Русские флибустьеры

- А стрелял-то кто? - спросил Илья. - Неужто Холден?
- Да нет. Простейший трюк. Костер с патронами. Все повернулись в ту сторону, а вы припустили в другую. Я только опасался, что будете связанными. Тогда пришлось бы по-другому. Но Бог миловал.
- А как «по-другому»? - спросил Кирилл.
- Не знаю. Придумал бы что-нибудь.
- Кира, а помнишь, в Аризоне? - смеясь, спросил Остерман. - Помнишь, как мы устроили побег с помощью ящика виски?
- Это интересно, - сказал Орлов. - Поделитесь.
Илья не заставил себя упрашивать. Рассказчик он был превосходный, да и его история вполне могла показаться кому-то интересной, но Виктор Гаврилович не слушал Остермана. Новости были слишком тяжелыми, чтобы думать о чем-то еще.
Неужели это правда? Неужели стройку и в самом деле уничтожили солдаты? Они не могли действовать без приказа. Кто же способен отдать такой чудовищный приказ, нелепый по замыслу и отвратительный по исполнению?
Провинцию обороняла Вторая дивизия, и с ее командиром, генералом Эрнесто де Агирре, у Виктора Гавриловича были почти дружеские связи. Генерал не раз называл русских союзниками. Что могло бы заставить его так переменить свое отношение?
Впрочем, Беренс слишком долго отсутствовал. За это время Агирре мог перевестись на другую должность. Ему давно уже прочили место начальника штаба всего Антильского фронта. Мог ли его преемник приказать своим солдатам~
Но кто сказал, что расстрел был произведен именно солдатами?
- Крестьяне - ненадежный источник, - сказал Беренс, думая о своем. - Солдаты не могли всех расстрелять. Незачем. Я не верю.
Все замолчали. Наконец, Орлов произнес:
- Да, крестьяне горазды на выдумки. Но есть вещи, которые они и придумать-то не могут.
- Солдатам нечего делать в этих краях, - сказал Виктор Гаврилович. - Здесь никогда не шли серьезные боевые действия. На Кубе война длится уже лет двадцать, с небольшими перерывами, но все сражения разворачиваются на равнинах. А здесь - горы. Война идет на плантациях, вокруг плантаций и ради плантаций. Партизаны их выжигают, армия пытается спасти. Но здесь~ Табак, сахарный тростник - здесь ничего этого нет. Здесь горы. Здесь нечего делать солдатам. Они не могли всех расстрелять.
Ему долго никто не отвечал. Молчание было сочувственным. И недоверчивым.
- Это легко проверить, - сказал Орлов. - Пойти и посмотреть. Другого способа не существует.
- Сейчас нельзя, - сказал Кирилл. - Можем опять напороться на банду.
Илья возразил:
- Что им делать внизу? Мы по бережку, по дорожке. Да и не с пустыми руками теперь. Прогуляемся, Виктор Гаврилович?
Беренсу не хотелось никуда идти. В пещере было сухо, тихо, уютно. Казалось, никакая сила не заставит его выйти отсюда, чтобы снова оказаться во враждебном лесу.
«А если они - там? Все до одного? - думал он. - Что тогда? Пересчитывать тела, чтобы убедиться? Не лучше ли прекратить поиски? Я сделал почти все, что мог. Никого не нашел, но не по своей вине. Война есть война. И батальоны, и целые корабли, бывает, исчезают без следа. В Генштабе поморщатся, но спишут. И через полгода никто и не вспомнит о кубинской затее. Итак, пора ставить точку. Не надо никуда идти».
- Да, - сказал он. - Надо идти. Другого способа нет.
 
9
- Командуйте, Павел Григорьевич, - сказал Кирилл.
Орлов, понимая, что выглядит последним занудой, настроил репетир часов на получасовую отметку. Затем снял тесак с пояса и вручил его Кириллу:
- Пойдешь первым, тропу пробивать. Я второй. Господин Беренс, вы третий. Илья замыкающий. Карабин держать наготове. Через полчаса меняю Кирилла. Через час первым пойдет Беренс.
- Но через час мы будем на месте, - сказал Виктор Гаврилович.
- Вот и хорошо. Хорошо, если именно вы нас туда приведете, - сказал Орлов. - Всем все понятно? Открытые места просматриваются. Поэтому будем двигаться по границе леса. Разговоры исключить. При чистке тропы рубить только то, что препятствует движению. Если можно перешагнуть - не трогать.
- Все ясно. - Кирилл попробовал ногтем лезвие тесака. - Как я понимаю, вы имеете опыт в подобных прогулках?
 
