Невеста Черного Дракона (СИ)
Парень в латах слушает внимательно. И явно все понимает. А то я уже подумал, не глухонемой ли он. Всякое бывает. Закончив с теорией, перехожу к практике. Показываю простейшие стойки и движения. Ученики повторяют за мной. Помощники расхаживают между ними и поправляют, если замечают ошибки. Схема уже привычная. Но в конце я ее неожиданно меняю. Обычно на первом занятии мы не переходим к спаррингам, кроме начальной проверки. Однако сегодня делаю исключение. Хочу лично проверить заинтересовавшего меня парня. Есть в нем что-то странное, на что реагирует мой дракон. Надо понять, в чем дело.
Но слишком заметно выделять его нельзя. Любимчиков нигде не любят и будут строить парню козни. Объявляю ученикам, что собираюсь оценить, как они усвоили урок. Игнорирую удивленные взгляды помощников. Я обязательно тестирую каждого. Но это происходит после нескольких недель регулярных тренировок. Вызываю всех по-очереди. Провожу легкий спарринг в десятую часть своей силы. Поднимаю соперника с земли, озвучиваю ошибки и подсказываю, над чем нужно поработать. У каждого свои пробелы. Закончив с очередным учеником, спрашиваю его имя и отпускаю. Своих помощников тоже. Наконец остаемся один на один с парнем в латах.
Подхожу к нему ближе, разглядываю внимательнее. Снова удивляюсь необычному оттенку глаз. А еще умному и осмысленному взгляду. И сосредоточенному. Похоже, парень в свою очередь изучает меня. Молодец, не теряется. Уточняю:
— Ты же не глухонемой, хорошо меня понимаешь?
Тот лишь утвердительно кивает и обращает мое внимание на метку обета молчания.
— Да, я понял. Но нам надо как-то общаться. Напишешь свое имя? — показываю на землю под ногами. Парень упрямо качает головой. — Ладно, тогда сам его тебе придумаю. Например… Кэл. Подойдет? — получаю утвердительный кивок и продолжаю: — Отлично. Значит, Кэл. Слушай внимательно. Попробуй сейчас противостоять мне. Я буду осторожен, не беспокойся. Но хочу понять, что ты можешь. Ясно? Начнем.
Занимаю стойку. Жду, когда Кэл ее повторит. Делаю легкий выпад. Он так же легко уворачивается. Чуть сдвигаюсь в сторону и пробую еще раз. Но парень начеку. Минут пять аккуратно прощупываю его оборону и удивляюсь ловкости, с которой он уходит из-под удара. Его явно кто-то до меня тренировал. Но спросить не успеваю. Кэл все-таки пропускает выпад и падает на землю. Наклоняюсь над ним, протягивая руку. А когда он, помедлив, вкладывает свою ладонь в мою, дергаю на себя. Но не рассчитываю силы. Почему-то думал, что парень гораздо тяжелее. А он легкий, как пушинка.
Из-за резкого толчка Кэл врезается в мою грудь. Придерживаю его двумя руками и замираю. Драконы очень чувствительны к запахам. Тонкий, потрясающе приятный аромат мгновенно забивается в ноздри. Из груди вырывается тихий рык. И все вопросы сразу отпадают. В моих руках не парень, а девушка. Вглядываюсь в закрытое маской лицо. Ну конечно, как я сразу не понял? Тонкие брови, длинные ресницы. И эти глаза… Очень хочется увидеть все остальное, скрытое черной тканью. Держу загадочную незнакомку крепко и, осознаю, что совсем не хочу отпускать. Вот почему мой дракон волновался. Почувствовал самку, пусть не драконью, а человеческую.
Я получил ответ на свой вопрос. Но все равно не скрываю удивления. Девушка аккуратно высвобождается из моей хватки и отходит на пару шагов. В янтарных глазах мелькает смятение. Она умна и понимает, что ее тайна открыта.
— Ты поэтому молчала? — догадываюсь я. — Голос сразу бы тебя выдал.
Незнакомка согласно кивает, не сводя с меня напряженно-ожидающего взгляда. Словно ждет приговор. Но мне нечем ее успокоить. Женщина в школе боевых искусств — нонсенс. Я уверен, что она не простолюдинка. Иначе не скрывала бы своего лица. А значит, там целый сонм родственников, мать, отец. Если узнают, будет настоящий скандал. Я только что ее касался, причем не так уж невинно. А в спаррингах и не то может случиться.
— Я не принимаю женщин на обучение, — сообщаю то, что должен. И все же пытаюсь смягчить отказ, объясняя: — Мне не нужны скандалы с разъяренными отцами. Во время тренировок нам придется касаться друг друга. А еще можно получить травму. Женщину должен защищать мужчина.
