Похищенная (СИ)

Потому что…
На краю проклятой ямы, они все уже в сборе.
Огромные змеи шипят, глядя на меня. И рядом она. Прямо сбоку.
Рычит, нагнувшись, как для прыжка и оскалив вспышкой белоснежные острые зубы.
Я. Пропала.
Может, лучше и не вставать? Закрыть глаза и даже не раскрывать их.
Так и валяться в этой яме. Пробиваясь огромными тяжелыми каплями дождя. Пока меня будут жрать. Выхода нет все равно. Все равно!
Наверное, в таких случаях надо молиться. Просить Бога и Ангелов тебя спасти. Или просто задержать дыхание.
Умереть самой. Не дожидаясь, когда тебя накачают смертельным ядом, а после хищные челюсти сомкнуться на тебе. Переламывая твои кости в фарш. Наверное. И лучше закрыть глаза, чтобы не видеть этого кошмара.
Но я только смотрю на тварей, которые надо мной.
Распахнутыми от ужаса и шока глазами.
– Ал. Твою мать, Ал, – шепчу онемевшими губами, кусая их до крови.
– Найди меня. И я обещаю, что никогда больше не сбегу.
И слезы смешиваются с дождем, который захлестывает уже сплошной стеной. А песок под моим телом превращается в всасывающее меня в себя болото.
​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​
Глава 50
Ал.
Я просыпаюсь, как от удара.
Как, на хрен, от пули, которая прошибает прямо в мозг и заставляет моментально взметнуться. Подскочить над кроватью.
Рефлекторно сжимаю руки, понимая, что тупо ловлю пустоту. Прижимаю их со всей дури к собственному телу.
Твою мать.
Куда опять делась это несносная девчонка?
Дикая. Необузданная.
Что? Дал глоток свободы, и она унеслась! Только куда?
И почему, на хрен, у меня сейчас нет ни одной мысли о том, что девчонка просто решила сходить в туалет или освежиться?
Ни хера.
Совсем, на хрен, не тот случай.
Хватаю кривой нож и пистолет.
Кто его знает, куда могла забраться.
– Алиса!
Ору, буквально выносясь за стены дома. Чуть не вырываю на хрен дверь из петель.
Но ни хрена.
Начался тропический ливень.
Барабанит так, что самого оглушает.
Собственный крик тонет в его раскатах.
Куда? На хер? Она? Могла, мать ее деться?
Идиотка.
Я найду. Я найду и разорву чертову девку к чертям собачьим!
Но сейчас мне остается только действовать на инстинктах. Довериться тому самому чутью, что еще никогда, ни разу не подводило. Перестать думать. И сжимать кулаки, яростно представляя себе, как между ними оказывается ее непослушная тонкая шейка!
Только положиться на ноги. И пусть несут. Пусть несут меня сами.
А потом. Потом я буду убивать.
Алиса.
И он появляется.
Выныривает прямо из темноты.
Огромный. Черная фигура на черном фоне.
Застилает собой все. Даже огромное тело хищника, что уже почти совершил свой прыжок. Прямо ко мне. В яму. В пропасть.
Или это просто галлюцинация?
Распахиваю глаза.
Нет.
Это он.
Дикий, как ангел смерти или дьявольский каратель.
В темноте мерцает смуглое лицо. Даже отсюда вижу, как судорожно сжаты челюсти. Как злобно играют желваки на смертельно красивом лице.
Черт.
Вся сжимаюсь. Руки зажимают грудную клетку, чтобы из нее не выскочило сейчас сердце.
Потому что отвратительные гады больше не шипят, замерев. Неееет. Они все. Своим поганым клубком. Целой проклятой сворой просто бросаются на Ала.
Его нож сверкает ослепительной вспышкой.
Слышу одурительное. Оглушительное шипение.
Они просто летят. Бросаются. Наваливаются на него клубком.
И только лезвие ножа рассекает воздух вокруг его огромного тела на какой-то запредельной скорости.
И я проваливаюсь. Меня окончательно охватывает темнота.
Последнее, что вижу перед глазами, – вспышки острой стали его ножа. Все. Конец. Блаженство.
​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​
Глава 51
– Твою мать, Алиса!
Глаза сами по себе распахивается. Меня подбрасывает над жижей всем телом.
Его хриплый голос.
Убивает.
Бьет по мозгам. По каждой клетке. По всем нервным окончанием. Как будто пучков оголенных проводов лупит.
