В самом Сердце Стужи (СИ)
— А я обучен письму Сорога, — внезапно заявил мужчина.
— Сорога? Королевства на восточном континенте? Язык сорогской башни? — переспросила я, не веря своим ушам.
Королевство Сорог находилось далеко на востоке, и встретить выходца с тех земель в Халдоне было почти невозможно — они вели торговлю только с Шебаром и дальше портов не выходили, так как говорили на принципиально другом языке. Просто привозили свои товары в порты, разгружались, загружали местные ценности и отбывали обратно на восток. Морской путь был неблизкий и сложный, так что сообщение с Сорогом можно было назвать крайне слабым. За все свои десять жизней я в лучше случае трижды встречала выходцев из тех земель, да и то, мельком.
— Больше десяти лет назад, когда я только начинал свой путь наемником, я почти год проработал на сорогского купца, который пожелал пройти пешим маршрутом для большей выгоды. И с ним у меня сложились отличные отношения, — начал чуть сбивчиво рассказывать барон, отведя при этом взгляд. — Купец обучил меня их стилю письма и счета, который немного отличается от донской записи, но не сильно. Так что писать я умею. На сорогском, да, на их языке.
— И зачем вы это рассказываете? — уточнила я. — Звучит на самом деле невероятно.
— Ха! Мне ли не знать, что невероятно? — внезапно рассмеялся мой муж. — Но писать я точно умею, просто на языке, который никто в Халдоне не понимает. Я думал, мой этот навык бесполезен, но если дело касается только цифр, которые крайне похожи… Думаю, я смогу вам помочь, миледи Эрен. Вдвоем мы быстро управимся с книгами учета. Вы будете читать и диктовать суммы, попутно нумеруя страницы, а я — записывать за вами в новую книгу. Так вам не придется метаться между двумя томами, и работа ускорится во много раз.
— Может быть мне лучше стоит записывать за вами, милорд? Все же… — с сомнением начала я.
— Эрен, вы читаете на халдонском лучше меня, тут мои успехи невелики, — откровенно заявил мужчина.
Я с сомнением посмотрела на мужа, который сейчас вел себя даже подозрительнее, чем обычно. Интересная жизнь у него вырисовывается, если так подумать. Но то, что этот человек был чрезвычайно умен, я уже поняла — врать о навыках письма он бы не стал, тем более, у него при себе были все необходимые принадлежности, когда мы еще только ехали на север. И даже если забыть про то, что он выучился заморской грамоте всего за год, попутно выполняя работу по охранению купца, его план звучал отлично.
До того, как барон предложил написать, как он сам выразился, «приложение» к имеющимся учетным книгам, я думала в ту же сторону. Только по моему замыслу, дабы облегчить мне работу, книги стоило разобрать на страницы, добавить к каждой странице дополнительный лист с пояснениями и расшифровками для быстрого счета — то есть привести записи к виду приход-расход — а потом сшить все вместе. Но это очень кропотливая и муторная работа, которая бы заняла у меня весь остаток зимы и, возможно, часть весны. Переписывать книги, не путать листы и вести подсчеты одновременно, одному человеку сложно, а на помощь мне рассчитывать было банально неоткуда, доверия к местным у меня нет и быть не могло.
Но мой муж предложил намного более элегантный, а что важно — быстрый вариант. Потому что он тоже мог писать вместе со мной, а уже этого было достаточно.
— В любом случае, милорд, вы полны удивительных талантов, — искренне сказала я, отведя взгляд и прибирая книги.
Барон Гросс ничего не ответил — просто постоял молча, после чего прокашлялся и начал помогать мне с уборкой книг, чем еще раз вверг меня в состояние смятения. Подходило время ужина и таким важным документам тут сейчас точно не место.
Однако это потрясение я перенесла уже значительно легче — просто приняла для самой себя, что этот человек будет постоянно меня удивлять. Пора бы уже привыкнуть к этому. За девять жизней я настолько закостенела в своих взглядах, настолько убедилась в том, что повидала уже все возможные варианты человеческого поведения, что выбивающиеся из моего мировоззрения слова и поступки барона Виктора Гросса каждый раз ввергали меня в состояние ошеломления.
