Любовный контракт (ЛП)
― Пойдем, приляжем.
Я не был здесь с тех пор, как Тео распаковала вещи. Мне нравится, как она обустроила пространство ― книги на тумбочке, веточки лаванды в керамической кружке. Комната пахнет свежестью, как живое существо.
Футболка Тео почти ничего не прикрывает, под ней мелькают голые ноги. Ее волосы спускаются по спине. Когда она утром собирается на работу, то скручивает их в аккуратный пучок у основания шеи. Распущенные, они черные как смоль и удивительно дикие. Ее бедра бледные в свете луны.
В комнате царит полумрак. Тео скользит сквозь тени, грациозно, как лань. Она доходит до кровати и поворачивается, широко раскрыв глаза и нервничая, словно потеряв уверенность в себе.
Но аромат возбуждения поднимается от ее кожи и от каждой складки простыней… Он дразнит мои ноздри и проникает в легкие, мед и пряности, сладкий, животный запах Тео…
Я обнимаю ее челюсть своей ладонью, и мы вместе падаем на кровать. Ее рука касается моей обнаженной груди. Ее ладонь такая мягкая, что в тот момент, когда она прикасается ко мне, вся остальная кожа трепещет в надежде почувствовать больше.
Я провожу кончиками пальцев по ее лицу, по телу, по старой хлопковой футболке, по ее рваному подолу. Моя рука задерживается на границе ткани и гладкого, бледного бедра.
Я знаю, я чертовски уверен, что под ней нет нижнего белья.
Я в нескольких дюймах от самого чувствительного, самого уязвимого места Тео.
Я смотрю вверх, нахожу ее глаза, когда моя рука останавливается.
― Я могу?
― Да, ― говорит Тео низким, мягким и четким голосом. ― Заставь меня кончить.
Я поднимаю подол ее футболки, как бархатный занавес. То, что я обнаруживаю под ним, лучше любого бродвейского шоу…
У Тео самая красивая киска, которую я когда-либо видел.
Она уже теплая, влажная и набухшая от вибратора, губки розовеют… Она нежная, как чайная роза, мягкие лепестки и робкий маленький узелок клитора.
Я раздвигаю ее бедра и слегка провожу тыльной стороной ладони по ее шелковистому бугорку. Тео испускает долгий вздох, ее бедра приподнимаются…
Я переворачиваю руку и провожу кончиками пальцев по губам ее киски, возвращаясь большим пальцем вверх, чтобы погладить ее клитор…
От каждого прикосновения по ее ногам пробегают мурашки. Тео откидывается на подушку, спина выгибается, подбородок вздернут. Ее соски как камушки натягивают футболку.
― Ты такая мягкая… ― бормочу я, поглаживая большим пальцем ее клитор. ― Ты такая нежная, хорошая девочка…
Тео прижимается ко мне в тепле своей кровати. Ее лицо уткнулось в мою шею, и она делает глубокие, медленные вдохи.
Я провожу большим пальцем вверх-вниз, нащупывая влагу внизу, и массирую ею ее клитор.
Ее кожа похожа на лепестки роз, на свежие, мягкие листья…
Я прижимаюсь к ней, впитывая ее запах и мягкость Тео рядом со мной, ее простыни и обнаженные конечности, а больше всего ― эту тающую киску под моей рукой…
Мои пальцы скользят вверх и вниз, ее маленький розовый клитор зажат между ними. Я нажимаю и тру, дразню и массирую, наблюдая за реакцией на ее лице.
Тео чутко реагирует, ее стоны и вздохи ― как музыка для меня. Не знаю, кто из нас ближе, но ни один не собирается останавливаться.
Ее щеки раскраснелись, ресницы трепещут. Когда ее глаза открываются и встречаются с моими, я тону в синеве.
― Не останавливайся, ― умоляет она.
― Даже ради миллиарда долларов.
Я ввожу в нее палец. Все ее тело сжимается, руки напрягаются, киска пульсирует вокруг моей руки. Она задыхается, как будто я облил ее холодной водой.
Импульсивно я целую ее.
Я знаю, что не должен этого делать ― это не часть «руки помощи». Но вкус ее рта восхитителен ― теплый, голодный и сладкий. Она целует меня в ответ, обнимает за шею, путаясь руками в моих волосах.
Целовать ее мягкие губы, поглаживая рукой ее бедра, ― это новый вид нирваны.
