Вперед в прошлое 9 (СИ)

— Я к Сереге, — сообщил Плям и поплелся прямо, а мы повернули налево, откуда доносился многоголосый радостный визг.
Узкая дорога вела между старыми частными домами, а дальше спускалась с необжитого пригорка и тянулась ниже. Казалось, вся местная мелюзга была здесь, раскатала дорогу до льда и резвилась — кто на картонке, кто на пленке. У двух маленьких детей, пришедших с родителями, были санки.
У Ильи глаза заблестели, когда трое шестиклассников уселись на пленку, держась друг за друга, подождали, пока с дороги уйдет малыш, поползли на задницах, отталкиваясь ногами, будто гусеница. С шорохом взлетающего звездолета понеслись вниз, взвизгнули, подпрыгнув на трамплине, потеряли сидящую сзади девочку и уже не так быстро покатились дальше.
Не дожидаясь, пока они уйдут с маршрута, Мановар проверил, хорошо ли скользят его ботинки, разогнался и попытался проехать на корточках, но распластался звездой и с диким ревом покатился. Заговорщицки улыбаясь, Илья подобрал изодранную пленку, сел на нее и поехал с криком:
— Дави Мановара!
Охваченный их азартом, я забыл о том, что почти взрослый, уселся на узкий обломок картонки и посерфил вниз — только ветер в ушах засвистел, а картинка перед глазами смазалась. Перелетев через трамплин, шмякнулся на зад, и меня развернуло, дальше я ехал вперед спиной, а друзья бежали рядом.
Когда я остановился, Илья предложил:
— Давайте вечером сюда придем, подичаем. Крутая горка!
— Давай, Боря тоже хотел, — согласился я, поднимаясь и оглядываясь. — И где этот проезд? Похоже, он и правда липовый.
— Или я ошибся, — признался Мановар.
Здесь была только одна улица, ведущая к морю мимо дома Веры Ивановны и Карасей, и никаких примыкающих дорог.
— Может, там? — Илья указал на пологий холм справа. — Просто вторую дорогу мусором завалило, и мы ее не видим. А так-то вон дом стоит наверху.
Такой участок мне не подходил: слишком высоко, колодец не выкопать, водопровод провести — целое дело, но мы поднялись, спросили у хозяев дома адрес, убедились, что это не здесь. Мужчина, который к нам вышел, указал на горку, с которой катались дети, и сказал:
— Там две дороги, есть грунтовка левее, ведет она к небольшому озерцу. Сходите проверьте там.
Про озеро хозяйка участка ничего не говорила, но мы послушали совет, поднялись на пригорок, где катались дети, и взяли левее, прошли мимо трехэтажного недостроя, слепленного из всего, что было под рукой, мимо замерзшего болотца, видимо, его и назвали озером, и оказались на заваленном обломками пустыре размером с футбольное поле, где угадывалась дорога, участки справа и слева и еще один недострой, одноэтажный, с поваленными ветром въездными воротами.
— Кажется, тут, — сказал Мановар с некоторым облегчением.
— Нужный участок — крайний, — проговорил я. — Дома там нет. Здесь — трехэтажная недокрепость и болото, значит, нам дальше. Я схожу, вы можете пока с горки покататься, я быстро.
Мановар, сверкнув глазами, потер руки, Илья заявил:
— Я с тобой.
И я вспомнил, как мы с мамой прорывались на дачу в первый лень после урагана. Зато ясно, что этот пятачок не заселен, дорогу тут не расчистили, даже мародеры не наведывались, нет никаких следов. Скорее потому, что из недостроев все ценное вынесли еще по хорошей погоде. Нельзя ни на минуту бросать стройку, только отвернулся — что-то украли. Если украсть нечего, снимут двери, оконные рамы, потому архитектурные шедевры девяностых напоминают выкидышей Бастилии: каменные стены, высоченные заборы из бута с колючей проволокой по верху, дикого вида башенки, полукруглые бойницы-окошки в ряд. Хоть и не влезть в них, а все равно зарешеченные.
Одноэтажный недострой, надо полагать, и есть дом номер девять. От железной трубы, вмурованной в землю, следует начинать отсчет.
Вверху мусора было поменьше, мы без труда добрались до конца дороги, упершейся в пологий холм.
— Здесь, — объявил я, поворачиваясь к своему будущему участку.
