Любовь и другие странности (СИ)
Любовь и другие странности
Глава 1. Памятник благородству
Злата
Когда Паша появился в нашем классе первого сентября, это... не стало для меня никаким особенным событием. Во-первых, я была отщепенкой и никому не нравилась в принципе. Во-вторых, Паша был очень красивым: высоким, симпатичным, спортивным и с очаровательной умной улыбкой, что только усиливало первый пункт. А в-третьих, я вообще не интересовалась мальчиками, так как давно (примерно полгода назад) и накрепко решила, что ни за что не влезу в отношения с мужчинами, пока не встану твёрдо на ноги: получу профессию, опыт работы и отдельное жильё, о котором мечтала ещё давнее (примерно лет семь). Да, хочу жить одна и ни от кого не зависеть!
Наглядный пример того, к чему приводит увлечение мужчиной, постоянно был у меня перед глазами: мама рожала одного ребёнка за другим, и к тому моменту, когда в мою жизнь ворвался Паша, там было уже семеро младших братьев и сестёр, один другого меньше. За каждым нужно было следить и заботиться, и на это у мамы просто не хватало времени и сил. Я хотела ей помогать, честно, но это плохо сочеталось с моим стремлением обрести независимость!
До тринадцати я училась дома самостоятельно, в основном по электронным пособиям, но из-за семейно-общественной нагрузки у меня не получалось регулярно толком погружаться в процесс, а ведь чтобы поступить на бюджет в медицинский, нужно иметь такой средний балл, какой даже в нормальном городском образовательном учреждении не легко обрести... Так я и оказалась в средней школе села Николаевское, где ко мне отнеслись со всей возможной подозрительностью и отчуждением. Однако восьмой класс не стал трагедией: никто не хотел со мной дружить, зато посмеяться над моей неловкостью или слабыми знаниями в каком-то вопросе считалось хорошим тоном. Но для дружбы у меня были сёстры, а сильно одноклассники не обижали, так как я всегда давала списывать домашку и ответы на контрольных.
Родители, конечно, были не в восторге от моей учёбы: они привыкли полагаться на мою помощь по дому и регулярно пытались внушить мне, что уроки делать необязательно, так как хорошие оценки - не цель учёбы. Но я храбро отвоёвывала право проводить за письменным столом по паре часов в день, потому что верила в свою мечту, а мама и папа всё же исповедовали свободу воли для всех людей на Земле.
В общем, жизнь моя до девятого класса была вполне сносной, и появление Паши почти никак не изменило её... а вот его непримиримое чувство справедливости - внезапно превратило в ад. Всё это я поняла потом, когда смогла остановиться и проанализировать спокойно, а тогда даже не заметила, с чего всё началось.
Однажды утром, ещё в начале сентября, Вера Шуваева, как всегда, слегка толкнула меня локтем, проходя между рядами к своей последней парте, а когда я чуть не рухнула на пол от такого мощного тычка (Вера очень крупная и сильная, даже мальчика в драке победить может), то заржала, как кобыла, обозвав меня неуклюжей овцой - это было одно из самых ласковых прозвищ, на которые я давно перестала обращать внимание. Мама сказала, что люди задевают других только потому, что сами глубоко несчастны - и я этим вполне удовлетворилась, решив не держать зла на несчастных одноклассников.
А вот Паша, видимо, никакого такого решения не принимал:
- Ты чего быкуешь? - обратился он к Вере гневно. - Чем она тебе помешала?
- Не твоё дело, мажор! - бросила она презрительно, а я в который раз поразилась её способности быть грубой с людьми, невзирая на лица. Причём в данном случае - в прямом смысле слова. Паша был такой симпатичный, что я ему и вежливо ничего ответить бы не смогла - только краснела бы и блеяла, как самая настоящая овца...
- Ещё раз увижу, как ты на ровном месте до человека докапываешься - станет моё! - грозно пообещал парень.
Я обмирала, ощущая, как кровь отливает отовсюду, откуда только можно, и приливает к бешено стучащему сердцу, которое явно не справляется с таким объёмом. Он меня заметил! Не то чтобы сильно - назвал человеком, а не по имени или хотя бы "девочка". Но заметил! И даже попытался защитить. Меня ещё ни разу в жизни не защищал никто, кроме родственников, а от Веры Шуваевой - вообще никто.
