Когда растает снег... (СИ)

— Ну а теперь пришло время обсудить проект, который присутствующий здесь товарищ Солнцев назвал «малой модульной ЭВМ», — наконец, произнес министр.
Откровенно говоря, видеть у себя в кабине вчерашнего студента и общаться с ним на подобные темы Александру Ивановичу было непривычно… Но сейчас ситуация и впрямь была странной. Ведь выдвинутые им идеи были оценены многими как весьма перспективные и пришлись по вкусу даже самому товарищу Пономаренко. Хотя отчасти и шли вразрез с тем, к чему привыкло большинство… Из-за чего поначалу было и немало споров.
Самое интересное — если проект пойдет в работу, то его хватит для присвоения этому Солнцеву как минимум звания кандидата наук. Причем, без защиты… И это еще минимум. Если ж не пойдет… Ну разве мало выглядевших поначалу весьма привлекательно идей на деле оказывались пустышками?
— Значит, ММЭВМ — это ваш проект? — заинтересовался присутствовавший на совещании Владимир Леонидович Коблов, разработчик БЦВМ «Гном» — первой в мире ЭВМ, фактически полностью построенной на основе микросхем. Узнав про идею о микропроцессоре, который позволил бы еще больше уменьшить размеры ЭВМ, товарищ Коблов не мог не заинтересоваться и этим проектом…
— Да, — подтвердил Михаил. — Хотя я дал лишь общие наброски…
Откровенно говоря, идею ЭВМ он содрал с известной ему по прошлой реальности ЕС-1843, которая была построена на базе «клона» микропроцессора Intel 8086, Получившего в СССР наименование КМ1810ВМ86… Такие ЭВМ когда-то были и у него на работе. Потом, правда, появились и более современные, на основе микропроцессоров 80286. 80386. 80486 и даже «Пентиум», но с ними Михаил знаком был исключительно понаслышке… А вот хотя бы в общих чертах дать описание ЕСки он вполне мог.
Правда, в плане модульности он пошел несколько дальше той ЕС-1843. Если там микропроцессор с сопроцессором находились на основной плате, то он предложил поместить их на отдельную процессорную плату, а основная… Она будет, по сути, просто набором разъемов, куда будут втыкаться нужные модули. Это позволит сделать ее пусть и не вечной, в какой-то момент устареют и эти разъемы с шинами, но хотя бы куда более «долговечной» чем в стандартном варианте. Хотя бы парочку, а то и тройку, поколений микропроцессоров она уж точно переживет!
— Проект-то достаточно любопытный, — заметил на этот раз министр. — Вопрос в практической реализации… Серийное производство микропроцессоров означает необходимость создания производственного комплекса на новом технологическом уровне, что потребует огромных затрат… А сейчас у нас в стране и так острый дефицит целого ряда важных ресурсов.
— По поручению Совета Министров и товарища Пономаренко нашим НИИ был разработан и изготовлен опытный 8-разряднный однокристальный микропроцессор, — начал неизвестный Михаилу мужчина средних лет. — Его использование позволяет значительно упростить конструкцию ЭВМ, заменив собой несколько десятков микросхем мелкой логики. Кроме того, наши ученые уже прикинули, какие узлы еще можно было бы перенести на микросхемы высокой степени интеграции — и результаты весьма любопытные. В перспективе это и впрямь открывает возможность по созданию малогабаритных ЭВМ — в том числе, по образцу проекта «Малой модульной ЭВМ», которые могли бы получить широкое применение в народном хозяйстве страны… Однако пока мы не имеем технологических возможностей по серийному производству подобных изделий.
С этими словами мужчина вынул из кармана небольшую картонную коробочку и вытащил из нее достаточно большую плоскую микросхему в белом керамическом корпусе с металлической «нашлепкой» посередине и примерно двумя десятками позолоченных ножек… «Военное исполнение», как мысленно отметил Михаил… Впрочем, этому он не удивился от слова совсем.
