Сказание о Синей птице
– Взгляни-ка на это.
Старейшина в черных одеждах открыл позолоченную серебряную шкатулку и осторожно достал из нее фотографию. От неожиданности я даже ахнула. Эта фотография и те две, что я видела в рукописях отца, были сделаны одним и тем же человеком. На снимке было несколько размытых узоров. Я их уже где-то видела! Может, во сне? Там, где таинственная благородная дама учила меня различать иероглифы. Неужели это и есть те самые письмена?
– Восемнадцать лет назад Сюэ Сюй нашел деревянную шкатулку в потайной комнате храма на берегу Тумэньцзян. На дне той шкатулки была вязь таинственных символов. Читай, ты поймешь их. – В его взгляде, казалось, таилась некая сила, вынуждающая меня подчиниться.
Я подняла голову, и слова женщины из сна вырвались из моих уст. Это было сродни просветлению:
– Внимай словам бога Энигмы: когда свет и аромат Энигмы воссоединятся, посланник из Долины Снегов пройдет по гиблой земле и обретет в поднебесном мире величайшую славу.
Я изумленно взглянула на него.
Тот многозначительно посмотрел на меня и медленно произнес:
– Эти письмена – оракул Энигмы, который муя так долго искали. Оракул может прочитать только тот, кого выбрал бог Энигмы. Наш народ ждал тысячу лет, чтобы вернуться на священную землю. Согласно оракулу возрождение народа муя начнется с приходом на берег Тумэньцзян посланника из Долины Снегов, в чьих жилах течет кровь принцессы Ланьжэ. – Пронзительный, темный взгляд старейшины был направлен прямо на меня.
– Снежный посланник?
– Да, и это ты. – Голос Цзян Ли слышался в отдалении, мое сознание вновь было словно в тумане. – На оракуле указано твое имя.
– Мое? Как это вообще возможно? – удивилась я.
– Иероглифы «Сюэ» и «снег» [24] звучат одинаково, аллюзия на «пришедшая из Долины Снегов»; два иероглифа, составляющих твое имя, – «Лань» и «синь» [25] – содержат в себе значения «храм» и «аромат», что отсылает нас к «принцессе Ланьжэ». – Цзян Ли приблизилась ко мне и продолжила: – Ты снежный посланник Энигмы, потомок принцессы.
– Я потомок принцессы?
– Да. Ты явилась сюда по зову бога Энигмы. Все мы пришли из разных уголков Китая, повинуясь зову. Синяя птица восстанет из огня и вернет Ланьжэ из царства мертвых. Царство народа муя возродится и обретет небывалое могущество.
Старейшина в черном жестом указал Цзян Ли на деревянную миску с ярко-красным соком, источавшим слабый, но диковинный аромат.
– Выпей, выпей это, и почувствуешь счастье, и не будет никакой боли… – произнесла Цзян Ли дрожащими губами и подняла на меня взгляд.
Закрыв глаза, я сделала глоток. Аромат ярко-красного напитка пьянил меня, я ощутила эйфорию и спокойствие, которых до сих пор никогда не испытывала, – на мое место будто пришла другая «я» и в легком опьянении наблюдала за происходящим.
В этот момент я вдруг услышала строгое предостережение: «Беги отсюда. Сними с себя полуптицу и беги!» Голос не допускал неповиновения.
Сердце застучало в бешеном ритме, и я невольно коснулась амулета-полуптицы, который никогда не снимала с тех пор, как получила его в подарок от отца. Я попыталась снять оберег, но в этот момент в груди что-то екнуло. Меня прошиб пот, вдруг навалилась жуткая усталость. Амулет словно бы стал неотделимой частью меня.
Взгляд человека в белой маске вонзался в меня, как кинжал.
«Успокойся, успокойся».
Мужчина в белом молчал, но его мысли, казалось, проникали в мое сознание. Я поняла, что не могу двигаться.
«Уходи! Сними полуптицу!»
Низкий голос старейшины был настойчив, он заглушал слова мужчины в белом, что звучали у меня в голове. Я хотела было обернуться и найти его глазами, но по-прежнему не могла сделать ни шагу.
– Цзян Ли, Цзян Ли… – Я смотрела на нее, но она, опустив голову, избегала моего взгляда.
Старейшина в черном не спеша приблизился ко мне.
