Будет больно, моя девочка (СИ)

— Не могу ничего обещать.
Майя снова вспыхивает. Задерживается у приоткрытой двери, одна ее нога уже стоит в коридоре, вторая все еще в моем номере.
— Это нечестно.
— А я и не говорил, что буду честным, — произношу спокойно, глядя ей в лицо.
Как только Майя пропадает из поля моего зрения, в номере становится тихо и пусто. Осматриваюсь и заваливаюсь на кровать. Вслушиваюсь в собственное молчание, и молчание, что издают стены. Накрывает.
Сердечный ритм скачет. Мысли в голове путаются. Лежу так часа два. Когда подходит время спускаться в лобби, сил на то, чтобы пошевелиться просто нет. Мне лень вставать. Лень куда-то идти или ехать. Теперь я вообще не понимаю, для чего я сюда прилетел. Мне в принципе нафиг не уперлась эта экскурсия с классом, вся эта поездка с людьми лица, которых я буду видеть ближайшие восемь месяцев, а потом забуду навсегда.
Перекатываюсь на бок, тянусь за телефоном.
Куча каких-то сообщений, пара пропущенных звонков. На удивление, один из них от отца. Пару минут смотрю в экран. Ошибка какая-то. Явно. Перезванивать не спешу.
Все время, что болтаюсь по Эрмитажу, напряженно думаю про отцовский звонок. Когда мы с ним вообще по телефону говорили в последний раз? Я не то что не вспомню, я не знаю. Просто не знаю, когда это было.
— Сфоткаешь?
Панкратова появляется сбоку от меня, как из-под земли. Сует свой телефон.
На автомате делаю пару снимков и возвращаю ей смартфон. Все это без слов. Судя по выражению лица Майи, она ждет от меня какой-то подвох, но, когда ничего не происходит, растерянно озирается по сторонам, и немного подумав, идет за мной следом.
Мы в принципе отстали от основной группы еще минут двадцать назад. Я, потому что медленно шел и думал, а Панкратова, потому что все везде фоткает. Каждую мелочь. И себя не забывает.
— Учти, если ты заплачешь, я тебя целовать не буду, Мейхер.
Поворачиваю голову. Бросаю взгляд на улыбающуюся Майю. Ей очень понравилась своя же шутка, судя по всему.
— Смешно.
— Ты обиделся, что ли?
— Нет.
— Что-то случилось?
— Нет.
— Очень содержательная беседа, — Майя громко цокает языком и припускается вперед.
В последний момент успеваю поймать ее за руку и резко притянуть к себе.
— Давай свалим отсюда, — предлагаю на выдохе. Давно об этом думаю.
***
— Почему вы вернулись в Москву?
— Никак не можешь смириться, что я учусь в твоей школе?
Мы идем по Дворцовой набережной вдоль Невы. Майя ёжится от ветра и в очередной раз оглядывается на Зимний дворец. По лицу вижу — ей стремно. Как она вообще решилась уйти?
Ответ, как мне кажется, кроется на поверхности. У нее что-то случилось и, поэтому сейчас, она только рада встрять в какую-нибудь авантюру. Бесспорно, на этом можно сыграть, но конкретно сегодня, у меня нет никакого желания, что-либо делать.
Отцу я все-таки перезвонил, пока ждал Майю в гардеробе. Это был минутный разговор. Он спросил, нормально ли я долетел, и когда возвращаюсь обратно. Зачем ему эта информация, особенно лично от меня, понятия не имею. Мог бы узнать у Рени, она в курсе и как я долетел, и когда вернусь…
Осадок на дне сознания становится еще более мутным.
— Я и не собираюсь смиряться. Не думаю, что настанет день, когда ты перестанешь меня раздражать, Сенечка.
Это ее «Сенечка» дико подбешивает, но не настолько, чтобы вслух возмутиться. Фокусирую на ней все свое внимание. Сегодня какой-то безумно странный день.
— Так почему вернулись? Дай угадаю, вас выперли, да? — Майя улыбается, обгоняет меня, разворачивается и продолжает шагать уже спиной вперед.
Приподнимаю воротник куртки, а потом засовываю руки в карманы. Ветер у воды только усиливается.
— Ну что-то тип того.
— Это как?
— Выперли конкретно меня. Марат решил проявить солидарность и забрал документы.
Майя кивает, ловит мой взгляд на мгновение, а потом, поджав губы, отворачивается. Теперь мы идем плечом к плечу.