Но поднять глаза на своего защитника я не смогла - упала на стул с подкосившихся ног и замерла, глядя в изрисованную поверхность парты. Так и просидела все шесть уроков, прокручивая в голове случившееся снова и снова, почти не слыша учителей. И постепенно во мне зрела уверенность, что Пашу нужно поблагодарить, иначе меня заест совесть.
Я подкараулила его после уроков за пышным кустом вишни на Вишнёвой улице и, когда он проходил мимо, выскочила, как чёрт из табакерки:
- Привет!
Паша вздрогнул и отшатнулся, но не издал ни звука, а потом откликнулся как будто разочарованно:
- А, это ты... виделись уже.
- Да... я это... поблагодарить тебя хотела... Спасибо, что вступился за меня. Это было так... беспричинно, и... ты очень добрый... спасибо!
Ужасная вышла речь, а всё потому, что внимательные Пашины глаза насмешливо смотрели на меня, пока я говорила, и мысли путались, слова разбегались... я чувствовала себя круглой дурой, не способной выразить простейшую мысль, и от этого смущалась ещё больше.
- Не за что, - бросил Паша снисходительно и уже как будто пошёл дальше, но вдруг обернулся и спросил: - Она часто тебя так задирает?
Я кивнула:
- Да, и не только она. Все они, я, собственно, уже привыкла...
Паша нахмурился:
- Какого чёрта? Зачем тебе к этому привыкать? Тебя что, защитить некому? Старший брат, друзья, родители, наконец?
Я отрицательно покачала головой:
- Папа постоянно на работе, мама дома с мелкими, а братья у меня только младшие. И сёстры тоже. С ними я и дружу...
- Капец! Что за изоляция такая? Почему у тебя нет друзей в школе или на улице?
Я пожала плечами:
- Мы живём уединённо, на хуторе за речкой, а в школу я только второй год хожу, ну и... как-то не подружилась ни с кем.
- Ясно, - вздохнул он удручённо, словно на него повесили тяжёлую непрошеную ношу. - Ладно, если понадобится помощь, обращайся.
- Что ты! Ещё не хватало тебя втягивать в это всё и проблемы создавать... Не волнуйся, я переживу. Но спасибо тебе. Ещё раз.
Теперь я повернулась, чтобы уйти, но Паша не дал:
- Что за глупости! Я сказал, помогу - значит, помогу. Я словами не разбрасываюсь. А ты не строй из себя героиню-мученицу. Обращайся за помощью, это бесплатно.
- Хорошо, спасибо, - пробормотала я, почему-то чувствуя комок в горле. Но совершенно не планируя пользоваться этим предложением.
Однако судьба решила тут же проверить эти планы на прочность. Стоило нам с Пашей разойтись, а мне свернуть на дорогу к дому, как на пути возникла Вера Шуваева со своей вечной подружкой Алёной Бескончиной.
- Ну что, коза безрогая, нашла себе защитничка? - спросила первая надменно-развязным тоном. - Думаешь, Пашка-какашка поможет тебе? Городской слабачок...
- Я не понимаю, о чём ты говоришь! - почти со слезами пробормотала я. - Я ни о чём его не просила, и он... вряд ли захочет за меня снова заступаться...
- Это точно! Кому ты нужна, крыса водяная? Тощая велосипедина, скелетина, бродяжка? Ты где костюмчик такой подобрала? На помойке, что ли? Смотри, нитка торчит!
Она резко шагнула ко мне и рванула юбку, которую мама шила ночами своими руками. Мы не могли себе позволить заказать школьную форму - лишь кое-как отыскали подходящую ткань... Она была не слишком крепкой, как и нитки, и пугающе затрещала. Сердце моё подскочило в груди. Раньше Вера никогда себе такого не позволяла - рвать мою одежду. Толкнуть могла, да и то не сильно, а скорее для унижения, но не портить вещи. А тут в неё будто бес вселился. Конечно, жаль, что она настолько несчастна, но почему за это надо отдуваться мне?
Я попыталась отшатнуться в сторону, и юбка, затрещав ещё громче, окончательно разорвалась. Я осталась в одной рубашке, которая, к счастью, прикрывала все стратегически важные места, но вот ноги оказались полностью обнажены, а Вера с Алёной отвратительно, злорадно, грубо заржали. Однако я не успела расплакаться - сзади раздался разгневанный голос Паши: