги разливали по глубоким тарелкам суп.
— Без существенных изменений. Кажется, мы с И-чаном достигли паритета. Похоже, война затянется. Если только ты не сделаешь своё открытие в ближайшее время, конечно.
— Не уверен, что получится.
— Ну, неудивительно. До тебя Магистерий пытались создать сотни, если не тысячи алхимиков. Некоторые даже уверены, что его можно только найти.
— А есть те, кто считает, что его вообще не существует, — сказал Николай. — Но я думаю иначе.
— Ну, в противном случае ты бы этим и не занимался, — улыбнулась Елена. — Давайте есть, а то суп остынет.
Они болтали о разных вещах. В том числе, о перспективах моей учёбы, делились историями из собственного прошлого, когда были студентами Менториума, а также обсуждали идущую с И-чаном войну за восточные территории. Паназиатская империя, созданная лет восемьдесят назад под эгидой бывшей страны Ниппон, изо всех сил рвалась на запад, стараясь захватить как можно больше земель. Начала с Монголии, но этого хватило ненадолго. Микадо явно намеревался зайти гораздо дальше. Но ему препятствовали вставшие на границе войска Российской империи. Осложнялось всё тем, что так называемый Альянс, включавший Францию, Италию, Испанию и Оттоманскую Порту, мог воспользоваться этим, чтобы напасть с другой стороны. К счастью, его пока сдерживали придерживавшиеся нейтралитета Британия и Германия. Король Георг и кайзер Вильгельм были родственниками русского царя, так что присоединяться к Альянсу не спешили. Впрочем, как и поддерживать Российскую империю. Считалось, что они выжидают, чтобы решить, на чью сторону встать, если начнётся большая война. Англичанам и немцам не терпелось помериться силами с морскими армадами испанской королевы Изабеллы и турецкого султана Сулеймана Третьего. Так что они предпочли бы выступить на нашей стороне, чтобы утвердить своё превосходство на море.