Идеальный мир для Химеролога (СИ)

Она сделала шаг вперёд, переступая порог.
«Ладно, — пронеслось в её голове, — значит, такая моя судьба. Теперь меня, наверное, ещё и в рабство сдадут».
Она просто зашла внутрь.
* * *
Тишину в кабинете нарушало лишь мерное гудение старого холодильника и тихое постукивание.
Тук-тук-тук…
Это был звук ложечки, размешивающей сахар в моей кружке. Вот только размешивал его не я.
  
На столе, рядом с кружкой, на задних лапках стоял хомяк. Самый обычный, пухлый хомяк. В передних лапках он держал ложечку и с видом профессионального бариста усердно вращал ею, создавая в чашке маленький кофейный водоворот.
А всё дело в том, что накануне я листал новостную ленту в сети и наткнулся на статью о новом модном гаджете от какой-то популярной у аристократов фирмы с логотипом надкушенного персика. Гаджет обещал революцию — автокружку с функцией саморазмешивания и подогрева, которая, по словам производителей, «изменит ваш кофейный опыт навсегда».
Статья гласила, что это хит сезона, писк моды и вообще незаменимая вещь для каждого уважающего себя жителя столицы. Их раскупили на два месяца вперёд, и теперь, чтобы заполучить это чудо техники, нужно было записываться в очередь.
Я тогда, как бы это помягче сказать… обалдел. Записываться в очередь за кружкой? Два месяца ждать, чтобы она сама тебе сахар размешала? «Фруктовая» компания, как всегда, продавала мечту, завёрнутую в блестящую упаковку.
Поэтому я решил проблему по-своему. Благо, материала для экспериментов у меня теперь было в избытке. За последнюю неделю мне сдали семь хомяков. Да, просто сдали. По какой-то неведомой причине, когда владельцы этих пушистых созданий слышали, сколько будет стоить лечение, они тут же меняли решение.
«А вы принимаете их?» — спрашивали они, а потом, оставив переноску, быстро уходили, бормоча что-то про «спасибо, вы святой человек».
Хомячий беспредел какой-то.
В итоге я просто взял одного из них, слегка подправил его опорно-двигательный аппарат и вложил в его крошечный мозг простую программу.
И вот результат. У меня теперь свой, персональный, живой размешиватель сахара. Работает за еду, не требует подзарядки и даже иногда забавно пищит.
— Ты бы там полегче, бариста, — лениво бросил я, откидываясь на спинку стула. — Сахар уже растворился, а ты всё крутишь.
Хомяк замер, будто пойманный на месте преступления, и медленно повернул мордочку ко мне. Ложечка выпала из его лапок и с тихим звяком упала на стол. Я отсыпал ему несколько семечек. Довольный жизнью, он тут же принялся их уплетать.
Я сделал глоток. Кофе был идеальным.
Всё было хорошо. Тихо, спокойно, даже уютно. И в этот самый момент на экране планшета всплыло уведомление о новом письме. Я открыл его, не ожидая ничего особенного.
Отправитель: «Имперская Аттестационная Комиссия по Химерологии».
Тема: «Результаты вашего экзамена».
Я открыл письмо. И чем дальше читал, тем шире становилась моя улыбка.
Официальным, сухим, канцелярским языком мне сообщали, что я не прошёл. Мне было заблокировано право на повторную сдачу экзамена на ближайшие пять лет. Причина? Отсутствие диплома об окончании аккредитованного учебного заведения. Я — «опасный самоучка, не смыслящий в основах химерологии».
Какая прелесть. Но самое интересное было дальше.
«Однако, — гласил текст, — вы можете избежать пятилетнего ожидания».
И далее шло три варианта «решения проблемы».
Вариант первый: я мог подать прошение о повторном созыве коллегии. Для этого нужно было всего лишь внести «добровольное пожертвование на развитие химерологии в Империи». Сумма пожертвования могла быть любой. Но «желательно не менее пятисот пятидесяти тысяч рублей».
Я чуть не поперхнулся кофе. Пятьсот пятьдесят тысяч. За то, чтобы эти недоучки ещё раз послушали мои ответы и снова сказали, что я не подхожу? Отличный бизнес.
