Септум (СИ)

Стоя под ночным небом, с которого уже начинал литься вполне полноценный дождь, я чувствовал себя жалким, оплёванным и униженным.
========== №10 ==========
— Ты чокнутый? — это было первое, что сказал друг, едва увидел меня. — Совсем рехнулся? Спятил? Сбрендил? Двинулся?
  
— Может быть, — я смущённо улыбнулся. — Неужели всё настолько плохо?
— Естественно. Мы теряем нажитое годами! — картинно воздел руки к небу, точнее в данной ситуации к потолку. — Настоящее-то? — перейдя на нормальный тон, потянул руку ко мне, но я успел перехватить.
— Не нужно трогать. Я только час назад проколол.
Теперь на носу между ноздрями у меня красовалось миниатюрное аккуратное серебристое кольцо.
— Ну вот и зачем? Зачем, чёрт тебя дери, ты это сделал? — тот действительно выглядел озадаченным. Видимо, мои намерения реально до него никак не доходили. — Ты же пирсинг терпеть не можешь.
— Так было раньше. Но, как известно, вкусы меняются, — легкомысленно пожал плечами. — Я настолько привык видеть пирсинг на Септуме, что мне и самому это стало в некоторой степени нравиться.
Друг лишь нарочито укоризненно покачал головой.
— После вчерашнего…
— После того, как ты рыдал мне всю ночь в трубку? — уточнил он насмешливо. — Или ты о чём-то другом?
— И вовсе я не рыдал. Не утрируй, — одёрнул его. — Так вот, после вчерашнего… я просто захотел, чтоб у меня был хоть такой септум, раз тот, которого люблю, моим быть не может.
— Как романтично, — протянул язвительно.
— К тому же… Теперь я не такой обычный, как был раньше, да ведь? Может, теперь ему будет проще общаться и сближаться со мной, раз уж мы стали хоть чуточку похожи.
— А мне-то как теперь общаться с тобой? Обо мне ты не подумал? У моего друга от влюблённости в башке пусто и в носу кольцо, — закатил глаза. — Надо было мне ещё после той новости об ориентации сбежать. Я как раз хотел.
— И что же тебя остановило?
— Ну-у… Перед кем я тогда буду строить из себя грёбаного мудреца? Эта мысль и остановила. А вовсе не десятилетняя дружба и общий счёт в банке.
— У нас нет общего счета в банке.
— А давно пора.
Я шёл на работу, ловя на себе любопытные взгляды прохожих. И сначала повышенное внимание даже льстило, но очень быстро это надоело, и я стал чувствовать себя диковинным зверьком в зоопарке, возле которого все толпятся, не давая даже свободно дышать. Это было слишком непривычно и отчасти неприятно, потому волнение, и без того заполняющее меня, захлестнуло с головой. Мне хотелось поскорее увидеть Септума и услышать его мнение. Одобрит ли, а может отреагирует также, как и друг? Но, в то же время, встретиться с ним после вчерашнего было слишком неудобно и неловко. Я ощущал обиду, за то, что был отвергнут так, но ещё больше меня мучило чувство вины. Не нужно было поддаваться на провокации друга и признаваться. Не нужно было насильно его целовать. Это было слишком… Смогу ли теперь делать вид, что ничего не произошло?
Но делать вид нужды не было. Потому что Септум не пришёл.
Не появился он и на следующий день. И через неделю тоже. И даже спустя месяц.
Вначале я старался, собрав воедино остатки своего терпения, просто ждать. «Хосок, ты слишком его шокировал», «Хосок, ему нужно время», «Хосок, ты просто должен подождать» — повторял я сам себе, но справиться с тревогой стремительно перерастающей в панику это не помогало. Спустя полмесяца я уже больше не мог продолжать сидеть на одном месте, внушая себе веру в светлое будущее. Тратя всё свободное от работы время, сократив даже встречи с другом, я стал метаться по своему и по соседним районам как сумасшедший, в надежде встретить его хоть где-нибудь: в книжном, в кофейне, в библиотеке, в торговом центре… даже у ворот нескольких школ караулил. Но всё было абсолютно безрезультатно. Даже когда я описывал его продавцам, те лишь пожимали в ответ плечами. «Может и видели такого, а может и нет». Это только в детективах, когда герой кого-то ищет, все обязательно помнят этого человека, и неважно сколько времени прошло, день или год.
