Помощница темного фейри (СИ)

— Ты уже все рассказал принцу? — я перевела все свое внимание на наемника. 
— Да, он уже мне все рассказал. А ты, как я посмотрю, не особо и торопилась? — взял слово принц, демонстрируя недовольство мной и тем, что я не заговорила с ним первая. 
— Вот уж извини, лучше бы поблагодарил, что я не сдохла и есть кому тебе прислуживать, — съязвила в ответ. 
— Вряд ли бы ты сделала мне такой подарок, — оскалился принц. 
— А в этом доме гостей не принято кормить? — не обращая внимания на потемневший взгляд принца, бросила я и сложила руки на груди, ведь именно туда этот подлец и пялился. 
— Гостей, разумеется, принято кормить… — Не желая выслушивать уничижительные слова от его злобного темнейшества, я развернулась и пошла на запах вкусной выпечки, тонкий, едва уловимый аромат просачивалась с кухни. Догадывалась, что он обязательно напомнит, что я его раба и верная служанка, а не гость. — Я тебя не отпускал, — громыхнул Дарканат. 
— А я сказала, что хочу есть, и, пока не поем, не смогу уделить достаточного внимания своему господину, — подобострастно, не останавливаясь, ответила я, только вот мои слова так и сквозили фальшью. 
— Дарканат, что на тебя нашло? Пусть поест, — тихо проговорил Эштаран, но я его слишком хорошо знала, чтобы понять, насколько тот удивлен. 
Больше я не стала прислушиваться и задерживаться. Злясь на принца, я слишком резко открыла дверь на кухню и испугала бедную пожилую женщину, которая вовсю хлопотала над поздним ужином. Я попыталась располагающе улыбнуться, но моя улыбка мало походила на доброжелательную. 
— Могу ли я поесть? — вежливо спросила я ее. 
— Конечно, госпожа. Присаживайтесь. Сейчас все подам, — проговорила она и сразу же поставила передо мной горячий ароматный суп с пряными гренками. Потом на стол опустилась тарелка с грибами в сливочном соусе и небольшими кусочками мяса. Я быстро справилась с вкусным и сытным ужином. Настроение мигом улучшилось, и даже возможная гневная физиономия принца уже не могла бы испортить моего настроения. 
Однако долго находиться на кухне не было смысла. Да и испытывать больше, чем можно было, терпение принца тоже не следовало. Я направилась в гостиную, а когда пришла, то там сидел только лишь Эштаран, потягивая из бокала ячменный напиток. 
— А где темнейшество? 
— Он уже ушел, — ответил мужчина и прищурился. 
— В таком случае я пойду спать, — проговорила я. 
— Останься. 
— Нет. 
Больше не обращая на него внимания, я поднялась наверх. Закрыла дверь комнаты, расправила постель и забралась в нее, тут же забывшись спокойным сном, в котором мне снова снилось маленькое голубоглазое чудо. В чертах которой я находила свои собственные черты. 
— Кто ты? Кто? — спрашивала я ее. 
— Помоги, — практически плакала она и тянула ко мне свои маленькие, тонкие, изящные ручки. 
Я проснулась оттого, что сердце заходилось в бешеном ритме. Снова этот сон. Только вместо неги и тепла я проснулась исполненная тревоги и дурного предчувствия. Ощущение, что тучи сгущались надо мной и что скоро все изменится, не покидало. Как и ощущение, что мне следует поторопиться, потому что должно было произойти что-то очень плохое. Мое прошлое… что же ты скрываешь? 
В комнате послышался шорох, плотно задернутые шторы, не позволяющие лунному свету проникать в комнату, сыграли со мной злую шутку. Однако я сразу поняла, кто находится в тени. Его темнейшество стоял и смотрел на меня. 
— Я голоден, — лишь произнес он. 
— Ты же ненавидишь меня, — также тихо ответила ему я. Тот сдернул тонкое одеяло с меня и отбросил его в сторону. 
— Одно другому не мешает, — прорычал он и склонился надо мной, тут же впиваясь в мои губы жестким поцелуем. А я только сейчас поняла, насколько сама голодна. Чувство голода возобладало надо мной, над собственной гордостью и самообладанием. Моя сдержанность катилась в бездну. Неважно, что будет завтра. Неважно, что он снова наденет маску холодности, равнодушия и пренебрежения, напомнит мне, что я для него всего лишь рабыня. Сейчас я чувствовала, что он нуждается во мне. Его зверь тянется ко мне, так же как и я к нему. Я хочу испить все то, что он мне может предложить. 
