Волк (ЛП)

Чудно. Монстрина скорее сожрет бедную женщину, пытавшуюся открыть дверь…
— Эй! Черт возьми, ты куда намылилась! — Человеческий мужчина выскочил из клуба вслед за ней, с ходу набирая тональность громкоговорителя. — Охренела? Вот так меня кинуть! Пошла ты нахер, Мария!
Женщина заскочила в машину, резко захлопнула дверь и закрыла замки. Она завела двигатель, когда мужчина подошел к машине и принялся долбить по стеклам и дергать ручки.
— Сука! — Бамс, бамс, бамс. — Ты, проклятая…
Люкан уловил пару черных лоферов. Потом женщина переключила передачу и нажала на газ.
Находясь под машиной, ему пришлось быстро соображать. Дематериализация — не вариант, он не сможет успокоиться… А она выкрутила шины так резко, что он как раз лежал на пути задних колес. О, и еще на крыше дома торчали два вампира, ищущих ту же женщину, что искал он.
И, сюрприз, он был тем самым поставщиком, которого они, очевидно, искали.
Черт, прошептал он одними губами, потянувшись к днищу седана и ухватившись за все, до чего доставал руками.
Когда колеса закрутились, запах жженой резины заполнил его нос, а мужчина в окне продолжал кричать. Люкан вытянулся в планку, оторвав плечи от асфальта и выпрямив ноги. Пресс горел, ягодицы сжались в тиски, и он не на жизнь, а на смерть вцепился в днище, когда колеса наконец поймали сцепление и раздался резкий стук.
Словно мужчина выпрыгнул перед машиной, и она сбила его.
Господи, этот переулок проклят, что ли? Здесь выставлена какая — то ежедневная квота на ДТП с пешеходами?
Это стало последней мыслью, когда «Хёндэ» тронулся с места, и ему пришлось использовать каждую крупицу силы и ума, чтобы не стесать задницу.
Не сказать, что он провел много времени, изучая свой выдающийся задний фасад — или его отсутствие, но одно он знал наверняка.
Он хотел сохранить все, с чем его родила матушка.
  
Глава 12
 
Детектив убойного отдела Хосе де ла Круз знал, что уже пора возвращаться домой, но все равно еще раз окинул взглядом место преступления. Словно что — то могло измениться за две секунды. Все та же свалка, в которой вели свои дела дилеры, с дырой в крыше, окровавленным диваном и достаточным количеством кокаина, рассыпанного на разбитом столике, чтобы торкнуло взрослого мужчину. Тело, которое превратило несчастный диван в самый огромный пластырь в мире, вынесли примерно час назад, и техники закончили фотосъемку и сбор образцов за полчаса до этого. Сейчас остался только он и…
— Детектив, это правда, что вы уходите на пенсию?
Хосе посмотрел на парня напротив, с которым работал в связке последние полгода… ему было тридцать, а жена и двое детишек ждали его дома. Трейвон Эбскотт был цепким, но немного заносчивым, а еще чертовски сообразительным парнем. С идеально ухоженной физиономией и в форме в темно — синем цвете их департамента, он выглядел скорее как вышедший в отставку морпех, чем как детектив по расследованию убийств, уминающий пончики на регулярной основе…
— Да, я закругляюсь. — Хосе запустил руку под блейзер и подтянул штаны на свой пивной живот. — Осталось шестьдесят четыре дня. Не то, чтобы я считал.
Трей подошел к дивану и посмотрел на окровавленные подушки.
— Сэр, невозможно смотреть на ваш уход. Нам будет вас не хватать.
Несмотря на хаки и флис, которые Трейвон никогда не снимал независимо от времени года, Хосе всегда уважал в нем соблюдение условностей. С другой стороны, когда ты устал до мозга костей, а твоя душа износилась, всегда ценишь, когда кто — то на два десятка младше тебя выказывает тебе почтение.
Ради всего святого, один новобранец в прошлом оду попытался звать его Хосэу. Он едва не пересчитал ему зубы.
— Приятно слышать от тебя. — Хосе закрыл свой блокнот и провел указательным пальцем по обложке. Только подумать, он уже не купит новый такой блокнот на спирали.
— Трей, думаю, здесь мы закончили.
— Да, зацепок не так много.
— Ага.
И все же оба не спешили уходить. И это — верный признак хорошего детектива, не так ли? Ты не успокоишься, пока не найдешь ответы.
 