Я словно лежу в кровати, сделанной из Тео, заворачиваясь в нее, окунаясь в ее мягкость…
Тео прижимается ко мне, издает нежные, отчаянные звуки, трется о мою руку.
Я чувствую, как нарастает ее кульминация, как учащаются ее стоны. Я узнаю темп, который слышал через дверь.
Ее волосы растрепаны, а глаза сверкают. Ее ногти впиваются в мою руку. Я открыл что-то внутри нее, и теперь полон решимости выпустить это наружу.
Мое желание заставить ее кончить всепоглощающее ― кажется, это важнее, чем вылечить рак или решить проблему мира во всем мире. Единственное, что сейчас имеет значение, ― это заставить Тео взорваться.
Я ввожу в нее два пальца, а большим пальцем натираю круги на ее клиторе.
Поцелуи Тео становятся все более влажными и дикими. Я чувствую по вкусу во рту, насколько она близка к краю…
Этот вкус сводит с ума, он заставляет биться мое сердце втрое быстрее. От ее кожи исходит аромат. Я чувствую его в ее волосах, на шее, во рту, в киске, эти феромоны, которые означают только одно…
Я рычу ей на ухо:
― Скажи мне, что тебе хорошо…
Она поворачивается и смотрит на меня, омывая меня океаном голубого цвета.
― Это похоже на плавание, ― шепчет она. ― Когда мы плавали вместе…
Только теперь мы плывем в наслаждении, как в освещенной солнцем воде, соединенные везде, где мы соприкасаемся…
Я целую ее в губы, а потом не могу удержаться, опускаюсь между ее бедер и зарываюсь лицом в эту сладкую, мягкую киску. Я заставляю ее кончить теплыми, влажными движениями языка, от которых она вскрикивает и выгибается, ее ноги на моих плечах, ее бедра сжимают мои уши.
Я поглощаю ее сладость, лаская ее киску, обхватив руками ее попку, пока не вылизываю все до капли, и Тео не падает на кровать, расслабившись.
Я слизываю ее вкус с губ и провожу рукой по рту, последний раз ощущая ее запах на пальцах, на коже.
Я приподнимаю одеяло, укладываю ее, взбиваю подушки и убеждаюсь, что она удобно лежит на кровати.
Тео так расслабилась, что выглядит немного одурманенной, с сонной улыбкой и тяжелыми веками.
― Как это было? ― Я убираю волосы с ее лица.
Она закрывает глаза и испускает вздох, который говорит гораздо больше, чем слова.
― Чертовски идеально…
Пора уходить, но я все еще сижу на краю кровати.
Тео после оргазма ― зрелище, на которое стоит посмотреть. Румянец на ее лице позорит восход солнца, волосы слегка потные, а губы нежные и припухшие.
Она поднимает ресницы и улыбается мне.
― Знаешь… это действительно несправедливо, как хорошо ты во всем разбираешься.
Я ухмыляюсь, в груди становится тепло. ― О, тебе понравилось?
― Ты посрамил мою любимую игрушку.
Я с ухмылкой смотрю на сломанный вибратор, как будто он знает, что я выиграл.
― Рад быть полезным.
― Но знаешь… — Тео пытается быть строгой, но у нее ничего не получается, потому что она улыбается мне, раскрасневшаяся и сияющая. ― Это только разовая акция.
― Да, конечно.
Я говорю это серьезно.
Но через несколько мгновений после того, как я выхожу из комнаты Тео, мне уже хочется пробраться туда снова.
ГЛАВА 17
Салли
Во вторник у меня поздняя встреча, поэтому Тео едет на работу сама. Когда я возвращаюсь домой, она уже на заднем дворе с моим отцом, стол для пикника уставлен тарелками с лососем в лимонном соусе, арбузным салатом и спаржей на гриле.
Мой отец выглядит так, будто принял душ и, возможно, даже причесался. По крайней мере, пальцами.
Трапеза проходит в спокойной и расслабленной обстановке. Мы с Тео украдкой поглядываем друг на друга, сдерживая улыбки. Воспоминания о том, чем мы занимались прошлой ночью, нагревает атмосферу между нами. Теперь я даже сидеть рядом с ней не могу спокойно, чтобы у меня не покалывало кожу. Я не могу передать ей салфетку, чтобы между кончиками наших пальцев не проскочили искры.
Мы договорились, что это будет один раз, но я уже знаю, как тяжело будет лежать сегодня в своей постели, зная, что она всего в двух шагах от меня.