— Юнги…. Я больше так не могу… — сидя за столом, я держался за голову, зарывшись пальцами в волосы, и уставившись отрешённо в стол, слегка покачивался вперёд-назад, чтобы успокоиться. — Не могу… Не могу так… Я совсем не в силах его найти. Ничего не выходит, — голос начинал срываться. — Что, если я больше никогда его не увижу? Понимаешь? Никогда! Как я теперь должен жить?! Что мне теперь делать?!
— Для начала прекрати трястись и сбавь тон, мы тут не одни.
— А мне плевать на других! — я ударил ладонью по столу, ещё больше привлекая к себе внимание. — Почему они должны заботить меня?! Почему они должны заботить меня именно сейчас?! Да пусть хоть замертво все падают, мне плевать на них!
— Чш-ш-ш, — зашипел друг утешающе, накрыв мою ладонь своими. — Зачем ты так? Успокойся. Всё будет в порядке. Мы разберёмся с этим, найдём его.
— Вдруг с ним что-то случилось? — я стал говорить тише. — Вдруг его сбила машина, избили до смерти школьники или… — запнулся, — или он сам…
— А может, он просто решил прекратить ваше общение, потому что ты ему не нравишься.
— Юнги!
— Ну, а что? Разве этот вариант хуже смерти?
— Нет… — понуро опустил голову. — Ты прав, не хуже.
— А ты уверен, что хочешь найти его?
— Ты ещё смеешь спрашивать?
— А ты хорошенько подумай. Если он так и не ответит тебе взаимностью, сможешь продолжать общение?
— Взаимность — это не то, что мне нужно, — заявил твёрдо. — Я просто хочу оставаться с ним рядом. Безумно сильно хочу.
— Ну тогда действительно надо искать, — он устало вздохнул. — Постарайся вспомнить, может ты что-то упустил? Может, он упоминал когда-нибудь какое-то место, где любит бывать?
— Он любит книги… Но я побывал во всех ближайших книжных и библиотеках.
— А что ещё?
— Не знаю, ничего конкретного он не называл.
— А ты подумай ещё, — друг был настойчив. — Не может быть, чтоб за столько времени ничего не проскользнуло, ни одной зацепки.
Я лёг щекой на сложенные на столе руки и, закрыв глаза, пытался вспомнить все наши диалоги.
— Знаешь… — поднял голову спустя минут пять. — Я как-то давно ему сказал, что такие как он, обычно любят лазить по заброшкам… — пробормотал неуверенно. — А он не стал отрицать.
— В нашем районе-то такого точно не наблюдается… — он задумался. — Но я кажется слышал, что в соседнем есть заброшенный бордель.
— Бордель? — переспросил удивлённо.
— Угум. Мне раздобыть для тебя адресок?
Я отправился туда в этот же день.
Серое бетонное здание своим видом никак не говорило о былом предназначении. Внутри было грязно и пыльно, обшарпанные исписанные нецензурными словечками стены и десятки сигаретных бычков, разбросанных по полу. Кое-где даже сохранилась мебель, впрочем, уже далеко не в первозданном виде.
Я просидел там до поздней ночи и в итоге ушёл ни с чем. Однако на следующий день я снова вернулся туда, и в последующие дни тоже упрямо продолжал возвращаться. Пока однажды, сидя на полу и распутывая наушники, не услышал шаги. Я вскочил на ноги и взволнованно замер, ожидая пока прибывший зайдёт в эту комнату. И он зашёл. Зашёл и сразу остановился, стыдливо пряча зажатую в руке бутылку.
— Хо…сок? — голос Септума звучал сипло и заметно дрожал. — Ты что тут делаешь?
  
— Тебя жду.
Мне хотелось через всю комнату броситься к нему, обнимать и ругать за то, что заставил меня волноваться. Но… Но выглядел тот вполне здоровым, а это значило, что не приходил он ко мне исключительно по своей воле. И как бы ни радовал тот факт, что с ним всё в порядке, осознание этого всё же больно укололо.