Андреа. «Начало» (ЛП)

Незнакомец.
Враг.
Проходит несколько неловких секунд, прежде чем он удивляет меня своим ответом.
— Это было похоже на все прощания, которые мне когда-либо говорили, причем все сразу. — Вот и все. Это все, что он предлагает мне, прежде чем продолжить есть, как будто этого момента никогда не было.
Ха.
Мы продолжаем молчать, но я все время прокручиваю в голове его ответ. Как может мать бросить своих детей и никогда не оглядываться назад? Моя мама никогда бы так не поступила, только смерть разлучила нас. У нее не было выбора, но мать Лукана предпочла свободу своим детям. Я уже почти доела свою тарелку, когда Лукан спрашивает: «Если бы ты могла сейчас оказаться в любой точке мира, где бы ты была?». — Я не ожидала от него светской беседы, но ладно.
Если бы у меня было одно желание, я бы выбрала быть там, где моя мама, но я не скажу ему об этом.
— Нью-Йорк — это место, где мое сердце, — честно говорю я ему.
Лукан роняет вилку, но продолжает держать нож, который он сжимает с такой силой, что, хотя это и невозможно с научной точки зрения, он может сломать его. Он просто может.
— Я не знал, что у тебя дома есть кто-то особенный, — его тон — тон ревнивца.
— С чего бы тебе знать об этом, Лукан? Ты меня не знаешь. — Это правда.
Никто здесь не знает меня, кроме Фэллон. Все составили свое мнение обо мне по тому, что увидели на сайтах сплетен или просто по тому, что им рассказали родители. Никто не нашел времени, чтобы спросить меня, чего я хочу или что чувствую. Так что, да, они ни черта обо мне не знают. Они просто предполагают.
Он резко встает со стула и говорит: «Ты права, я тебя не знаю».
Свидание окончено.
Это было здорово, пока оно длилось.
АНДРЕА
ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА
«Знаешь, я уже чертовски устала от всех». — Лип Галлагер
Прошлое
— Солнышко, я когда-нибудь рассказывала тебе, как познакомилась с твоим отцом? — говорит мама, подшивая мой костюм для зимнего школьного концерта. Я не люблю танцевать, но выражение маминого лица, когда я танцую, — это чистое счастье.
Это делает меня счастливой.
Моя мама должна больше улыбаться, она всегда делает это только для меня.
— Это как у Золушки, когда она встретила своего принца? — Мой невинный вопрос заставляет ее рассмеяться. Ее смех — мой любимый звук, когда я его слышу, я понимаю, что в моем мире все в порядке.
— Нет, любовь моя. Это было еще более волшебно. — говорит она мне, и на ее красивом лице появляется ухмылка.
— Но, мама, что может быть более волшебным, чем сказка? — спрашиваю я.
— Жизнь. Это была настоящая жизнь, солнышко, и это делает ее еще лучше, чем любая сказка, — радуется она. — Видишь ли, Андреа, принцессы не пишут свою собственную счастливую жизнь и не выбирают принца. Это делает автор, и как только книга закончена, все кончено. В реальной жизни ты можешь написать свою собственную историю, выбрать своего принца, и книга будет продолжаться до тех пор, пока бьется твое сердце. — Я поднимаю глаза и встречаю взгляд мамы. В нем столько эмоций и любви. Почему она до сих пор испытывает любовь к моему папе? Он разбил ей сердце, когда бросил нас.
— Я познакомилась с твоим отцом холодной зимней ночью в Нью-Йорке. У меня было две работы, так что я работала допоздна. Я спешила домой, пока твои бабушка и дедушка не начали беспокоиться. В те времена молодой девушке было опасно гулять одной по ночам. Я жила в очень плохом районе Бруклина.
— Я была в двух кварталах от своего дома, когда услышала, как из-за мусорного контейнера доносится мучительное ворчание мужчины. Интуиция подсказывала мне, что останавливаться и помогать незнакомцу небезопасно. Я не знала, что он сделал, чтобы оказаться в таком положении, или это была просто уловка, чтобы заставить меня остановиться и причинить мне какую-то боль, но мое глупое сердце, заставило меня остановиться и помочь незнакомцу. Я подошла к нему поближе и потеряла дар речи.
