Доктор Чистота (СИ)
Денис отвернулся к стенке.
— Я вам все сказал. Делайте со мной, что хотите.
— Ну хорошо, Денис Владимирович…
Светлана Юрьевна встала. Было видно, что она разочарована.
— Не прощаюсь.
* * *
Выйдя из палаты и закрыв за собой дверь, Юрьевна остановилась в раздумье. Подняла голову и огляделась. Длинный коридор больницы был освещен мертвенным светом потолочных ламп. За окнами уже ночь, похоже. Юрьевна помедлила. Затем подошла к дежурной медсестре.
— Денис Субботин, палата 306. Что ему дают?
— Что врач назначил, то и дают, — ответила медсестра холодно.
Светлана Юрьевна показала удостоверение. Медсестра выпрямилась, заморгала.
— Еще раз — что ему дают?
Медсестра, надув губы, молча нашла и отдала ей медицинскую карту Дениса.
— Все здесь.
Следовательница взяла карту и уверенно пробежалась по списку назначений. Потом, не спрашивая, наклонилась, вытащила из нагрудного кармана медсестры серебристую ручку и сделала несколько пометок.
— Здесь нельзя писать! — возмутилась медсестра. — И что вы себе…
Юрьевна подняла голову, медсестра замолчала.
— Не переживай, красотка, я напишу корявым почерком и все решат, что писал врач, — отшутилась она. Красивое лицо медсестры вытянулось. — В следующий прием увеличьте вдвое этот препарат. Он молодой — сердце выдержит. Феназепам больше не давать. Под мою ответственность, а с главврачом я свяжусь… — Юрьевна не собиралась ни с кем связываться. — Да, спасибо за ручку!
— Что? Как?
Светлана Юрьевна сунула ручку в карман пиджака, обворожительно улыбнулась медсестре. Положила карту на стол и пошла к выходу.
Медсестра беспомощно смотрела ей вслед.
Интерлюдия
Женщина в лесу
Больше всего теперь она боялась, что лето закончится, наступят дожди, потом холода, а ее так и не найдут. Или найдут — но уже будет слишком поздно.
У Нины есть: Пещера, лес вокруг и дорога где-то в ста пятидесяти метрах отсюда. Там редко проезжают машины, но все же проезжают. Но отчаянные крики Нины все равно никто не слышит.
У нее есть: сырость и темнота. Ледяные камни и кирпичи. Этого в изобилии.
Одеяло — 2 штуки. Синее в клетку. Не очень теплое. Одно нужно класть под голову.
Тушенка — 38 банок. Банки без наклеек, из желтого металла. Возможно, тушенка армейская. Но мясо хорошее, вкусное, жирное. Только нужно обязательно проверять, не вздулась ли банка. Сомнительных банок: 5 штук. Нина боится, что однажды она доберется и до них.
Моток медицинского пластыря — 1. Наполовину израсходованный. Маникюрные ножницы, чтобы резать ленту пластыря. Раньше Нина стригла ими ногти, теперь просто их обгрызает.
Пластинка парацетамола — осталось 2 таблетки. У них вкус горечи. От них ноет желудок, но зато таблетки снимают жар.
У нее есть: полведра ржавых открывашек. Чтобы открывать тушенку, понятно. Иногда Нина режет открывашкой пальцы, и тогда нужен пластырь.
Половина ведра сломанных открывашек. Ими больше не открыть тушенку. Но пальцы (или вены) порезать еще можно. Нина бережет их на крайний случай.
У нее есть: комната, полная белых пластиковых канистр с водой. Бóльшая часть из них уже пуста.
Воду надо экономить.
У нее есть: письмо от Человека-«Белизны». Письмо написано неровным дергающимся почерком и полно пафоса, примеров дурного стиля и банальных ошибок. Бумага все еще хранит легкий запах хлора. В этом письме похититель Нины изложил причины ее пленения и даже выразил надежду, что скоро все закончится. Странно, но письмо Человека-«Белизны» подписано другим именем.
'Дорогая моя Ниночка,
Ты, наверное, сейчас находишься в совершенном расстройстве духа и разума, не понимая, что именно с тобой произошло…'
Нина очень надеется, что ее все еще ищут.
