Идеальный мир для Химеролога (СИ)

Наконец, впереди показалась тёмная стена леса. «Чёрный бор» — место, куда они и направлялись. Машины остановились у кромки деревьев.
— Фил, Лысый, проверьте фон, — приказал Гром.
Двери вездеходов со скрипом открылись, и следопыты, облачённые в тактическую броню, высыпали наружу.
Двое Одарённых из отряда тут же достали из подсумков мерцающие артефакты. Их ладони окутало слабое синее свечение, когда они начали сканировать окружающее пространство. Через минуту один из них доложил:
  
— Командир, хреново дело. Фонить стало сильнее. Намного. Как будто кто-то включил гигантский магический реактор.
Гром поморщился. Так и думал.
Заказ поступил от одного очень богатого и влиятельного химеролога. Ему нужны были образцы из этого леса. Живые особи. Причина была проста: после того, как над столицей появился тот дракон, весь этот регион будто с ума сошёл. Произошёл какой-то непонятный сбой. Магический фон подскочил до аномальных значений, и местные твари начали мутировать с чудовищной скоростью. Они становились не просто сильнее. Они становились умнее. И химеролог хотел изучить этот феномен, а платил он за это баснословно щедро.
Следующие несколько часов прошли в работе. Они прочёсывали лес, выслеживая добычу. Дрались на клинках с какой-то мелочью, похожей на крыс-переростков. Потеряли одного «мясного» новобранца — его утащило в нору нечто с щупальцами.
Но в целом, дела шли неплохо.
Им удалось поймать трёх тварей, нацепив на них специальные усмирительные ошейники и погрузив в клетки в транспортном отсеке второго броневика.
Следопыты уже собирались сворачиваться, когда случилось непредвиденное.
Из лесной чащи вышел огромный олень — исполинский, чудовищный, с костяной мордой, покрытой уродливыми наростами, и рогами, искривлёнными, как корни древнего дерева.
С рёвом, от которого заложило уши, тварь помчалась вперёд и врезалась в один из броневиков с такой силой, что многотонная махина подлетела в воздух, перевернулась и с грохотом рухнула на бок.
А потом тварь открыла пасть, и из неё вырвался поток жидкого огня, который окутал подбитый броневик. Крики запертого внутри «мясного» оборвались почти мгновенно.
— Огонь! Все по твари! — заорал Гром, выпрыгивая из «Буцефала».
Начался ад. Олень носился по поляне, как обезумевший демон. Пули отскакивали от его шкуры, оставляя лишь мелкие царапины. Один из «мясных» подбежал слишком близко, и тварь просто снесла его ударом копыта, превратив в кровавую кашу. Ещё двоих — одного следопыта и последнего «мясного» — олень просто испепелил очередным огненным выдохом.
Они сражались отчаянно, на грани безумия. Но только когда двое Одарённых — Фил и Лысый, сумели создать ледяную стену и на пару секунд сковать движения монстра, Гром смог запрыгнуть ему на спину и вонзить свой силовой клинок точно в основание черепа.
Тварь забилась в агонии, рухнула на землю, и через минуту всё было кончено. В живых осталось только пятеро.
— Да ну нахер, — выдохнул один из уцелевших, глядя на дымящиеся останки своих товарищей. — Никакие деньги этого не стоят. Это тварь высокого уровня опасности!
Гром кивнул, окидывая взглядом оставшихся: пятерых следопытов, потрёпанных, но живых. Все «мясные» погибли, как и ожидалось, плюс один из ветеранов.
Он провёл рукой по одному из костяных наростов на морде оленя. Тот был тёплым и вибрировал остаточной энергией. Ценный материал. Очень ценный. Если собрать все останки, возможно, удастся не только покрыть расходы, но и выйти в плюс.
— Собираем всё, что от него осталось. И уходим, — приказал он.
— Командир, надо валить, — неуверенно возразил один из бойцов. — Это место стало слишком опасным.
Гром и сам понимал, что лезть дальше — самоубийство. Но вслух сказал другое:
— Да, это один из вариантов. Но есть и второй.
Выжившие следопыты уставились на него.
— Нужно просто собрать больше людей. Чтобы было кому брать на себя удар. Сегодня у нас было всего четверо «мясных». Все четверо умерли. И ещё один из наших. Плохое соотношение. В следующий раз возьмём минимум десяток «мясных».
Про себя же он подумал, что во всём есть свои плюсы. Теперь добычу придётся делить на меньшее количество людей.
Он отошёл в сторону, осматривая периметр.
За те два года, что он водил отряды в Дикие Земли, он отчётливо видел тенденцию: твари становились умнее. Они начали охотиться. Думать.
Вот и этот олень не просто напал. Он устроил засаду. Гром нашёл его лёжку в паре сотен метров от поляны — примятая трава, следы… Тварь явно наблюдала за ними. Она ждала, пока они расслабятся, пока начнут грузиться в машины, и только потом нанесла удар.
Им просто повезло. Когда они разбивали лагерь, то по его приказу заминировали весь периметр мощными зарядами. И пока они сражались с костяным оленем, с другой стороны на них пыталась напасть ещё одна особь, поменьше. Она подорвалась на двух минах, и её просто разорвало на куски. Если бы твари ударили с двух сторон, здесь бы сейчас не осталось никого.
Гром сжал в руке костяной осколок и улыбнулся. Да, твари становятся умнее. А значит, и цена за них будет только расти.
  