— Самое главное, — когда его собеседник закончил, заметил Глушко, — в том, что применение малых ЭВМ в народном хозяйстве позволит значительно ускорить и упростить внедрение системы ОГАС и автоматизацию производства. Если вместо здоровенного шкафа функции ЧПУ на станках будет выполнять маленький ящик весом в полсотни килограмм, который, к тому же, будет обладать куда лучшей надежностью…
 
— Кроме того, — а это уже Китов, — разработка программного обеспечения для управляющих ЭВМ автоматизированных тепличных комплексов уже показало сложность отладки подобных систем. Поэтому я согласен с тем, что переход на распределенную систему управления, где за разные функции будет отвечать отдельные ЭВМ с более простым в разработке и отладке программным обеспечением позволил бы эффективнее внедрять системы автоматизации производства. В этом случае на центральную машину ляжет исключительно задача сбора данных и координации совместной работы всех систем. Однако с нынешними машинами об этом не может быть и речи…
Ну да, с этим Михаил был, увы, полностью согласен… Видал он те ЭВМ, что управляли работой теплиц. А что будет, если таких шкафов придется ставить не один на завод, с целой кучей подключенных датчиков и линий управления, а десяток? Или несколько десятков? Ясно дело, это нереально… Остаются только «малые» ЭВМ, вроде тех самых ЕС ПЭВМ и им подобных. Ну и всякие совсем уж мелкие, выполняющие одну узкую задачу, микроконтроллеры…
Что ж… Раз проблему отладки сложных управляющих программ в СССР уже успели в полной мере оценить, значит морально все уже готовы к переходу на новый уровень развития вычислительной техники. В прошлой реальности до этого «дозрели» куда позже… Но там перед советскими «компьютерщиками» никто и не ставил подобных задач по автоматизации технологических процессов везде, где это только возможно. И тут уж сочеталось сразу несколько факторов — как возросшая, в связи с Долгой зимой и разрывом экономических связей с большинством других стран, нагрузка на экономику, как ожидающийся уже в ближайшие годы острый кадровый дефицит из-за банальной нехватки людей, так и планировавшееся еще до Долгой зимы внедрение системы ОГАС… Что ж… Оно и к лучшему.
Так что, когда после первых обсуждений «большие чины» обратились к Михаилу, он уже готов был аргументированно доказывать свою позицию. И в этом помогал как опыт будущего времени, где оно применялось на практике, так и сформулированные уже позже теоретические обоснования на основе опыта Долгой зимы… Не сказать, конечно, чтобы все это стало для советских ученых и конструкторов каким-то откровением. О многом из сказанного они задумывались и до этого… И, в конце концов, должны были бы прийти к тем же самым выводам. Другое дело в том, что он это сделал раньше них. Первым свел все воедино, в одну систему. Первым подвел обоснования…
Однако будь это все словами какого-то вчерашнего студента, пусть даже лауреата двух сталинских премий и «гения», кем его считали в советском руководстве, этого было бы мало для того, чтобы академики и профессора принялись делать то, что он им сказал. Будь они уверены, что все его мысли — полная чушь, так ничего бы и не вышло. Но, сам о том не догадываясь, Михаил высказал именно то, о чем они и так уже задумывались, хотя и не говорили вслух, не будучи твердо уверены в своей правоте и не желая, случись чего, выглядеть дураками перед советским руководством…
А потом Михаила отпустили, и ученые с руководителями продолжили совещание уже в своем кругу… Несколько позже все это, как узнает Михаил, приведет к включению в планы на следующую пятилетку, которая начнется уже в следующем году, строительства сразу двух новых радиозаводов — в Кишиневе и Сталинграде… Можно было бы, конечно, расширить производства в том же Зеленограде, но строительство новых предприятий или значительное расширение старых севернее линии Куйбышев — Пенза — Липецк — Брянск — Минск было признано нецелесообразным еще пару лет назад.
Через пару дней, еще раз встретившись с товарищем Бенедиктовым, министром сельского хозяйства СССР и поговорив о развитии сельхозтехники, Михаил отправился домой… Еще совершенно не догадываясь о том, что товарищи Шелепин и Пономаренко, выслушав информацию о совещании, сделают еще кое-какие пометки относительно заинтересовавшего его человека… В том, что Михаил — перспективный кадр, никто уже не сомневался. Оставался вопрос в одном — в каком качестве его будет лучше всего использовать?