— А если его нет? — слышу тихий, но уверенный голос. Очень мелодичный. А пронзительный взгляд пробирает до самых внутренностей. — Что тогда делать женщине?
— Искать того, кто поможет, — выдаю растерянно. Понимаю, она не такого ответа от меня ждет.
— То есть, покровителя? — в ее тоне звучит презрительная усмешка. — Этих советов я наслушалась достаточно. Думала, драконы другие. А ваши нравы не такие патриархальные. Значит, ошиблась. Извините, что отняла время, — янтарные глаза потухают. Взгляд становится холодным и отстраненным. Девушка разворачивается и идет прочь. Даже под латами видно, какая у нее хрупкая фигура, сколько в ней достоинства и грации. Невольно любуюсь ее походкой и гордо поднятой головой. Сам от себя не ожидая, произношу:
— Подожди... Я готов тебя тренировать.
Она замирает. Хрупкие плечи напрягаются. Медленно разворачивается и с недоверием смотрит на меня.
— Не в общей группе. Будем заниматься один на один. Приходи завтра на два часа позже остальных. Сможешь?
— Спасибо, — долетает до меня тихий ответ.
— Как тебя все же зовут? — спрашиваю я.
— Лин, — отвечает девушка и уходит. А я смотрю ей вслед и думаю, во что ввязался? Есть у меня сильное подозрение, что эта история так просто не закончится. Ни для кого из нас. Но что мне было делать? Отказать? Ей явно нужна помощь. А защитников, судя по всему, у нее нет. Придется взять эту роль на себя, хотя бы временно. С удивлением ощущаю, с каким энтузиазмом отзывается на эту мысль мой дракон. И уже с нетерпением жду нашей новой встречи.
А вот и наша героиня. Только представьте ее в маске)
Глава 3 Мэйлин
— Ну что за невезение! — громко возмущается мой опекун и двоюродный дядя Томас в одном лице. — Тобой даже дракон побрезговал, Мэй. Куда эта мерзавка задевала нормальные портреты? Надо новый заказать.
Мерзавкой дядя называет мою нянюшку Агату. И, кстати, ошибается. Все хорошие портреты спрятала я сама. Оставив только один, самый неудачный, на котором выгляжу еще угловатым подростком. Надеюсь, таким ни один жених не соблазнится. Новые дядя Томас никогда не закажет. С его точки зрения это баловство и ненужные безделушки, без которых прекрасно можно прожить. Без портретов точно можно, тут я не возражаю. Но у моего опекуна в эту категорию попадает все, что прошу купить. Зато его дорогие сигары и выдержанный алкоголь — конечно не безделушки, а жизненная необходимость.
Уже два года, после трагической кончины моего отца, дядя третирует нас с нянюшкой. Ну и остальных, еще не до конца разбежавшихся слуг. Наш прекрасный дом, раньше благоухавший вкусными запахами свежей выпечки и цветов, теперь пахнет совсем по-другому. Чем-то тяжелым и затхлым. Дядя не выносит сквозняков и не позволяет нормально проветривать комнаты. А еще экономит на всем, на чем можно и нельзя, кроме собственных расходов. Я это прекрасно знаю. Потому что дядя экономит, в том числе, на управляющем. Так что учетными книгами занимаюсь сама. И ужасно расстраиваюсь, видя, куда утекают наши и так небольшие деньги.
Два года назад в одночасье обрушившиеся на меня перемены на какое-то время полностью дезориентировали. Я была слишком подавлена смертью любимого отца, воспитавшего меня в одиночку. И почти не замечала, что творится вокруг. Моя мама умерла во время родов. И единственным близким мне человеком, за исключением нянюшки, был отец. Когда я немного оправилась и начала возвращаться к жизни, оказалось, что она тоже полностью изменилась. В нашем доме всем заправлял мой опекун, двоюродный брат отца. И жестко устанавливал свои порядки.
За два года дядя изрядно растратил оставшиеся после родителей средства, почти разорив нас. И теперь искал способы поправить положение. Самым простым из которых ему виделось мое удачное замужество. До моего восемнадцатилетия, а значит, и брачного возраста оставалось всего два месяца. И дядя уже заранее обивал пороги, пытаясь всучить меня выгодным с его точки зрения женихам. Ощущение, что меня, как корову на рынке, предлагают всем подряд, неимоверно унижает. Но пока я нахожусь в полной власти опекуна. И освободиться смогу или выйдя замуж. Или достигнув двадцати лет и вступив в права наследства. Но, боюсь, стараниями дяди, к тому времени от него ничего не останется.