Танго алого мотылька. Трилогия (СИ)

— Рей, можно с тобой? Я не буду мешать.
Рей прищурился и посмотрел на неё с некоторым удивлением.
— Идём, — сказал он наконец.
Всю дорогу до спальни они молчали, но едва вошли внутрь, смесь страха и облегчения накрыла Кирстин с головой. Она повернулась к Рею и, как тогда, в самолёте, принялась яростно целовать.
Рей с удовольствием отвечал, и кровь по венам бежала ещё быстрей. Руки его скользили по спине Кирстин, и та, решившись, принялась расстёгивать пиджак, в котором обычно работал Рей.
  
Рей в ответ стащил с неё через голову джемпер, и Кирстин почувствовала, что плавится в руках, впервые коснувшихся её обнажённого тела. Крышу окончательно сорвало, она уже ничего не соображала, когда, избавив Рея от рубашки, закрыла глаза и принялась спускаться поцелуями вниз вдоль его груди к животу. Кирстин безошибочно определяла те места, от прикосновений к которым по телу Рея пробегала дрожь.
А Рей стоял, почти неподвижно, даже руки перестали гладить партнёршу, и не мог избавиться от чувства, что всё происходит точно так, как это было тогда, на Тодосе — и в то же время не так.
На Тодосе Кирстин целовала его. Сейчас она целовала того, другого, о котором боялась вспоминать.
Рей рванул Кирстин за плечи вверх, как это уже было один раз.
— Не так, — выдохнул он, — я не хочу так, Кирстин. Не делай так, как тебя учили, делай так, как хочешь сама.
Кирстин замерла. Туман недоумения таял в её глазах, сменяясь обидой и непониманием, а затем и страхом.
— Не прогоняй меня, — выдохнула она, — я боюсь.
— Не прогоню, — Рей на мгновение прижал её к себе и поцеловал в висок, а затем присел на корточки и продолжил раздевать. Освободил от джинсов и туфель, а затем, подхватив на руки, отнёс на кровать.
Наклонился над ней и стал медленно целовать. Постепенно множество маленьких нежных поцелуев сливались в один долгий горячий поцелуй, и Кирстин снова расслабилась в его руках, принялась отвечать, мягко поглаживая по спине и сжимая бёдрами бёдра Рея. Она невольно тёрлась о любовника, и Рей решил подыграть ей, ответив такими же толчками.
Кирстин закусила губу, впиваясь ногтями в плечи Рея, и, тихонечко застонала, когда удовольствие стало нестерпимым. Рей поцеловал её в последний раз и лёг на подушку боком, повернувшись к Кирстин лицом.
— Можно, я останусь до утра? — спросила Кирстин, поворачиваясь к нему.
Рей кивнул. Притянул её к себе и прикрыл глаза, намереваясь уснуть.
В ту ночь Кирстин не видела снов.
И всё же страхи по-прежнему не оставляли её. Майкл задержался в усадьбе на несколько дней, а Кирстин продолжала работать над двумя скульптурами: той, о которой попросил Рей, и той, за которую решила взяться сама.
Она почти уже привычно не заметила, когда Рей показался в дверях, и продолжала неторопливо исследовать пальцами собственные вылепленные из глины щёки, пока тот не подошёл вплотную и не обнял её со спины.
— Это потрясающе, — сказал Рей.
Кирстин вздрогнула, но тут же обмякла, откидываясь на его грудь, и проследила за взглядом Рея.
— Это только начало, — сказала она, — если оставлять её в глине, то нужно обжигать. Но я бы ещё уточнила мастихином пряди волос. И… мне не нравятся глаза.
— А если не в глине? — спросил Рей.
— Я всегда мечтала работать с мрамором. Но на втором курсе до него дело ещё не дошло.
Рей приподнял бровь и улыбнулся, в лёгком удивлении посмотрев на неё:
— Мрамор и ты? Ты будешь обтёсывать камень? Представить себе не могу.
— Да… комплекция немного не та, — Кирстин усмехнулась. — Мастера, у которых я хотела бы учиться, были покрепче меня. Но мрамор вечен. В нём настоящая красота. Я хотела бы когда-нибудь продолжить учёбу… — Кирстин опустила глаза.
Рей промолчал. Ему нужно было обдумать этот вопрос. О том, чтобы вернуть Кирстин в колледж, речи быть не могло. Даже приглашать в дом учителя со стороны было опасно — да и не имел он уверенности в том, что такой компромисс Кирстин удовлетворит.
