90-е: Шоу должно продолжаться 12 (СИ)

  
90-е: Шоу должно продолжаться — 12
   
Глава 1
 
Клуб Волчайска был не вполне типовым. И если бы я всерьез увлекался краеведением, то обязательно бы насел на каких-нибудь старожилов, которые наверняка поведали бы мне его героическую историю. Что-нибудь вроде «когда-то давно это здание принадлежало фабрике дореволюционного промышленника и мецената Кузьмы Харитоновича Такого-то, а во времена революции…» Или, может быть «раньше здесь была школа, куда свозили беспризорников из всех окрестных деревень…» Или еще что-нибудь такое. Хотя скорее всего тут был какой-то амбар или склад. Утилитарное такое зданьице, на самом деле. Кирпичная коробка, на много слоев покрытая сверху штукатуркой. В тех местах, где этот слоеный пирог потрескался, было видно красную старую кладку. Ну и над входом еще проступали объемные цифры «1876». Которые явно пытались замазать, но как-то не очень настойчиво.
— К этому году должны были построить новый дом культуры, — извиняющимся тоном объяснял Артем. — Но в стране сами понимаете, что творится, как-то не до того стало… Но к будущему году обязательно будет, так что не сомневайтесь…
— Ничего, мы люди неприхотливые, — заверил я. — На самом деле, мне здесь даже нравится. Прикольное здание.
— Раньше тут было… — начал Артем.
— Тссс! Если что-то скучное, типа склада, лучше не продолжай, — остановил я его. — А мы будем всем рассказывать, что у вас тут по ночам призраки злых НКВД-шников гремят цепями, и еще что кто-то воет на болотах.
— Ха-ха, призраки, — рассмеялся Артем. — За призраками — это вам в заброшенную штольню надо. У нас ребятишки про нее все время страшные истории рассказывают.
— А, то есть все-таки есть призраки? — прищурился я.
— Ну… Лично я не видел, — смутился Артем.
«Ангелочки» топтались на сцене, Вадим сидел за пультом и командовал. Цеппелины пока что сидели на стульях у стены и о чем-то своем шептались. Наташа стояла в самом центре и медленно пританцовывала, прикрыв глаза. Как будто слушая мелодию в своей голове. Творческая атмосфера, как она есть. В этот раз еще и с романтикой в виде палаток, которые мы с горем пополам все-таки натянули. И с клубным сортиром в кустах на улице. Да уж, туалета внутри клуба нет, а вот ларек уже открыли. Ну да, мы примерно так же гардероб в «Фазенде» устроили. Отгородили угол, построив там «домик». Но здешний предприниматель на этом не остановился, он еще этому ларьку и название дал. На фанерке голубой краской было написано слово «Элегия». Изящно так написано, с завитушками.
Я мысленно представил себе деревенскую дискотеку и фыркнул. «Элегия». Поэтически-то как…
Но потом мне как-то даже немного стыдно стало за пренебрежительность. У этих волчайцев так-то нам всем учиться надо. Сортир при клубе, хоть и представлял собой четыре кабинки с дырками в деревянном полу, был чистым, краска на нем свежая, шпингалеты все рабочие. В самом помещении клуба никакой особой роскоши не было — деревянный пол, деревянная сцена, кулисы даже. К стене притиснута кафедра. Этот клуб явно тут не только для танцев-плясок используют. Но еще и какие-то собрания проводят. Ну, там…
Я задумался и понял, что понятия не имею, что за такие общие собрания тут могут проводить. Городских активистов? Советов по благоустройству? Просто какие-нибудь публичные лекции?
В голову навязчиво лезла фраза «вот передо мной сидит рожа, которая вчера не допила, а сегодня перепила…»
В какой-то книжке прочитал, это точно. Там как раз речь шла про публичную лекцию заезжего профессора и доктора. Гонорис-кауза…
Я представил, как за этой кафедрой стоит Женя Банкин и монотонно рассказывает собравшимся волчайцам о пользе рок-музыки для народного хозяйства и просвещения, и мне сразу стало весело.
— Наташа! — крикнул я. — У тебя важное совещание внутри твоей головы, или тебя можно побеспокоить?
— Важное, — серьезно сказала она, не останавливая танец. — Но если у тебя тоже что-то важное, то говори. Я многозадачная, ты же знаешь.
  