Ровным он не был, а взбирался на пригорок под углом 10–15 градусов. Ровно в середине росло кряжистое невысокое дерево, его кроны образовывали шар — видимо, та самая фисташка, которой хвалилась хозяйка. К слову, занесенная в красную книгу. Еще имелись две небольшие рощи молодых дубков — одна возле дороги, вторая в конце участка.
Илья встал рядом со мной, почесал в затылке, повертел головой.
— Электричество тут есть?
Я кивнул на столбы с оборванными проводами.
— Было. Водопровода нет. Но тут вода близко, можно пробурить скважину.
Илья качнул головой.
— Не факт. Надо спецов вызывать, которые воду ищут.
— Да понятно, но есть надежда, что это реально. Скважина — это даже лучше, учитывая, что в городе творится с водой, а так будет круглосуточно своя. Прикинь, в Москве ее не отключают никогда, а из крана круглосуточно бежит горячая и холодная.
— Трудно представить.
Переступая через оледенелые бугры, я направился на участок, представив, как тут красиво будет весной или летом. С самой высокой точки даже море видно. Вверху — холм, поросший терновником и ежевикой. Тишина, ни города, ни дороги не слышно, только ветер и птицы.
— Деревья не буду вырубать ни при каких условиях, — сказал я, обошел предполагаемый участок и остановился наверху. — Основной дом будет здесь, чтобы из окна был красивый вид. Подпорную стену делать не буду, чтобы не уродовать пейзаж. И вообще, надо смотреть, какой тут грунт.
— Ясно какой — камень. Глина там, у ручья, — сказал Илья.
Я почти воочию увидел свой будущий дом в стиле лофт. Он будет состоять из двух ярусов. Внизу — выдающаяся вперед веранда под навесом, который можно встроить в дубы, не повредив их. Здесь же кухня и гостиная, метров тридцать, чтобы не тесниться, ванная и туалет.
— Если в скалу вгрызаться, можно и сауну, а выход вбок, — сказал Илья с азартом, и я понял, что мечтаю вслух.
— Ну а что, мечтать так мечтать! — согласился я. — Так вот, внизу, значит, кухня, а наверху, там бо́льшая площадь, четыре спальни: мне, маме, Боре и Наташке. Если Наташка замуж выскочит, будет Борина мастерская или мой кабинет. И туалет, чтобы ночью не бегать по лестнице.
Илья присвистнул.
— Да это, блин, дворец! Четыре спальни!
— Хочу, — сказал я. — Надоело ютиться. А котельная будет в стороне, вот тут.
Я отсчитал от точки, где стоял, двадцать шагов, подумал немного и спустился в середину участка. Нет, тут, потому что планируются хозпостройки и временное жилье, а котельная будет общая
— Зачем еще жилье? — удивился Илья.
— Вдруг в гости кто приедет, да мало ли что. Захотим мы, например, новый год отпраздновать все вместе, чтобы и бабушка, и дед, и тетка, и вы все.
Я еще раз обошел участок и подумал, что его можно зонировать. Жилье для работников в одной зоне, мой дом — в другой.
— А бассейн будет? — сверкнул глазами Илья. — Чтобы как за границей.
— Нет. Мороки много, — ответил я. — И никакого огорода, а красивый сад: елки, сосны, кипарисы всякие.
— И магнолии! — мечтательно сказал Илья. — Но тогда нужен каменный забор как защита от ветра. А еще я видел вечнозеленые дубы. Только где это все достать?
— Найдем, было бы желание, — улыбнулся я. — Вон там, чуть ниже дубов, ель посажу, чтобы и зимой было зелено, ее мы будем наряжать на новый год. А дорожки выложу камнем. Или диким, или плиткой.
— Павлинов заведешь и борзых, — сыронизировал Илья. — А на холме будет поле для гольфа и вертолетная площадка.
— Нет, павлины некрасиво орут, не надо мне их. Ты только представь, как будет здорово!
Илья кивнул и подрезал крылышки воспарившей мечте:
— Ты представляешь, сколько на это надо денег? Свою квартиру продашь — не хватит. Новым русским надо быть! У Райко и то дом поскромнее, а этот будет самым крутым у нас в селе.
— Вот умеешь ты ободрить, — улыбнулся я. — Главное иметь цель и желание. Если сильно хотеть, будешь крутиться, чтобы найти средства.
Знал бы он, что это самый минимум, на который я замахнулся. Столько перспектив разворачивалось! И во всем этом мне поможет стартовый капитал, заработанный на акциях «МММ», главное, не передержать их. А ведь я начинал с нуля! Мне в прямом смысле слова дали удочку, и я правильно ею воспользовался.