Кафедра (СИ)
Все послушно достали блокноты. Лишь я один замер, пытаясь поймать в голове ускользающую важную мысль. Что мне вчера напомнили быстро меняющиеся пентаграммы? Что-то очень простое. С чем часто сталкивался. Что-то… Нет! Словно замок висит на моей памяти! Никак не ухватить образ!
Замок… Точно! Это было похоже на замок с крутящимися цифрами! Будто бы кто-то подбирает на нём правильный код для открытия! Изначально было три места со светящимися схемами. Два уже потухли, остановившись на правильной «цифре». Осталась лишь одна неизвестная пентаграмма…
— Профф! — подскочил я к Знаменскому. — Отойдём на минутку.
Тот, кажется, даже не удивился, что я невежливо оттащил его подальше от студентов. Но как только Михаил Владимирович услышал мою версию, то сразу нахмурился и заявил.
— Родион! Я понимаю, к чему ты клонишь, но это полная ересь. Для прорыва Границы нужно не три жалких пентаграммки, а шестьсот шестьдесят шесть. Ни больше, ни меньше! И если ты, как недавно хвастался, имеешь шикарную память, то должен был запомнить, что в подземном городе их всего шестьсот шестьдесят три. Так что говорить о том, что тут может в скором времени исчезнуть Граница, не приходится. Бакла — это неудавшаяся попытка Преисподней. Очень давно неудавшаяся. Уверен, что даже сами демоны не помнят о ней.
— И в своих подсчётах уверены?
— Абсолютно!
— И эти из аномалии тоже были учтены? Их, кстати, три. Ровно столько и не хватает до последней шестёрки. Вернее, уже не хватает одной.
— Конечно, мы… — начал было Знаменский, но вдруг резко осёкся и побледнел. — Матерь Божья! Конечно, я оперирую прошлогодними данными! А новые схемы появились полгода назад! Разгадка лежала на поверхности, но на неё никто не обратил внимание! И если свести вместе по всему подземному городу изменения в давно потухших пентаграммах с нашими мерцающими, то тогда не исключён риск очередной попытки Преисподней прорваться к нам!
— Она уже началась, — продолжил я нагнетать обстановку. — Тварям осталось подобрать всего лишь один правильный знак. Это сделать намного легче и быстрее, чем три выискивать. Рвануть в Бакле может в любую минуту. Боюсь, как бы счёт шёл не на месяцы, а на дни.
— Часы, Родион! Или минуты! Ты забыл, что тут Граница и так сильно истончена.
Резко потеряв ко мне интерес, профессор повернулся к студентам и заорал:
— Немедленно сворачиваем занятие! Возвращаемся домой! Идём быстро и коротким путём. Всем проверить оружие, дослать патрон в патронник и быть предельно внимательными. Срочная эвакуация на поверхность!
— Что произошло? — взволнованно спросил один из казаков Кудрявого.
— Хочу ошибаться, но, кажется, мы сейчас стоим посреди огромной жопы, которая вскоре закидает нас всех дерьмом. Прорыв Границы!
Услышав это, опытные вояки чуть ли не пинками согнали в кучу растерявшихся от такой новости студентов и быстро вывели из пещеры с аномалией. Мы не шли, а бежали в сторону выхода из подземного города. К счастью, ни одной твари по пути не встретилось.
— Внимательно слушаем меня! — на бегу стал раздавать указания профессор. — Главная задача: оказаться на поверхности и добраться до гарнизона! К чёрту личные вещи! За ними потом вернуться можно, если живы останемся! Страхуйте своих товарищей! Если увидите, что кто-то упал или отстал, окажите помощь! Не паниковать! Быть может, я сильно ошибаюсь, сделав неправильные выво…
Договорить он не успел. Земля под ногами резко задрожала, а потом пошла волнами. Одновременно с этим старые блёклые пентаграммы на стенах моментально избавились от древней пыли и стали разгораться ядовито-синим светом. На головы нам посыпались мелкие камни. Слава богу, пока они не прибили никого, но это до поры до времени, так как камнепад усиливался.
Повалившись на пол, словно кегли после точного попадания шара, мы на четвереньках продолжили двигаться в сторону спасительного выхода. Вскоре стало трудно дышать, так как весь коридор заполнился витающей в воздухе пылью. Электрические фонари перестали своими лучами пробиваться сквозь неё, и ни черта не видно.