— Видела кафедру? — я ткнул пальцем в сторону сцены. — Прикинь, если концерт вести с нее. Типа, лекция в университете.
Наташа остановила танец, открыла глаза и посмотрела на сцену.
— Там еще не хватает стола с красной скатертью, — проговорила она. — Напрашивается. Артем, у вас есть длинный стол, как в президиуме?
— И красная скатерть? — подключился я.
— И графин еще стеклянный! — добавил с другого конца зала Ян. Взмахнув бутылкой без этикетки. Да уж, этот как всегда.
— Стол есть, разумеется, — оторопело сказал Артем, переводя взгляд с меня на Наташу. — Но это же вы так шутите, да?
— Какие могут быть шутки? — заявила Наташа и уперла кулаки в бока. — Мы же с вами серьезные люди!
Повисла недолгая пауза, потом мы все вместе засмеялись. И я, и Наташа, и «цеппелины». «Ангелочки», наверное, тоже бы засмеялись, но они были заняты и не слышали, о чем мы тут говорим.
— Конечно, шутим, — заверил я Артема. — У вас тут отлично. Так безмятежно и спокойно. Почти как на курорте.
— Люди у нас хорошие, — чуть испуганно проговорил Артем.
* * *
«Как-то примерно так я себе концерт и представлял», — думал я, сидя на ящике за кулисами и изредка выглядывая в зал. Он был размером примерно с типовой школьный актовый. И даже сидения были такими же — скрепленные блоками по четыре, с откидными сидушками. Их можно было как расставить рядами, так и сдвинуть к стенам, освободив центр для активной движухи. Артем сначала хотел расставить, но мы с Наташей его убедили, что незачем. Пусть публика колбасится, у нас все-таки рок-концерт, а не академический хор мальчиков. А если кто-то устанет, то может и сбоку посидеть.
Народ прибывал потихоньку. Самые нетерпеливые начали тыкаться в клуб чуть ли не за час до концерта. Так что пришлось закрыться изнутри, чтобы не мешали. Но было слышно, что снаружи народу становится все больше.
Забавно было, что публика явилась очень разная. Не только старшего подросткового возраста. Нет, молодежь, ясен пень, была. И ее было примерно половина от всех собравшихся. Но хватало и остальных возрастных категорий. Включая детей и пенсионеров. Нет, натурально, было несколько семейных пар с детьми лет восьми-девяти. Группка дедов-пенсионеров оккупировала ближний к сцене край сидушек. Привычно так, причем. Будто они и на дискотеки так же ходят.
— Знаете, а я когда-то себе представляла, что я работаю певицей в придорожном кафе, — раздался вдруг из колонок задумчивый голос Наташи. Я даже сразу не сообразил, что она сидит на краю сцены и болтает ногами. Частично ее от меня колонка скрывала.
Публика притихла, но до гробовой тишины было далеко.
— Я совершенно серьезно, — продолжила Наташа и одним движением поднялась на ноги. — Такое кафе, в котором дальнобойщики останавливаются пообедать. И там такая маленькая сцена в углу. И я сижу на стуле, играю на гитаре и пою… Какой-нибудь тоскливый блюз… Я делаю это каждый день. Точнее, каждый вечер. Или все равно когда.
В зале стало еще тише. Теперь источниками шума были только компашка мелких пацанов, которые гоняли друг за другом и голосили. Но на них уже начали шикать родители.
— А однажды там за столиком обязательно оказался такой элегантный мужик, — продолжила Наташа. Прикрыла глаза и принялась медленно пританцовывать. Повторяя те же самые движения, которые она делала не так давно в центре этого зала. — Он подойдет ко мне и скажет: «Девушка, я настоящий продюсер из Москвы! Вы невероятно талантливы, и я готов прямо сейчас увезти вас из этой глуши. Вы будете настоящей звездой, мы с вами поедем на гастроли… выпустим пластинку… она разойдется миллионными тиражами…» Бла-бла-бла…
Теперь замолкли даже дети. Не то, чтобы они начали слушать, что там болтает Наташа. Их просто поймали родители и призвали к порядку.
— И знаете, что бы я ему ответила? — Наташа открыла свои огромные инопланетные глаза, обвела зрителей взглядом и широко улыбнулась. — Я бы ему сказала: «Да пошел ты в жопу, продюсер!»