Глава 7
 
Бар «Коленвал»
Адмиралтейский район, Петербург
Геннадий Петрович Столыпин, юрист по профессии и байкер по призванию, сидел за самым дальним столиком в прокуренном баре, обхватив широкой ладонью запотевшую кружку с пивом. Но даже не притрагивался к ней. Всё его внимание было приковано к тому, что происходило у его ног. Он с нежностью, совершенно не вязавшейся с его брутальной внешностью, смотрел на свою собаку. Принцесса, его девочка — огромная, похожая на броневик собака, не просто лежала рядом. Она играла. С каким-то потрёпанным резиновым мячиком, который ей сунул бармен. Она подбрасывала его носом, ловила, катала по полу и снова подбрасывала.
«Вот же… волшебник, мать его», — пронеслось в голове Геннадия.
Он отхлебнул пива из тяжёлой кружки и снова посмотрел на свою собаку. Дело было не только в том, что её живот сдулся и «беременность» прошла за пять минут. Она вся изменилась. Шерсть стала как будто гуще и заблестела даже в тусклом свете бара. Движения стали легче, увереннее. Она словно помолодела лет на пять. Здоровее, чем когда-либо.
«А ведь рисковал. Ох, как рисковал», — подумал он, качая головой.
Доверить свою девочку первому встречному пацану с улицы в дешёвой одежде. Ни тебе халата, ни инструментов, ни дипломов на стене. Просто парень, которому по какой-то дикой случайности досталась целая клиника. Доверить такому Принцессу было чистым безумием. Он же мог ей навредить и сделать ещё хуже.
«Я же ему чуть челюсть не свернул, когда он сказал, что у неё несварение, — усмехнулся в бороду Геннадий. — Думал, ещё один шарлатан. Хотел уже втащить, чтобы неповадно было. А он… он просто посмотрел. И всё понял».
Но что ему оставалось делать? Куда ещё идти? В округе на сто километров не было ни одной клиники, которую он мог себе позволить и где его бы ещё не внесли в чёрный список.
В «Четырёх лапах» на юге он разнёс приёмную после того, как какой-то ветеринар-коновал сделал его Принцессе болючий укол так, что она взвизгнула от боли. Ну а что они хотели? Его девочка плачет, а он смотреть будет?
В «ЗвероМедике» на Невском он сломал нос врачу, который предложил «усыпить, чтобы не мучилась».
В «ВетБуме» на Литейном… ну, там просто мебель немного подвигал. Сами виноваты, нахамили. Сказали, что «с такой опасной тварью» они будут работать только в наморднике. Ха! Намордник на его Принцессу? Да он им его сам наденет, уроды. Она же и мухи не обидит! Ну, если её не злить.
  
В Имперской центральной клинике, что на Васильевском, дело дошло до того, что Геннадий чуть не придушил главного врача. Тот, напыщенный тип в белом халате, смерил Принцессу взглядом, как будто она какая-нибудь блохастая дворняга, и заявил, что «такую махину» лечить не будут — извините, слишком рискованно. Геннадий тогда схватил его за грудки и легонечко приподнял над полом, пока охрана не вмешалась.