Темный. Плохой. Незнакомый (ЛП)
— Я не могу так долго. Мне нужен выход.
— Три года — разумный срок, мистер Редферн. Особенно, учитывая амбиции вашей жены, добиться успеха на музыкальном поприще. На это потребуется время, ведь бренд Cherry Electric больше не представляет собой ценности. Если она хочет попасть на одну ступень со звездами музыкальных ТВ-реалити, ей действительно нужна более мощная платформа.
Мой голос был не более, чем шипением:
— Меня не волнуют ее гребаные амбиции или ее дерьмовая музыка. Я хочу половину дома, и я хочу уйти.
— Похоже, вы не согласовали это между собой. Я бы посоветовала вам обсудить это с ней перед нашей следующей встречей.
— Ладно. — Я схватил ключи, но она поймала меня за запястье, прежде чем я успел подняться.
— Мистер Редферн, могу я говорить откровенно?
— Продолжайте, — кивнул я.
— Мы с Гейблсом — ваши пиар-консультанты, мы здесь, чтобы консультировать вас по поводу ваших пожеланий, вашего публичного бренда, независимо от того, связано это с вашей женой или нет.
— Да… — подтолкнул я.
— Могу я задать вопрос? Вы вольны отвечать или нет, как сочтете нужным. — Ее голос звучал отрывисто и профессионально, она выдерживала паузу, пока я не кивнул. — Джемма Тейлор. У вас есть к ней чувства?
Несколько секунд я обдумывал свой ответ, прежде чем бросить свои ключи обратно на стол.
— Я влюблен в Джемму Тейлор, мисс Воган. Жизнь не так уж и справедлива в глазах общественности, не так ли?
— Пожалуйста, зовите меня Кэролайн. — Она полезла в ящик стола и протянула мне папку. — Я взяла на себя смелость сформулировать альтернативную стратегию. Позиционирование в социальных сетях слишком мощное, чтобы его игнорировать. Думаю, это может вас заинтересовать.
Я пролистал страницы с хэштегами из «Твитерра», обведенные кружочками.
#ПоддержимДжемму
#НикакихПодделок
#ЛюблюТвоиИзгибы
— Что это?
— Поддержка мисс Тейлор в социальных сетях была просто феноменальной. Похоже, она захватила воображение публики. Обычные женщины болеют за героиню с недостатками, и это, мистер Редферн, создает предпосылки для замечательной пиар-компании.
— Что вы предлагаете?
Она наклонилась ближе:
— Все, что я хочу сказать, мистер Редферн, это то, что, по-моему мнению, мисс Тейлор прекрасно подошла бы для кампании «Истинная любовь побеждает все». Все любят «долго и счастливо», мистер Редферн. Все. — Она улыбнулась. — Даже я.
— Вы думаете, СМИ оставят нас в покое? Я не хочу втягивать Джемму в еще большее дерьмо, Кэролайн. Она слишком хороша для этого.
— Я уверена, что мы могли бы привлечь СМИ, но вы должны быть готовы пожертвовать своим домом или, по крайней мере, бороться за него в суде.
Ситуация никогда не казалась мне более ясной:
— Мне плевать на дом, пусть его забирает Эйприл.
— Еще лучше, — заключила Кэролайн. — Какой стратегии мы придерживаемся, мистер Редферн? Я начну действовать, как только вы дадите команду.
Думаю, это был первый раз, когда я улыбнулся в офисе Гейблса. Это было приятно.
***
Эйприл была на своей собственной встрече с пиарщиками, за которой последовала какая-то дурацкая коктейльная вечеринка Вероники Эшдаун, чтобы, без сомнения, заложить фундамент для акции «о горе мне». Я вытащил документы из ящика стола и с радостью обнаружил, что все стикеры для заметок находились на месте. Так было проще просмотреть и подписать там, где нужно. Я разложил бумаги на самом видном месте на кухонной столешнице, и в последний раз прошелся по дому.
Столько воспоминаний, большинство из которых дерьмовые. Мне было трудно испытывать какие-либо угрызения совести из-за своего ухода, даже принимая во внимание огромную потерю капитала.
Я побросал в сумку свою одежду, ту, что понадобится, и еще фотографию моего отца. Собрал туалетные принадлежности, необходимые документы и свой ноутбук. Остальное могло подождать.