— Я слышала о любви с первого взгляда, но никогда не верила в нее, до того самого момента. Этот красавец с прекрасными глазами цвета индиго и черными, как мертвое небо, волосами смотрел на меня с болью и удивлением во взгляде. Не спрашивай меня, как я поняла, что он тот самый, который мне нужен, может быть, это было мое наивное сердце, но в тот момент я поняла, что он — мой человек.
  
— Мамочка, а что было дальше? — Мне не терпится узнать больше об их первой встрече, больше о моем папе.
Она продолжает рассказывать мне остальную часть истории, как он сказал ей, что его зовут Чарльз Нолан и что его ограбили, когда он возвращался в свою квартиру. Ее тон меняется, когда она рассказывает мне эту часть их истории.
Это причинило ей боль; мой папа ранил ее сердце.
— Я неделю выхаживала его и прятала на чердаке моей семьи. Мы говорили о нашем детстве и мечтах. Я должна была понять, что что-то не так, когда он отказался говорить о своей семье. Я просто думала, что это больная тема, и хотела уважать его желание. Я влюблялась в этого человека с каждым словом и каждым жестом любви, которые он мне дарил. — Мама останавливается и делает глубокий вдох: «Никто не проявлял ко мне любви так, как он, моя девочка. Никто и никогда не показывал мне такой любви, как он, моя девочка».
— Он действительно любил тебя, мамочка? — Это едва слышный шепот.
Я не хочу причинять ей боль. Я просто хочу понять.
— Очень, девочка моя, в этом я не сомневаюсь, — улыбается она, прикасаясь к золотой цепочке с буквами VAL на ней. У моей мамы было много дизайнерских украшений, но это ожерелье, которое выглядело таким недорогим и словно могло сломаться в любой момент, было ее любимым. Самое дорогое, что у нее было после меня, говорила она.
Наконец я набралась смелости и спросила.
— Почему он нас бросил? Разве я ему не нужна?
— О, моя милая Андреа, он любил тебя всем сердцем и душой. — Мама крепко прижимает меня к своей груди. — Андреа, он сделал это, чтобы защитить нас, всех нас. Он…
Бам!
Громкий звук пробуждает меня от самого приятного сна, который был у меня с тех пор, как я потеряла маму. Я смотрю на будильник, а он показывает 3:34 утра. Что это было? Я думала проигнорировать громкие звуки, доносящиеся снизу, и снова лечь спать, но крики двух разъяренных мужчин заставляют меня как можно быстрее подняться с кровати и направиться вниз. Я знаю, что должна оставаться в постели, но любопытство взяло верх над здравым смыслом.
После вчерашнего длинного дня, когда меня чуть не задушили до смерти, и когда меня потчевал тот самый парень, который меня душил. Можно сказать, все, чего я хочу, — это погрузиться в глубокую дрему и не просыпаться несколько дней. Однако шум внизу не дает мне этого сделать.
Я спускаюсь по длинной лестнице и следую за громкими криками. Кажется, они доносятся из домашнего кабинета Бенедетто. Дверь не до конца закрыта, и я отчетливо вижу двух мужчин, стоящих лицом к лицу.
Бенедетто и дядя Кассиус.
— Ты обещал! — кричит дядя Кассиус. — Не делай этого с ней.
— Говори тише, — шипит Бенедетто. — Андреа не должна знать. Никто, если уж на, то пошло, не должен узнать о твоем предательстве этой семьи. — Il tuo tradimento a tuo fratello14, — он встает с кресла и направляется к окну, прикрывая Кассиуса.
— Ты прекрасно знаешь, почему я от него избавился, — теперь в его голосе звучала злость. — Это были мои… — его грубо прервал Бенедетто.
— Закрой свой проклятый рот! Ты не только предал эту семью, но и убил моего сына! — кричит он. Его совершенно не волнует, разбудит ли он всех в этом доме или подслушаю ли я эту разрушительную тайну. — Ты убил моего мальчика. — Бенедетто тихо всхлипывает.
Я не могу в это поверить.