– Пойдем, пойдем со мной… – Его низкий голос лишал меня воли, я почувствовала легкое головокружение, сознание постепенно теряло ясность.
Небывалые легкость и умиротворение охватили меня, все горести и невзгоды остались позади, я не испытывала ничего, кроме радостного спокойствия. На берегу реки Тумэньцзян ярко горели костры, и все это казалось сном.
– 10 ~Я сплю? Все происходящее сон или нет? – вот чего я никак не могла понять.
В сумерках женщины муя искупали меня и переодели в легкое белое платье. На берегу зажгли девять костров, которые отражались красными пятнами в речной воде. Костры окружали высокий помост из гальки, возле которого стояли старейшина в черном и люди в масках, облаченные в белое. Под звуки молитвы я поднялась на помост.
Звучали песнопения муя, вокруг полыхали костры. Я уставилась на огонь, его жар обжигал кожу, но я не чувствовала боли, только закашлялась, надышавшись дыма. Словно наяву, я увидела мелькнувшего в пламени генерала в белом одеянии. Его лицо было решительным, но глаза выражали боль и печаль. Воин пристально смотрел на меня, постепенно приближаясь.
«Сними полуптицу и уходи!» – повторял генерал одно и то же предостережение. Под его взглядом я, не понимая, что делаю, сорвала с шеи оберег и бросила его высоко в небо. Огонь костра взвился ввысь, но бушующее пламя отступило, как будто повинуясь невидимой силе.
Видение генерала в огне исчезло, а костер выплюнул в небо яркие всполохи, словно стараясь достать оберег, но тут же стих.
В тот момент, когда я сорвала оберег и полуптица покинула меня, сердце, казалось, разре́зали острым ножом, и боль вернула меня в действительность. Амулет упал рядом с мужчиной в маске. Тот нагнулся поднять его, и маска соскользнула с его лица.
Я застыла, на глаза навернулись слезы. Даже спустя столько лет я все еще помню его? Неужели это сон?
– Отец! Отец! – закричала я изо всех сил.
Глаза отца были темными, как глубокие воды, спокойные и решительные. Эти глаза!
Он не посмотрел на меня, отвернулся и пошел прочь. Обжигающее тепло разлилось по всему телу, боль в сердце усиливалась, и я упала без чувств.
– 11 ~Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в простом деревянном доме, шторы были раздернуты, а за окном светало. Попытавшись встать, я почувствовала головокружение и рухнула обратно на постель.
Сидя на полу, прислонившись к кровати, спала Цзян Ли. Я лежала и смотрела, как розовым цветом окрашивает ее лицо утренний свет, как он медленно двигается по ее телу. Откинувшись на подушку, я вытянула руку и, закрыв глаза, ждала, пока лучи коснутся моей ладони… Я снова погружалась в сон.
Яркий свет во сне всколыхнул воспоминания. Я снова видела, как отец уходит не оборачиваясь. «Отец… Отец…» – шептала я, а по моему лицу текли слезы. Я понимала, что сплю, но не могла перестать плакать.
Когда я проснулась, комнату заливал солнечный свет, небо за окном стало ярким.
– Эй, все в порядке. Все хорошо, не бойся, – устало глядя на меня, сказала Цзян Ли.
– Вы… Вы собирались меня сжечь! – холодно упрекнула я. В моих глазах не было ни намека на слезы.
– Нет-нет, ты бы не умерла. Мы лишь хотели помочь тебе переродиться в огне. У нас нет другого выхода, – склонив голову, сдавленно пробормотала она. – Я боялась, что если ты узнаешь правду, то отступишь в страхе. Вот почему…
– Продолжай! Продолжай же!
Цзян Ли, немного помявшись, тихо продолжила:
– Я уже говорила тебе, что сати, выходя из пепла, нуждается в проводнике…
– И он нашел меня. – Я была очень спокойна.
– Верно… Сати, перерождаясь, освобождается от человеческого обличья. Поэтому как Ланьсинь ты должна исчезнуть в огне.
– Заставляя меня исчезнуть, вы возрождаете сати. Вы напоили меня чем-то, что позволило делать со мной что вам было угодно. – В душе у меня все перевернулось, я чуть ли не задыхалась от грусти и смятения. – Потом вывели меня на тот помост… Это ведь его идея, правильно? Я видела своего отца, он был там.