Может, поэтому он чувствовал постоянную усталость. Слишком много вопросов без ответов, на него давил вес нерешенных дел. Он надеялся, что выход на пенсию обеспечит ему не только золотые часы от департамента, но и обрубит привязку к этому, даст свободу от всего, что его преследовало.
Мертвые дети. Изнасилованные женщины. Невиновные мужчины, оказавшиеся не в том месте не в то время.
Пропавшие без вести напарники.
— Может, пуля что — нибудь покажет, — сказал Трей.
— Возможно. — Но Хосе в это не верил. Убийство выполнено профессионально… и речь не о навыках стрелка, но подтекст ситуации, связанный с наркотиками. — Что ж, я возвращаюсь в отдел, наберу отчет.
Трей нахмурился.
— Уверен? Я могу это сделать.
— Сегодня мой черед заниматься бумажной работой. К тому же, Киана оценит помощника в уходе за вашим новорожденным. Ты поздно вернулся вчера с места преступления?
— Не помню.
— И вот оно, следующее поколение, — пробормотал Хосе. Потом добавил чуть громче: — Будь осторожен. Эта работа способна сожрать живьем не только тебя, но и всю твою семью.
— Ты все еще счастливо женат.
— Я — везунчик. Желаю тебе того же.
— Жена понимает меня.
— Просто сделай так, чтобы у тебя было достаточно времени понимать ее. В этом загвоздка.
— Да, сэр. — Трей посмотрел на рабочий стол. — Слушай, если услышишь что — нибудь о пропавшем офицере под прикрытием, дашь знать?
Хосе нахмурился.
— У нас кто — то пропал?
— Это сплетни.
— Кто?
Последовала пауза, и молодой детектив засунул руки в карманы — физическое олицетворение всего, что он умалчивал.
— Женщина. Не знаю. Я слышал кое — что. Наверное, просто болтовня.
Нет, подумал Хосе. О таком просто не болтают… и существовал протокол для всех агентов под прикрытием. Работая над заданием, они обязаны отмечаться каждые двенадцать часов, сообщая связному секретный пароль.
— Проклятый Моцарт, — пробормотал он, думая о дилере, который главенствовал в городе. — Кто еще в курсе? Она пропустила созвон…
— Я больше ничего не знаю.
Поэтому детектив не хотел уходить домой. Он ждал неприятных новостей об отсутствующем офицере, и Хосе не станет выпытывать у парня его источник. Он догадывался, как просочилась информация. Личности агентов под прикрытием содержались в атмосфере строжайшей секретности, но очевидно назначенный куратор имел выход на убойный отдел… и, без сомнений, был как — то связан с Трейем.
За долгие годы у Хосе тоже набрался хороший список таких звонков от коллег, и тот факт, что сейчас ему не позвонили, был еще одним знаком, что они уже списали его со счетов.
— Если что — то всплывет, — сказал он, — я сразу сообщу тебе.
— Спасибо.
Когда их взгляды встретились, оба знали: под «что — то» он понимал «тело». Они также оба понимали, что порой тела не находят. Было множество пропавших без вести, кого так и не нашли, очень много «глухарей». Взять, к примеру, это убийство. Да, у них есть труп, но можно поставить свой пончик на то, что баллистический анализ пули не даст никакой зацепки. А на самом месте преступления столько мусора, что они не найдут отпечатки или фрагменты тканей, имеющие отношение к убийству.
Просто еще одно убийство в жестоком мире наркобизнеса.
— Поезжай домой, — сказал Хосе парню. — Скажи своей прекрасной жене, что я хочу еще ее гумбо [23].
— Обязательно.
Трей направился к выходу и оглянулся назад, высокий сильный мужчина с умным и серьезным взглядом.
— Я буду звонить вам, когда вы уйдете из полиции. Не только с предложением выпить кофе.
— Обращайся, если понадобится свежий взгляд.
— Спасибо, Детектив.
Когда последний напарник в его профессиональной деятельности вышел из квартиры и ступил на скрипящие ступени, Хосе повернулся к дивану. Кровавое пятно все еще было ярко — красным, но когда этот испорченный предмет мебели окажется на свалке, пятно станет коричневым. Хосе представил, каким был диван, когда его только купили в каком — нибудь мебельном магазине или «Хоум Депот», яркий цвет, упругие подушки, пуфик для ног на полу. Если неодушевленные предметы могли бы умирать, то этот диван погиб мучительной смертью, разбитый, испачканный еще до кровавой бани, истертый до дыр.