Ворожей Горин – Посмертный вестник (СИ)

— То есть им тут головы отрывали, но никто при этом не вышел на крики?
— Думаю, никаких криков и не было, — ответила Алиса. — Только проснувшийся упырь — существо неимоверной мощи. В нем еще достаточно собственной крови, чтобы не испытывать голода, и она же придает новообращенному силы. Поверь, все произошло столь быстро, что никто из этих бедолаг даже испугаться толком не успел. И потом, представь себя на месте соседей, которые увидели бы «такое». Ты сам бы вышел?
— Точно нет, — уверенно ответил я.
— Вот-вот. Я даже не посмею обвинить тебя в трусости. Плюс сам процесс перерождения, как правило, сопровождается мощным выбросом силы в пространство. Силы страшной, лютой. Даже самые нечувствительные к этой силе люди ее ощущают и инстинктивно избегают место ее возникновения. Не берусь ванговать, но в следующие пару-тройку недель в этих домах наверняка случится несколько самоубийств. Запойные алкоголики уйдут в свои последние запои и словят «белку», наркоманы предпочтут получить передоз, а грудные дети будут надрывать по ночам животы в истошных криках, пока не задохнутся. Конкретно же это место люди будут обходить стороной месяцев шесть, не меньше. Даже те, кто слыхом не слыхивал о том, что тут сегодня произошло, будут шарахаться от этой площадки.
— Жесть какая. Что же вы за существа такие?
— Не столь важно, что мы за существа, Горин, сколь то, что за сила нас породила.
Девушка присела возле последнего трупа, того, что был сложен пополам, и положила свою руку ему на голову.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь понять, укушен он или нет.
— И что?
На мой вопрос Алиса ответила невербально. Одним резким движением рук она крутанула голову бедняги в обратную сторону, чуть напряглась и… да, (непечатно), она оторвала ее прямо у меня на глазах. Процесс сопровождался мерзким звуком разрывающихся связок, лопающейся кожи и хрустом позвонков. Разумеется, от такой картины мне опять стало плохо.
— Вот же ты впечатлительный какой… — как ни в чем не бывало улыбнулась Алиса. — А где твоя уверенность в своих силах? Ты же недавно уверял, что легко бы со мной справился.
Вурдалачка явно потешалась надо мной, а после, когда поняла, что мою рвоту воздухом и желчью уже не унять, сменила гнев на милость.
— Да ладно, расслабься ты. Я не из-за кровожадности так сделала. Этот был укушен и в скором времени мог превратиться в упыря.
— В упыря? — еле сдерживая очередной рвотный позыв, простонал я. — Упыри что, тоже могут делать упырей?
— Упыри — не могут. Но мы же не знаем, кто конкретно этого несчастного укусил, упырь или наша вурдалачка, его сотворившая. Так что я сделала то, что должен был сделать ты — упокоила его.
— Ладно, — оправился я и постарался выпрямиться. Живот нещадно сводило судорогой, пресс болел от непроизвольных сокращений. Но я, похоже, уже выблевал все, что было возможно, вплоть до легких, так что смог унять эти позывы. — Что дальше?
— В идеале — найти того, кто это сделал. Трупы еще тепленькие, все произошло не больше двадцати минут назад.
— То есть ты хочешь сказать, что он где-то тут? — с опаской оглядываясь, уточнил я. По спине отчетливо пробежал холодок.
— Ага, — вновь улыбнулась мне Алиса, продемонстрировав свои клыки, сверкнувшие белизной в неярком свете уличных фонарей. — Разделимся, так быстрее. Вот, так сподручнее будет, — она вынула откуда-то из внутреннего кармана джинсовой куртки увесистый нож и протянула его мне. — Увидишь нашего клиента, бей куда придется. Это для нас очень больно.
— Смертельно?
Вопрос был не праздным. После такой эффектной демонстрации своих сил и возможностей Алисой я всерьез призадумался о том, а как вообще можно справиться с вурдалаком или упырем простому смертному?