Перед тем, как сложить вещи в машину, я уделил время еще одному делу. Я зашел в «Твиттер» и «Фейсбук», проигнорировав миллиарды уведомлений.
Одним простым обновлением статуса было сказано все — #ПоддержимДжемму
На этот раз я не стал заезжать к Стиву, чтобы сменить машину. Мой маршрут был прямым и целенаправленным. Я чуть не сбил трех сбившихся в кучу журналистов, когда въехал на «Рендже» во двор Джеммы. Свет фар высветил их широко раскрытые глаза, похожие на призраков, и я рассмеялся над их ужасом, а еще сильнее — над их попытками схватить свою фотоаппаратуру. Они щелкали, пока я перекидывал сумку через плечо, и вспышки освещали весь двор. Я даже помахал им рукой, когда нажимал кнопку домофона. Ответа не последовало.
Я отступил, чтобы проверить окна. Наверху горел свет, и я заметил вспышку рыжих кудрей со стороны кухонного островка, но они быстро исчезли.
— Джемма!
Она меня не услышала, но услышали журналисты. Они уже поныряли в свои телефоны, без сомнения, распространяя новости. Я пошарил вокруг в поисках камешка. Он с оглушительным грохотом ударился о стекло. Джемма припала лицом к окну, и даже в полумраке я видел, что она сердита. Я взмахнул руками, как положено настоящему футболисту, подняв их над головой, пока она вглядывалась вниз, во двор. Со скрипом она распахнула окно.
— Джейсон?!
Она метнулась прочь, послышалось жужжание, за которым последовал щелчок замка. Я одарил журналистов последней улыбкой, и оставил их снаружи. И это была победоносно.
Глава 24
Джемма
Я была как в тумане, в безумном, нелепом оцепенении. Промчавшись через квартиру, я в мгновение ока добралась до двери и широко распахнула ее, чтобы увидеть, как мой грязный плохой незнакомец поднимается по лестнице. У него была улыбка на все лицо и огромная гребаная сумка. Боже мой.
— Джейсон? Я думала, ты…
На этот раз между нами не было забора. Он бросил свою сумку на пол и обхватил мое лицо ладонями, а я уставилась на него. Его руки на моих пылающих щеках были холодными.
— Планы изменились, Джемма, — сказал он с блеском в темных, задумчивых глазах. — Я твой, грязная девчонка. Если, конечно, ты меня хочешь.
— Ты останешься?! — Бабочки закружились в моем животе. У меня перехватило дыхание.
Он взял меня за руки и нежно сжал их.
— Если ты примешь меня. Я знаю, что ты не в восторге от семейного дерьма.
— А как же дом? И Эйприл?
— Я отписал дом. И мне насрать на Эйприл. Она наебывала меня достаточно долго. С меня хватит.
Я не могла перестать ухмыляться.
— Ты свободен? Действительно свободен?
— Действительно. И это так приятно, Джемма. Я чувствую себя хорошо… легче. Больше никаких тягот.
— А как же пресса? Представь, что они сделают, когда это всплывет.
— Я знаю, что они сделают, Джемма, и я их благословляю.
Его глаза, такие темные, такие понимающие, а улыбка такая уверенная, будто он наслаждался личной победой.
— Что ты имеешь в виду, Джейсон? Тебе все равно?
— Больше, чем когда-либо. — Он вышел на лестничную площадку, и когда, посмотрев вниз на темный двор, окликнул папарацци, приглашая их подняться, у меня задрожали ноги. Он вернулся в квартиру и нажал кнопку домофона, чтобы впустить их. Я попыталась отступить, но он протянул руку. — Не прячься, Джемма. Я хочу, чтобы весь мир увидел.
Мое сердце бешено колотилось, когда я услышала шаги на лестнице. Он шагнул ко мне и взял за руку.
— Джейсон, что…
Но возражать было уже поздно. Трое улыбающихся папарацци, укутанные в большие пальто и шерстяные шапки, с камерами наготове. Тот, что посередине, с такими же рыжими, как у меня, волосами и густой бородой в тон, улыбнулся мне.
— Мисс Тейлор, рад с вами познакомиться. Я Малкольм. Можете звать меня Малк.
Джейсон поднял руку.
— Парни. Я сделаю это быстро. Я хотел бы познакомить вас с моей девушкой, Джеммой Тейлор.
— Вашей девушкой? А что насчет вашей жены, мистер Редферн? — спросил рыжий Малк.