Вариант второй: я мог поступить и закончить одно из трёх учебных заведений, список которых прилагался. Я, недолго думая, пробил их в сети. И что же я увидел? Все три «академии» были либо основаны членами той самой аттестационной комиссии, либо находились под их прямым патронажем. Замкнутый круг. Кормушка.
Но был и третий вариант. Самый, как было указано, «эксклюзивный».
«Экстернатное обучение». Мне предлагали в течение месяца пройти ускоренный курс под руководством «заслуженного химеролога Империи, магистра высшей категории». Всего один урок у этого «мастера» стоил «не менее восьмидесяти пяти тысяч рублей». А сколько всего уроков понадобится — определит сам «мастер», после личного собеседования.
«Его мнение, — было написано в письме, — является крайне авторитетным в мире химерологии. Если он скажет, что вы готовы, это поможет вам…»
Под текстом была прикреплена фотография «заслуженного магистра». Я посмотрел на неё. И рассмеялся. С фотографии на меня смотрел тот самый тип, который на экзамене не мог отличить один тип кровеносной системы от другой.
Заслуженный, блин…
Я отложил планшет. Теперь всё встало на свои места.
Вся их система была построена не на знаниях, а на деньгах. Это был огромный, многомиллиардный бизнес.
Химерология в этом мире была не просто наукой. Тварей использовали везде: для защиты аристократических особняков, для подпольных боёв, для охраны караванов, даже для ведения войн. В имперской армии были целые подразделения, укомплектованные боевыми химерами. Корпорации вкладывали бешеные деньги в их производство, улучшение и в создание специального вооружения для них.
И чтобы попасть в эту кормушку, нужно было заплатить… за обучение, за лицензию, за каждый чих.
Я снова взял планшет и начал копать глубже. И понял, в чём главная фишка. Дело было даже не в деньгах за обучение.
Оказалось, даже после окончания одной из этих престижных академий выпускник не получал лицензию просто так. Его ждала «практика». Обязательная отработка по распределению. Срок — от трёх до пятнадцати лет.
И куда же распределяли свежеиспечённых специалистов? Правильно! В поместья графов, на предприятия виконтов, в личную охрану аристократов.
Пазл сложился.
То есть, эти академии были просто фабриками по производству дешёвой рабочей силы для элиты. Аристократы и корпорации платили академиям огромные деньги. А взамен получали готовых, обученных химерологов, которые практически за бесплатно вкалывали на них годами. Рабство, узаконенное красивыми словами о «практике» и «наборе опыта».
И я, самоучка с улицы, пытался влезть в их отлаженную схему без билета. Конечно, меня отшили. Мои знания им были не нужны. Им нужны были послушные винтики для их машины по зарабатыванию денег.
Поэтому меня нужно было либо загнать в их стойло — заставить заплатить бешеные деньги или пойти учиться, чтобы потом так же продать в рабство. Либо просто выкинуть из профессии, чтобы не мешался.
Весь оставшийся день ко мне тащили хомяков.
Казалось, весь город внезапно решил, что их маленькие пушистые питомцы нуждаются в срочной ветеринарной помощи. Или, что более вероятно, они просто нашли удобный способ избавиться от надоевших зверьков.
Да, я теперь знал местные законы. Спасибо моей новой черепахе-юристу Юстиции, которая за пару сеансов ментального общения влила в мой мозг основы имперского законодательства в сфере обращения с животными.
Оказалось, я, как владелец клиники, по закону обязан принимать любое животное, от которого отказывается хозяин. Чтобы оно не оказалось на улице, не начало мутировать, не сбилось в стаю и не устроило в канализации очередной апокалипсис.
  
Государство таким образом снимало с себя ответственность, перекладывая её на таких вот «добрых докторов», как я.
И вот результат. У меня уже было двенадцать хомяков. Двенадцать! Для меня это означало одно: потихоньку я становился владельцем хомячьего приюта.
Когда я уже собирался перевернуть табличку на «Закрыто», в клинику влетела заплаканная женщина, прижимая к груди маленькую клетку.