Часть 2
Глава 1
Свечников и дорога
Два дня назад.
— Уезжайте отсюда, здесь плохое место, — сказал он.
И конечно, молодые идиоты не послушались.
Он повернулся и проводил взглядом зеленую «буханку». Машина исчезала в клубах пыли — по направлению к мертвой зоне. Одно утешает, что туда, в то самое «плохое место», идиоты даже нарочно не попадут.
Свечников вернулся к патрульной машине и сел на водительское сиденье. Захлопнул дверь. Внутри было жарко, как в аду. Африка, блин.
— Вот так-то, Аристарх, — сказал он. Напарник не ответил. — Аристарх, ты не спишь?
Аристарх не спал. Напарник повернул голову, под низко надвинутой черной бейсболкой глаз почти не было видно. На гладко выбритом подбородке засохшие разводы крови. На щеке напарника сидела муха — Свечников видел, как деловито она трет черные лапки одну о другую. «Что он, не чувствует?» — подумал Свечников с раздражением.
— Советов сейчас никто не слушает, — сказал Аристарх. Голос у него был низкий и глубокий. — Особенно молодежь.
— Это верно.
«Откуда вообще пошла мода на такие имена? — подумал Свечников. — Евсей, Ермолай, Феодул… или вот, Аристарх». В детстве Свечникова все имена были простые: Сергей, Колька, Руслан, Наиль, Светка, Наташка. Нина. А этот… Молодой парень, двадцать два года, а уже Аристарх. Солидно и старомодно. Впрочем, есть люди, которые и в четыре года готовые Аристархи.
Свечников откинул козырек над лобовым стеклом. Там была черно-белая фотография. Молодая улыбающаяся женщина смотрела прямо на фотографа. Кажется, тогда она его еще любила. Конечно, любила.
Свечников посмотрел, дернул щекой. Нервный тик заставил его щеку трястись. Свечников зажал ее ладонью, но помогло мало. Сегодня он не стал пить транквилизаторы, стабилизаторы, улучшаторы настроения или как их там — все, что прописал ему знакомый психиатр. Всю эту горсть цветных таблеток. Таблетки позволяли успокоиться, делали мир ровнее, но снижали скорость реакции. А это сейчас самое главное. Вот когда он встретится с беглецом, тогда он закинется — и будет совершенно спокоен. Для того, что он задумал, нужно быть совершенно спокойным и холодным. Как лед. Как айсберг. Как лезвие катаны.
— Уже скоро, — сказал он женщине на фотографии. — Уже совсем скоро.
Он закрыл козырек, помедлил. Протянул руку и повернул ключ в замке зажигания. Тр-р-р. Стартер чуть барахлил в последнее время, надо будет Аристарху проверить. Двигатель вдруг завелся и уютно зарычал. Почти двести лошадиных сил машинка, красота. Свечников закрыл окна автоматическим подъемником, включил кондиционер, перевел на максимум. Тот взревел и радостно погнал поток арктического холода в замкнутое автомобильное пространство. В Африку. Хорошо. Свечников понял, что уже взмок.
Свечников переключил скорость и выехал на дорогу. Притормозил. Он в раздумье посмотрел налево, направо — туда уехали молодые идиоты…
— Любое решение будет правильным в нужный момент времени, — сказал Аристарх. Поток ледяного воздуха сдул с его щеки муху. Та закружилась, недовольная.
Свечников кивнул. Это да. Это истина.
Он отмахнулся от мухи, нажал на газ и плавно повернул руль влево. Машина катилась легко и бодро, шорох шин успокаивал. Сначала надо проверить другую дорогу.
Глава 2
Медь и ведро
Настоящее время.
Утро. Следственный комитет. Юрьевна шла по коридору — молча и отрешенно. Некоторые с ней здоровались, но она не отвечала. Другие делали шаг в сторону и отводили глаза. Она их игнорировала. Лицо Юрьевны не выражало ничего, никаких эмоций. Сегодня был тот самый день.
Перед дверью нужного кабинета стоял полицейский из охраны. Увидев Юрьевну, он кивнул и посторонился.