Внезапно я почувствовал, что упёрся головой в чей-то зад…
— Чего остановились? — не прокричал, а прохрипел, сплёвывая тягучую, серую от пыли слюну.
— Там завал! Выхода нет! — раздался в ответ чей-то панический крик. — Мы все умрём!
— Не паниковать! — рявкнул Знаменский, явно магически усилив свой голос. — Оставаться всем на своих местах! Рюкзаками прикрыть головы! Дышать через платки или иную ткань! Лежим и ждём! Ещё не всё потеряно!
Примерно полчаса мы просидели у каменного завала. Как только земля перестала дрожать и пыль осела, я рассмотрел своих собратьев по несчастью. У всех краснющие глаза и лица чёрные, как у шахтёров. Быстро пересчитал народ. Троих не хватает: двух наших и одного бойца Кудрявого.
— Профф, у нас некомплект! Нужно идти на выручку, пока…
— Подожди, Родион. В ту сторону нам по-любому идти придётся. Будем искать целые коридоры, чтобы пробраться к выходу. Главное: определить, в какую сторону двинемся.
— Через восточный коридор, — сразу же отреагировал я, вспомнив схему подземного города. — Дорога хоть и длиннее, чем остальные, но шире. Больше вероятности, что её не перекрыло завалом.
— Принимается, — кивнул Знаменский. — А теперь, ученики, слушайте внимательно и без демагогических споров. Если Граница полностью размыта, то скоро из неё полезет первая волна тварей, состоящая из низших существ. Так сказать, «мясной штурм» намечается. Его задача — огромной толпой смести сторожевые кордоны и блокировать гарнизон, тем самым не дав возможности развернуться основным людским силам до прихода более сильных тварей.
В узких подземных коридорах мы сможем их сдерживать какое-то время, но как только выберемся на открытую поверхность, то даже призрачных шансов выжить у нас не останется. Поэтому, как только покинем этот чёртов город, лингвисты, как самые небоеспособные, бегут в гарнизон. Остальные организуют оборону у входа, сдерживая тварей и давая возможность гонцам добраться до военных. Скорее всего, мы все умрём. Но мы погибнем ещё быстрее, тупо пряча свои задницы в щелях катакомб. Примите это как факт…
Также примите то, что если кого-то тяжело ранят, то мы добиваем товарища на месте. Лучше такая смерть, чем в лапах тварей Преисподней. «Удар милосердия» ко мне тоже относится. Прошу его произвести недрогнувшей рукой и особо не раздумывая.
— Есть одно возражение! — словно на уроке подняла вверх руку Алиса Владимирская. — В гарнизон достаточно послать одного гонца. Лично я готова остаться в заслоне.
— Нет, — покачал головой профессор. — Одному идти не самый хороший вариант. Из вас, лингвистов, бойцы никакие. И если вдруг встретится на пути хотя бы одна прорвавшаяся тварь, то уничтожить её вы сможете только группой. Так что это не обсуждается.
Всё! Время не терпит! Я иду первым, остальные за мной. Держитесь плотной группой и не перестреляйте друг друга в случае боестолкновения. Казаки! Прикрываете нас с тыла — это самый опасный участок. Ну что? С богом!
И началась настоящая гонка со смертью. К несчастью, из троих потеряшек нашли живым и относительно целым лишь одного паренька из историков. Солдат и аспирант погибли во время камнепада. Сразу выйти в широкий коридор у нас не получилось. Пришлось блуждать в этом лабиринте из катакомб, обходя многочисленные завалы.
Как только мы вышли в основной туннель, я услышал за своей спиной частые выстрелы. Это наш арьергард принял бой с тварями. Суки! Быстро же добрались!
— Профф! Я на помощь казакам! Бегите, не оглядываясь! — проорал я и, не дожидаясь ответа, кинулся в конец нашей колонны.
Успел вовремя. Бойцы, медленно отступая по узкому коридору, пока частыми, но точными выстрелами сдерживая ломившихся тварей. Но расстояние между ними уже сократилось почти до критического. Ещё немного и начнётся рукопашная, в которой казакам долго не продержаться.
— Быстро в главный тоннель! — приказал я солдатам, отстреливая из своей помповухи голову особо ретивому минотавру. — Я попытаюсь завалить проход!