— Слушай, вы так и не помирились? — спрашивает, притормаживая посреди дороги. Голос при этом у нее просаживается.
 
— Откуда в тебе столько любопытства?
— Природное, — жмет плечами и упирается ладонями в гранитную набережную, подставляет лицо порывам ветра. Нос и кожа на ее щеках, моментально краснеют.
— Мы не ругались. Почти.
— Да-да. Искренне верю. Не хочешь рассказывать, так и скажи. Я не настаиваю, — подносит ладошки к своим губам, обдавая их теплым дыханием.
Судя по всему, ни я, ни она не рассчитывали, что здесь будет так холодно. Метров пятьсот назад, я пожалел, что на этой куртке у меня нет капюшона, а шапка осталась в рюкзаке, лежащем в отеле.
— Давай куда-нибудь зайдем погреться? — Майя смотрит по сторонам, а потом достает телефон. — Сейчас что-нибудь найду поблизости, иначе, у меня мозг промерзнет, — трогает свой затылок.
Смотрю на нее будто впервые. Время замедляется. Чувства обостряются до предела. Ведомый какими-то непонятным мотивом, подхожу ближе. Останавливаюсь у нее за спиной, прижимаюсь губами к макушке и выдыхаю теплый воздух. Майя, копающаяся в телефоне резко, замирает.
— Что ты делаешь? — бормочет, еле слышно.
Самому бы себе объяснить, что я делаю…
Молчу. Обхватываю ее ладони, заключая в кольцо своих рук. Ее пальцы — лед.
— Такси лучше вызови, — прошу, продолжая игнорировать ее вопрос.
Майя открывает приложение, продолжая прижиматься спиной к моей груди. Кажется, она почти не дышит. Вцепилась в смартфон, до белеющих костяшек.
Достаю свой телефон и пока заказываю тачку уже на автомате, снова прижимаюсь губами ей к макушке, выдыхая теплый воздух. Майя вздрагивает, впивается ногтями в мое запястье.
— Я спасаю твой мозг от переохлаждения, — пытаюсь каламбурить, но выходит как-то сухо. Словно не в тему.
— Я так и поняла, — бормочет, смутившись еще больше.
— Машина приедет через четыре минуты, — проговариваю вслух и разворачиваю Майю к себе лицом.
— Если ты меня снова поцелуешь, я тебя убью, Мейхер.
— Это угроза?
— Самая прямая. Смотри, — взмахивает рукой, — наша машина кажется.
Нехотя поворачиваю голову. Действительно наша. Номер и марка совпадает. Водитель приехал раньше.
— Пошли.
Майя выворачивается из моих рук, и спешит к машине. В какой-то момент понимаю, что, если не дерну ее сейчас назад, она просто ломанется на дорогу.
— Слушай, давай ты под тачку, как-нибудь без меня бросишься, — ловлю ее за руку, — пешеходка там. Буквально в десяти шагах от нас, если что.
— Точно.
Майя кивает, и быстро перебирая ногами, семенит в направлении пешеходного перехода, а минут через десять мы сидим друг напротив друга за столиком в ресторане. Пару раз, мы с Маратиком бывали в этом месте ранее.
— Не делай так больше, — выговаривает строжайшим тоном.
— Как? — сдерживаю улыбку.
— Не нужно меня обнимать, целовать и вот это все…
— Я тебя спасал. Это была первая помощь.
— Я серьезно, Арсений.
— Постараюсь запомнить, — притягиваю к себе тарелку.
— Вот и хорошо. Отлично. Мы не друзья, и все вот это вот не надо.
— Угу, — киваю, будто внемлю каждому ее слову.
Над столом повисает тишина. Пялимся друг на друга примерно минуту.
— Слушай, — Майя опускает взгляд в стол, покручивая трубочку в молочном коктейле пальцами, — а у тебя давно татуировка? — судя по всему, решает сменить тему.
Рассматриваю ее, первые секунды даже не соображаю, откуда она знает про мою татуировку. Она как бы на спине, а по школе, я вроде как без футболки не прогуливался.
Осознание приходит почти сразу. Сегодня она видела, когда прибежала в мой номер.
— Год.
— Что она значит?
— Просто картинка. Я никаких сакральных смыслов в это не вкладываю. Понравилось — набил.
— Ого. Я тоже хочу, но родители пока не разрешают. Говорят, в восемнадцать что хочешь делай, а пока…
— Так нужно их одобрение?
— Ну там же вроде нужно бумаги подписать и…