- Да, - коротко ответил Орлов.
Он счел, что, приняв на себя командование, имеет право не докладывать о боевых заслугах. Ему доверяют, и ладно. Его дело - не обмануть доверие.
Кирилл оказался хорошим ведущим. После взмахов его мачете лианы расступались бесшумно, и лапы папоротника ложились под ноги мягким ковром. Шагая сзади, Орлов успевал замечать, что время от времени Кирилл пробивает путь не прямо перед собой, а чуть правее. Это выдавало в нем опытного лесовика. При долгой ходьбе без ориентира человек невольно сбивается влево, просто потому что шаг левой ноги короче, чем у правой, - и начинает кружить. Кирилл, видимо, знал об этом и постоянно делал поправку, подобно тому, как штурман делает поправку на течение и ветер.
Впрочем, по крайней мере один ориентир у них все же был: порой справа, сквозь стену листвы, поблескивала изумрудная гладь бухты. Отсюда до пляжа было не больше двух сотен шагов. Там, внизу, чистый плотный песок, утрамбованный прибоем. По нему так приятно шагать босиком. Там, внизу, свежий ветерок с моря. Он так дивно обдувал бы вспотевшее лицо. Там, внизу, проложена дорога, по которой можно безо всяких усилий спокойно дойти до карьера~ Орлов понимал, что подобные мысли роятся в голове не у него одного. Но никто из его спутников не выказал ни малейшего недовольства тем, что вместо легкой прогулки по пляжу им пришлось шагать в душном, раскаленном и влажном зеленом аду, раздвигая колючие лапы кустов, отирая глаза от липкой паутины, спотыкаясь о петли корней под ногами~
Идти было трудно, но капитан Орлов был в превосходнейшем настроении. Он командовал отличным отрядом. Бойцы двигались по лесу не только почти бесшумно, они еще и шагали след в след. Они хранили полное молчание, и только Беренс дышал более шумно, чем все. «Он устал, - думал Орлов. - Годы берут свое~ Черт возьми, да он мой ровесник. Интересно, Илья с Кириллом тоже считают меня стариком?»
Часы мелодично щелкнули в кармане, отмерив полчаса.
Орлов коротко свистнул, и все остановились. Он прошел вперед, забрав у Кирилла мачете.
- Отдохнем пять минут? - шепотом спросил Илья.
«Он не устал, - понял Орлов. - О стариках заботится».
Он кивнул. Выждал пару минут, чутко вслушиваясь в ровное дыхание леса. И шагнул вперед, взмахнув тесаком. Здесь, в этом уголке леса, не было сейчас никого, кроме них. Но, перерубив лиану, Орлов подхватил свисающий конец и не дал ему с хрустом рухнуть в сеть ветвей. «Тишина, - думал он. - Самое важное сейчас - тишина. Пока есть возможность, будем хранить тишину. Нашуметь мы еще успеем. Хорошо бы обойтись без шума. Но чует мое сердце - не получится~»
* * *
Виктор Гаврилович, сменив Орлова, почти сразу же взял круто влево, вверх по склону. Скоро они вышли к ручью, и Беренс сказал:
- Не пить. Мутная вода. Дальше будет чище.
И действительно, минут через десять они спустились по невысокому обрыву и остановились перед кристально чистым и быстрым потоком, бегущим вниз среди замшелых валунов. Напившись и наполнив флягу, Орлов поднял голову и огляделся. Лес тут был совсем другим. Исчезли лианы и мохнатые стволы, поредел кустарник. Обрывистые берега ручья разделяли лес на две части. С одной стороны под ногами лежала прелая листва, а с другой - толстый ковер бурой хвои.
Они поднялись по невысокому глинистому откосу и пошли между густо стоящими соснами. Кроны смыкались над головой, не пропуская вниз ни одного солнечного луча. Какая-то птица перелетала в вышине с ветки на ветку, тревожно вскрикивая.
- Вот зараза, - проворчал Илья. - Чем бы ее заткнуть? И камня не найти.
Он кинул шишку. Птица злобно огрызнулась, но отлетела подальше и скоро затихла.
- У нее тут гнездо, - сказал Кирилл. - Мы прошли, она и успокоилась. Вот попугаи - это другое дело. Как привяжутся, так и будут над головой орать, куда б ни шел.