Со шлепком Ал приземляется прямо надо мной.
 
Яростный. Невероятно злобный.
Глаза мерцают раздирающей злостью. Убивающей яростью.
Белая повязка в багровых каплях крови. Ноздри раздуваются так, что меня сейчас взорвет.
Он страшнее. Вот сейчас он страшнее всего на свете. Всех самых страшных хищников мира!
Судорожно пытаюсь отползти назад. Впиваюсь руками в вязкую жижу, тут же проваливаясь.
Не могу. Не могу даже сдвинуться с мета.
– Я убью тебя. Я просто . Тебя. Убью.
Он хватает за горло.
Яростно дышит, вздергивая меня наверх. Как пылинку.
И в один миг. Обрушивается на меня со всей своей дикой, безудержной яростью.
Впивается крепкими горячими, каменно твердыми губами. Размазывая по себе. Толкаясь языком внутрь до самого горла. Выбивая последнее дыхание.
Убивая. Клеймя. Вышибая дух.
И в миг кровь , что уже заледенела внутри, вдруг закипает. Начинает бурлить так, словно ее подожгли.
На кончиках пальцев. В ногтях. Взрывом. Сумасшедшим выплеском кипения.
Кажется, я слышу. Я чувствую, как она вскипает и сворачивается.
Вспышками, огнем проносится по венам. Превращается в расплавленный металл, что взрывает меня на части.
Впиваюсь в его волосы. Рву. Выдираю клочья.
Трясусь, от нового рывка, который впечатывает меня в каменную, раздирающую мне все ребра, грудь.
Мы просто валимся. Валимся в эту чертову расплывающуюся под нашими телами жижу.
Я обхватываю его бедра ногами. Обвиваю. Забираю в стальной капкан.
Не замечая, не понимая, что делаю.
Притягиваю к себе за волосы и за бедра со всей дури. Со всей силы, которая взметнулась во мне вдруг. Которой я никогда в себе не чувствовала. Не подозревала.
Тяну на себя, сжимаю и отталкиваю.
Вжимаюсь, ударяясь зубами о его зубы. До крови. До чертовых искр и сполохов из глаз.
Извиваюсь. Впечатываюсь в грудь и ненавижу.
Ору в его рот какие-то проклятия и набрасываюсь сама. Бешено, неудержимо, одержимо схлестываюсь с его языком снова и снова.
И каждый толчок – удар. И каждый удар – это вылет сердца. Громко. Со стуком. Навылет. На полный. Полный разнос.
– Дикая, – ревет, срывая с меня ошметки грязной, перепачканной вязкой трясиной футболки.
С ревом растирает мои соски, чтобы тут же впиться в них зубами. Он кусает. Дерет.
Всасывает, раскалывая меня на ошметки, как только что тряпку.
И я ору. Извиваюсь. Луплю по лицу и тут же, как одержимая, снова притягиваю его к себе.
Обжигающие руки подхватываю мои бедра. Стальными тисками. До боли. До синяков.
Но и я сжимаю его бедра еще сильнее. Так, что мои ноги скоро просто начнут трещать.
Рывком на себя.
Не нежно. Жадно. Одержимо. Жестко. Рвано.
Он заполняет меня одним толчком. Входит на максимум, жестко раздирая мои бедра.
Полыхает яростным взглядом.
Лупит меня, играя желваками, сжитыми челюстями сильнее, чем огромным, мощным членом, что врывается в меня одним толчком.
Вспышка. Безумная, безудержная вспышка ослепляет.
Бьет наповал. Лупит по мне. Раздирает. Раскалывает грудь.
. Я задыхаюсь. Я извиваюсь так, как будто мой позвоночник просто пружина. В котором нет костей. Нет ничего.
Еще. Еще. Еще.
Еще один толчок, которым сама бьюсь о его бедра. Злее. Яростней. Безумнее.
До новых вспышек. До еще большего ослепления перед глазами.
Снова и снова . И снова.
Он переполнил меня. Врезался. Раскромсал на части.
Но я снова и снова дергаю его на себя.
Я хочу его всего. Яростно. Неумолимо. Как будто бы умру, если остановится. Как будто бы убью его, если не почувствую нового удара, еще более яростного мощного толчка у себя внутри.
Я насаживаюсь. Толкаюсь прямо в него. На бешеной скорости. Снова и снова кусая перекошенные губы Ала. Кусая. Набрасываясь. Пожирая. Еще. Еще. Еще.