— А это что? — Рей кивнул на накрытую полотном скульптуру, стоявшую чуть в стороне. — Можно посмотреть?
— Да, конечно, — ответила Кирстин без особой уверенности, но сняла полотно.
Рей молча смотрел на мужской торс без головы и рук.
— Кто это? — спросил он.
— Я люблю изображать мужское тело… — Кирстин покраснела. — Если бы ты разрешил, я бы потом изобразила твоё. А пока…
— Но ты всё же где-то видела его? — продолжал допытываться Рей.
— Это мастер, который меня тренировал, — выдохнула Кирстин наконец и в попытке защититься стиснула собственные локти в руках.
Лицо Реймонда изменилось, став суровым и чужим.
— Я не хочу, чтобы ты вспоминала его, — жёстко повторил он, — а тем более лепила.
— Но мне легче так, Рей! — Кирстин вскинула взгляд. — Это не значит, что я по нему скучаю или думаю о нём, когда я с тобой!
На лице Реймонда отразились теперь недоумение и боль. Он молчал, не зная, что сказать.
— Я не хочу, — только и повторил он, но уже скорее растерянно, чем зло. — Я не хочу, чтобы он жил в твоей голове…
Рей на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а затем шагнул к Кирстин.
— Прости, — сказал он, привлекая её к груди и целуя в висок, — мне не нужно было кричать.
— Я бы хотела забыть, — отчаянно сказала Кирстин, утыкаясь носом ему в плечо, — я бы правда хотела… Чтобы у меня был только ты.
Рей молчал. Закрыв глаза, он пытался успокоить злость. Кирстин было страшно разбить, и Рей сам не понимал, откуда в нём появилось это чувство страха перед собой, но бороться с ним Рей не хотел и не мог.
— Мне нужно с тобой поговорить, — наконец произнёс он и отступил на шаг назад.
Кирстин посмотрела на него с удивлением. Тон Реймонда был необычно серьёзен.
Рей и сам не знал, как начать этот разговор.
— Мне нужно уехать, — наконец сообщил он в лоб.
В глазах Кирстин появился страх.
— Мне нужно уехать, — повторил Рей, — и я не знаю, когда смогу сюда вернуться. Сначала в Женеву, потом в Париж. А потом, возможно, куда-то ещё. Но я не хочу оставлять тебя одну. Я вообще не хочу тебя оставлять. И я не знаю, как мне быть, потому что взять тебя с собой я тоже не могу. Я боюсь, что ты сбежишь.
Кирстин какое-то время молчала.
— Я не знаю, сбегу или нет, — наконец призналась она.
— А я не хочу проверять, — отрезал Рей.
— Я не хочу оставаться здесь, — Кирстин сглотнула, — без тебя. Если ты поступишь со мной так, то я уж точно сбегу.
Рею на мгновение стало стыдно за то, что он хочет сказать, но он всё же продолжил:
— Поэтому я предлагаю тебе контракт, — Рей запустил руку под полу пиджака и извлёк из нагрудного кармана несколько свёрнутых трубочкой листков, — общая суть сводится к тому, что ты обязуешься сопровождать меня и оставаться рядом до тех пор, пока я тебя не отпущу. Я, со своей стороны, обязуюсь обеспечить тебя всем, что тебе потребуется — одеждой, едой, жильём. Если ты попытаешься нарушить условия контракта, то должна будешь выплатить мне неустойку. Я условно поставил два миллиона восемьсот, потому что эту сумму я за тебя отдал. Но, думаю, для тебя не будет особой разницы — два миллиона или один.
— Если я нарушу условия контракта… — рассеянно произнесла Кирстин, принимая из его рук листки. — А если их нарушишь ты?
Рей замолк и в недоумении посмотрел на неё.
— Я понимаю, что ты считаешь, что всё уже заплатил, — сказала Кирстин, чувствуя, как нарастает злость, — но по твоим словам выходит, что я должна тебе всё, а ты мне — ничего.
— Я не хотел бы с тобой торговаться, — в голосе Рея прозвенел лёд. — Откуда мне знать, что ты не попытаешься выполнить условия так, чтобы я сам захотел его разорвать?
  
— Если так рассуждать, то откуда я знаю, что этого не сделаешь ты? — Кирстин уже не пыталась сдерживать злость. — Ты можешь поселить меня в ночлежку или в бордель, а я останусь должна тебе два миллиона сколько-то там!
Рей молчал.
— Мне нужно почитать, — сказала Кирстин наконец.