— Больно, — сощурила взгляд Алиса, приспустив свои очки на переносицу и посмотрев на меня поверх них. — Так я тебе все и рассказала, смертный, — надев очки обратно, она продолжила давать ЦУ. — В общем, я постараюсь сама его разыскать, но если тебе повезет больше, бей куда придется.
  
— Если мне повезет? — переспросил я, на что Алиса только улыбнулась своей клыкастой улыбкой.
— В идеале надо голову ему отрезать, но без должной сноровки сделать это очень трудно, поверь. Так что, если увидишь его, постарайся не умереть и кричи, что есть мочи. Я прибегу.
— Хорошо.
Мой голос предательски дал «петуха», что не ускользнуло от Алисы. Она еще раз мило улыбнулась и удалилась в сторону прохода между домами, меня же жестом направила в другую сторону. Я понятия не имел, куда вела тропинка между детской площадкой и небольшой хоккейной коробкой, но все же, собравшись с духом, двинулся по ней. Где-то неподалеку между деревьями маячили дома, кажется, в углу между ними тоже был проход. Туда я и направился, крепко сжимая в руках нож Алисы. Интересно, а он простой или все же серебряный?
Только оставшись один на один с темнотой и безлюдным двором, я понял, как мне сейчас на самом деле страшно. Вся эта картина с трупами, мысли о силе того, кто все это сотворил, а также гнетущая атмосфера этого обычного с виду московского двора повергали меня в ужас. Я брел по тропинке на ватных от страха ногах, живот подводило, дыхание стало поверхностным. Я старался создавать как можно меньше шума, но при этом на каждый шорох, на каждую упавшую с дерева ветку дергался, как ужаленный. Я ждал нападения из-за каждого куста. Любая темная прогалина или закоулок воспринимался мною так, словно там стоит окровавленный упырь и только того и ждет, чтобы я прошел мимо, не заметив его и повернувшись к нему спиной.
Слышали домыслы о том, что дурные мысли притягиваются? Так вот, в моем случае этот постулат сработал безукоризненно. Случилось именно то, чего я боялся. Я уже видел проход между домами, обрадовался тому, что преодолел кусты, так и не встретив упыря, и, ускорившись, устремился к светлой полоске прохода.
Алиса была права — место тройного убийства несет в себе очень плохую энергетику. Я сейчас чувствовал это очень отчетливо. Чем дальше я от него уходил, тем легче мне становилось на душе. И, похоже, именно это ложное ощущение безопасности, избавившее меня от чудовищного психологического гнета, сыграло со мной злую шутку. Увидев перед собой проход между домами, увидев через него снующие туда-сюда машины и свет уличного освещения, я так обрадовался, что напрочь позабыл о всякой осторожности. Я ринулся туда, к людям, к жизни, с таким рвением, что забыл посмотреть по сторонам. Сам дурак, в общем.
Упырь напал на меня сзади, когда до оживленной улицы оставалось не больше тридцати метров. Ума не приложу, как я проглядел его — должно быть, эта тварь пряталась где-то в кустах, в сторону которых я и смотреть-то боялся.
Первым, что я почувствовал, когда неведомая сила отбросила меня обратно в кусты, было чувство безграничной досады. За время короткого полета в голове успела промелькнуть мысль: «А ведь почти дошел!» Пролетел я никак не меньше десятка метров — вот и посудите, насколько сильны вурдалаки. Упырь швырнул меня, семидесятикилограммовый мешок с костями, на десяток метров так, словно я был плюшевым медведем. В целом я сомневался, что сам смог бы запустить в такой полет ростовую плюшевую игрушку. Дарил я такую Настюхе — эти медведи не такие и легкие, как можно было бы предположить. А вурдалак сделал это с человеком и, кажется, даже не напрягся. Во всяком случае, подле меня он оказался уже через секунду.
Сгруппироваться в падении у меня не получилось, а потому упал я, как придется, а именно на спину. Разумеется, ушибленные легкие и диафрагма после такого стресса, как говорит молодежь, вышли из чата. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, просто лежал и хватал воздух немым ртом. «Кричи, если что», — вспомнил я слова Алисы. Ага, крикнешь тут. Хорошо еще, что сознание не потерял и головой не ударился о дерево или камень.