Работники кухни быстро накрыли для нас простой ужин — сегодня была дичь, тушеная капуста, хлеб, сыр, молодое вино. Последнее меня уже интриговало, ибо я ни разу не видела, чтобы барон пил пиво. А ведь пиво — жидкий хлеб. Этот напиток употребляют практически все простолюдины, от мала до велика, при этом искренне наслаждаясь и его вкусом, и чувством дополнительной сытости, которое дает сие питье.
К вину более приучены жрецы и урожденные аристократы, и именно так и вел себя барон Гросс. Но ведь люди не могут по щелчку пальцев поменять свои предпочтения. Я бы могла понять, если бы барон был повесой и пытался произвести на меня впечатление, но даже во время путешествия на север он чаще пил отвары из трав или просто горячую воду, а к пиву не притрагивался.
— Милорд, у меня есть к вам вопрос, — внезапно даже для самой себя начала я.
— М-м-м? — промычал мужчина, так как прямо в этот момент отправил в рот ложку капусты.
— Вы не любите пиво? — спросила я. — Вы говорили, что редко пьете и не пьете до захода солнца, это я запомнила. Но ведь пиво никто к увеселительным напиткам не относит, если знать меру и выпить просто пинту за обедом или ужином. Но вы к нему даже не прикасаетесь.
— Вы очень наблюдательны, миледи, — с какой-то горечью усмехнулся барон.
— И все же? В чем причина? — продолжила я расспросы.
— Мне не нравится вкус местного пива, — прозвучал ответ барона, словно признание в каком-то смертном грехе.
— Вкус? — удивилась я.
— Да. Слишком хмельной и кислый одновременно, еще и с мутным осадком. Такое пиво мне не очень нравится, — кивнул мужчина.
Вроде бы, мой вопрос был исчерпан, так что мы оба вернулись к еде.
— Когда приступим к работе? — не удержалась я и снова начала говорить первой.
Внутри все еще что-то немного сжималось, в ожидании вспышки гнева или удара по уху, но я старалась перебороть в себе эти укоренившиеся страхи и предрассудки. Пока Виктор Гросс показывал, что ему более по душе моя дерзость, нежели учтивость. Да и ни разу он даже не замахивался на меня, так что пока можно попробовать прощупать границы дозволенного. Так я пыталась убедить саму себя, что не поступаю опрометчиво.
— Так… — задумчиво протянул барон, откладывая в сторону ложку. — Завтра я бы хотел все же еще поработать на ямах, парням потребуется моя помощь. Думаю, послезавтра с утра. Вас устроит, миледи?
— Конечно! — вспыхнула я. — Почему вы вообще спрашиваете⁈
Барон только пожал плечами и, взяв в руку ложку, вернулся к еде.
— У вас есть своя комната для шитья и ваши женские дела. Я знаю, что вы обходили поместье и что Ларс предлагал вам выйти за покупками в базарный день. А может, вы думали заглянуть сразу к мастерам, а не ждать лотков. Короче говоря, может, у вас были другие планы, я же пока не в курсе вашего распорядка.
Чем больше говорил этот мужчина, тем меньше я вообще понимала слова, вылетавшие из его рта. Как вообще какое-то шитье или обходы поместья могут быть важнее работы с учетными книгами⁈ И даже если я бы была настолько глупа, чтобы ставить свои желания выше нужды нашей фамилии, то почему барон Гросс вообще спрашивает моего мнения?
На кончике языка уже крутилось обычное для меня «как же я могу отказать вам, милорд», дабы, как порядочной жене, продемонстрировать свое почтение мужу. Но в последний момент я себя остановила и сказала совершенно иное:
— Нет, никаких подобных планов у меня не было, — степенно проговорила я, уставившись на кубок с вином перед собой.
Какой кошмар! Кто так вообще отвечает своему мужу в подобных ситуациях⁈ Как у меня вообще язык повернулся сказать нечто подобное⁈
— Тогда отлично, приступим к написанию приложения послезавтра, — энергично ответил барон. К моему удивлению, мои слова подняли ему настроение, — единственное, у меня будет к вам просьба, миледи.