 
Я потянула принца на себя, почувствовала тяжесть его тела, сжала его длинные черные волосы в кулак и натянула, сама набрасываясь на его рот. Толкнула его в грудь, перевернулась и снова впилась в его губы, кусая и зализывая. Он сжал мои бедра, я выпустила когти, прочертила полоски на подушке и части простыни, впилась в его запястья. Он выдернул кисти, толкнул меня, и я снова оказалась лежащей на простыне. Я приподнялась и потянулась за ним, но он отстранился. Я зарычала, оскалившись ему в лицо, он же лишь улыбнулся. 
А дальше мы мало походили на нормальных существ, больше были похожи на обезумевших зверей, нуждающихся друг в друге, инстинкты которых требовали получить свое. Ему отдать мне энергию, а мне — поглотить все, что он может дать, и даже больше. Вытянуть все до капли, оставив его опустошенным, а значит, свести к минимуму агрессию второй его половины и исключить бесконтрольный оборот. Казалось, только в этом было его предназначение. Его. И его зверя. Жить только для меня. 
Мы лежали в кровати, уставшие, но довольные друг другом. Хотя, наверное, я преувеличиваю, это я была довольна и сыта, а вот темнейшество, скорее всего, снова пребывал не в духе. Спать пока не хотелось, а энергия так и бурлила в венах. Признаться, так и подсесть можно и поверить, что большая моя часть именно от фейри. В комнате по-прежнему было темно, я не видела выражения его лица, и поэтому начать вести беседу было довольно просто. 
— Эштаран рассказал тебе о тварях? 
— Да, — не сразу ответил принц, я даже сначала подумала, что он уснул. — А ты умеешь задавать вопросы. В одно предложение вместила мысли о бывшем любовнике и еще напомнила о внезапной проблеме, которую предстоит решить. Не могла подождать до утра? 
Я легла на бок, подперла рукой голову, только увидеть лица принца все равно не могла, но хотя бы создавалось впечатление, что я ближе к собеседнику. 
— А ты ревнуешь, мой принц? — игриво произнесла я. 
— А ты снова забываешься, Лаурея, — ответил он. 
— Умеешь же ты убить настроение, — я откинулась на подушку и уставилась невидящим взглядом в потолок. Было, конечно, неприятно от его ответа, но нужно смотреть правде в глаза: между нами лишь обмен энергиями и только. 
— Как и ты, — не остался в долгу принц, больше я не заговаривала с ним. Так и лежала, пока меня не сморил сон. 
А проснулась с бешено колотящимся сердцем и тревогой, вспоминая лицо малышки, которая снова просила поторопиться и найти ее. 
Кто она мне? И как попадает в мои сны? Что вообще происходит? Может быть, это выдумка, но что могло послужить предпосылкой для таких необычных снов? И как мне ее найти, если она не плод моего воображения? 
*** 
— Госпожа, вы уверены? — Совсем молоденькая камеристка, приставленная к леди еще десять лет назад, когда только она переступила порог Дома своего супруга, стала настоящей подругой для той, кто была лишена нормального женского счастья и постоянно подвергалась унижению со стороны своего супруга. 
Казалось бы, для чего было тогда заключать такой союз, и снова ответ прост как день: власть, влияние и личные интересы Домов. 
Любовью в браке молодой женщины фейри и не пахло, наоборот, смердело безысходностью и горечью. Именно отчаянное сопротивление собственной судьбе и сподвигло ее попросить помощь у того, кто бы мог найти управу на ее супруга. 
Только вот как убедить сильнейшего фейри Неблагого Дома помочь ей? Компромат на мужа собрать не получилось, только лишь слухи и домыслы были у нее в запасе. Но отчаяние уже настолько довело ее до предела, что она была готова просто рискнуть, а дальше будь что будет. 
Все равно это не жизнь. Она в последний раз посмотрела на себя в зеркало, спрятала красные приметные волосы под глубоким черным капюшоном плаща, который еще и скрыл довольно миловидное и приятное лицо фейри. Ей было по человеческим меркам уже около пятидесяти, но для фейри, живущих по полтысячи лет, еще совсем юная, но уже натерпевшаяся и уставшая от жизни с чудовищем, коим и был ее супруг. Женщина поморщилась от боли в ребрах. Если лицо она смогла залечить в первую очередь, то на синяки под одеждой времени у нее не было. Обычно между побоями проходила пара-тройка дней, прежде чем муж снова заявится к ней и потребует исполнения супружеского долга. Ей нужно успеть обернуться за эти дни, а там, возможно, верная камеристка сможет задержать деспота. Страшно было оставлять собственное дитя, но молодая госпожа рассудила, что супругу будет все так же все равно на девочку. Он сам сказал, что это отродье не достойно его любви и воспитания, и пока женщина не принесет ему наследника, он не успокоится. Только правда страшнее, чем участь молодой госпожи. Ее супруг точно знает, что сейчас она не сможет выносить его ребенка и умрет либо она, либо младенец.