Цена империи. Фактор нестабильности

Закончив очередной очерк, я заснул. Караван просыпался очень рано, до Серакса оставалось два перехода. Выйдя из палатки, я сладко потянулся. Вчера много писал, но так много хотелось доверить бумаге. Терпкий зеленый чай привел меня в бодрое чувство. Пока караван собирался, я выбрался на небольшой холм у дороги. И увидел ствол ружья, направленный прямо в грудь.
Мерв
14 марта 1881 года
Максуд Алиханов-Аварский
11 марта в Мерв прибыл поручик 1-го Туркестанского батальона Назиров, которого сопровождали бакинский бек Али Гуссейн и перс Мамеди Мамет Али. Назиров сам был из бакинских беков, человек уважаемый по местным меркам, тем более что род его был достаточно знатен для того, чтобы он мог вести переговоры с местными старейшинами.
Для их миссии было все готово. Старейшины «созрели», и уже через три дня после прибытия делегации Белого царя состоялся генгеш. Если ты хочешь, чтобы предприятие удалось – его надо хорошо подготовить. Так и случилось. Из всех старейшин только трое высказались за то, что русский император – их враг. Появление на горизонте отряда Скобелева, который мог неожиданно ворваться в Мерв, напугало местных вождей. Такую быстроту, скорость и эффективность действий мало кто из завоевателей мог продемонстрировать, разве что монголы, память о которых до сих пор страхом отзывалась в душах бесстрашных джигитов. Вот что сыграло главную роль, кроме того, конечно, золота. Государь не поскупился. Мерв был необходим империи, чтобы окончательно утвердиться в этой части Азии, не давая англичанам начать свою контригру. Пусть теперь думают о защите Афганистана и проходов к Индии. Перед самым началом генгеша появился хорунжий Соколов. Он с пятью башибузуками сумел догнать караван с вездесущим ирландцем, вот только самого О’Донована довезти в Мерв не удалось. Он захватил журналиста и смог утащить из лагеря его бумаги, может быть, последнее действие было излишним. Прочитав их, я понял, что нет. Это был действительно враг, поливавший нашу страну самыми отборными помоями. Талантливо поливал. К сожалению, за похитителями пошла погоня. Ирландца тяжело ранили, Соколов его и добил, ну а без пленника оторваться от преследования мои татары и хорунжий смогли без проблем. Выяснилось, что погибший был не столько профессиональным разведчиком, сколько любителем-энтузиастом у вездесущих спецслужб королевства на подработке. Самым интересным в его бумагах оказались намеки, по которым мы вычислили одного торговца лошадьми, который и был неуловимым британским агентом, да еще и адресок в Сераксе, по которому проживал мнимый перс, агент вездесущей Британии, это тоже в копилочку. Эти бумаги я поспешил отвезти в Асхабад, куда переместился мой непосредственный начальник, полковник Аминов. В сопровождении Платона-аги и поредевшего отряда охранников я отправился в дорогу. Возникла интересная идея – насолить гадящей англичанке.
20 марта в Мерв вошли отряды Скобелева. Старейшины торжественно принесли присягу императору Михаилу Николаевичу, а древний город стал российским форпостом на краю Каракум. Жалею, что не удалось исследовать этот город как следует. Там столько развалин древних крепостей и городищ. Историки утверждали, что Мерв был одним из самых больших городов древнего мира, что же, уверен, что и до его руин дойдут пытливые руки ученых. Какие тайны и сокровища скрывает этот старинный очаг цивилизации? Что там написал про него этот мертвый ирландец? Город хибар? Не без этого. Люди тут живут достаточно бедно – в предместьях. Но вот обеспеченные жители и дома имеют весьма приличные, и варварами их называть не стоит – тут своя культура, которой много веков.
У русских есть одно преимущество перед другими цивилизованными народами – мы не уничтожаем местную цивилизацию и не перекраиваем ее под себя. Поэтому для меня честь служить под императорским стягом. В Асхабаде я был поражен: полковник Аминов поздравил меня с тем, что мне были возвращены государем все награды, утраченное по суду звание майора. Именным повелением я был произведен в подполковники, в этом же чине должен был принять на себя обязанность управления Мервским округом Закаспийской области. Такой поток милостей был для меня неожиданным и весьма приятным. Выучив бумаги ирландского журналиста, мы решили подбросить дезинформацию армянскому купцу, тем более что это сыграло свою роль в последующем за этим событием этапом Большой игры. По возвращении в город я встретился со Скобелевым, который принял меня более чем радушно. Надо сказать, генерал уже готовился поддержать Персидскую экспедицию Лорис-Меликова. Карты, которые были составлены нами во время поездок по окрестностям Мерва, вплоть до границ с Персией, не могли его не обрадовать. Он опрашивал меня о малейших подробностях пути, состоянии дороги, наличии воды, возможностях передвижения обозов и артиллерии. Насколько я понимал, 1881 год должен был стать для этих краев весьма богатым на события.
   
Глава третья. Шаг навстречу
 
 
Иногда шаг навстречу другому – величайшее путешествие в жизни.
 
С. Моэм
 
Санкт-Петербург. Мариинский дворец
21 декабря 1880 года
Николай Михайлович Пржевальский
«– Николай Михайлович! Кяхта! Видна уже!
От возбуждения прапорщик Роборовский просто подскакивал в седле.
– Всеволод Иванович! Что же вы так возбудились, неужто не жалко, что так до Лхасы и не дошли?
Эклон, мой старый соратник был совершенно спокоен. Прапорщик тут же погас, но под насмешливым взглядом моим понял, что его опять раз ыгрывают. Горячность Роборовского, как и его уникальная способность попадаться на розыгрыши и шутки, стала в экспедиции уже притчею во языцех. Впрочем, сказать о том, что невозможность оказаться в Лхассе не угнетала и меня, было бы в корне неверно. Я был в каких-то двухстах с небольшим милях от цели своей экспедиции. Но увы мне… Я рвался в неизведанный и не исследованный никем мир, который назывался Тибетом. Достав дневник, освежил в своей памяти написанное более года назад. „Грандиозная природа Азии, проявляющаяся то в виде бесконечных лесов и тундр Сибири, то безводных пустынь Гоби, то громадных горных хребтов внутри материка и тясячеверстных рек, стекающих отсюда во все стороны, – ознаменовала себя тем же духом подавляющей массивности и в обширном нагорье, наполняющем южную половину центральной части этого континента и известном под названием Тибета. Резко ограниченная со всех сторон первостепенными горными хребтами, названная страна представляет собою, в форме неправильной трапеции, грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся, столовидную массу, поднятую над уровнем моря, за исключением лишь немногих окраин, на страшную высоту от 13 до 15 тысяч футов. И на этом гигантском пьедестале громоздятся сверх того обширные горные хребты, правда, относительно невысокие внутри страны, но зато на ее окраинах развивающиеся самыми могучими формами диких альпов. Словно стерегут здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых для науки…“ Пожалуй, лучше не скажешь. Я хотел быть первым, кто подробно опишет эти места. Но на карте оставалось слишком много белых пятен. Для меня как исследователя это все было вызовом. И я так и не мог принять того, что экспедиция моя не совершила всего, что было запланировано заранее. Могу сказать, что мною водило желание оказаться в Лхассе ранее англичан, чья команда шла в столицу Тибета со стороны Индии, и невеликим утешением мог стать тот факт, что и вездесущим противникам их предприятие не удалось. Для меня это не могло стать ни утешением, ни оправданием, только лишь целью экспедиции, к которой я постараюсь подготовиться намного лучше».