В самом Сердце Стужи (СИ)

И еще много пустопорожней болтовни. В какой-то момент я перестала вникать, что там говорил Ларс, обратившись к старой привычке, которая у меня появилась во время службы в храме. Некоторые проповедники были крайне многословны, затягивая вечерние и особенно праздничные служения во славу творца Алдира, так что единственным способом пережить поток их речей было полное погружение в себя. Я видела, как двигаются губы Ларса, слышала слова, которые он все говорил и говорил, но его речи совершенно не занимали мое внимание.
  
Когда же наемник прекратил расхваливать моего будущего мужа, я наконец-то вернулась из глубин своего разума и, удовлетворенно кивнув, ответила:
— Тогда мы с Лили будем готовы через четверть часа.
— С нетерпением ожидаю возможности услужить вам, леди Эрен, — на этот раз заместитель Ларс даже чуть поклонился, хотя при этом весьма пошло шаркнул ногой.
Да… Откуда взяться манерам у наемников? Но старания мужчины я оценила. В отличие от многих других бойцов, которые сопровождали меня и барона на север, именно Ларс четко понимал, что как раньше уже не будет. И сейчас говорливый мужчина примерял на себя роль одного из приближенных к барону, а это совсем не то же самое, что быть помощником командира отряда наемников. Другой статус, совершенно другой уровень. А если повезет — возможность получить персональное дворянство, если к Ларсу будет благосклонна судьба и взор Алдира его не покинет.
Гатсбури был важным городом на карте Халдона. Находящийся вверх по течению реки Кловер, он выполнял роль торговых ворот столицы и был перевалочным пунктом для тех, кто не стремился попасть на центральные рынки и площади. Именно из Гатсбури выходили торговые караваны на запад и восток страны, минуя столичные торговые сборы, через Гатсбури проходил и торг между купцами среднего уровня, причем как с запада, так и с востока. Конечно же, лучшие товары стекались в столицу страны Патрино, но и цены там были соответствующие.
Был на карте Халдона еще один такой торговый пункт. Город-побратим Гатсбури, местечко Данстер, находящееся всего в трех десятках миль на восток. Этот торговый близнец Гатсбури стоял на притоке Кловера, реке Порткаст. Только в отличие от Гатсбури, туда стекались купцы и товары уже с восточной стороны, причем не только местные, халдонские, но и караваны из Лютедона и даже Шебара. Их товары, правда, почти сразу же переправлялись в столицу, ведь купцам нужно было отбить столь долгий путь, но кое-что оседало как в Данстере, так и в Гатсбури.
И именно шебарские ткани меня интересовали больше всего.
Почти все товары из восточного королевства выкупала высшая знать через своих столичных купцов, а что оставалось — отправлялось в храм Алдира. Именно там я познакомилась с крепкими и мягким шерстяным сукном шебарских мастеров. Считалось, что секрет шебарского сукна крылся в специальной технике сваливания, чтобы скрыть переплетение нитей и сделать материал более плотным. Но я точно знала, что дело не только в технике изготовления — ведь тогда и в Халдоне, и в Лютедоне уже бы давно появились точно такие же мастера.
Секрет шебарского шерстяного сукна крылся в породе овец, которых разводили всего в нескольких долинах недалеко от южных берегов озера Камбрид. Довольно капризные и в плане выпаса, и в плане ухода, эти овцы давали превосходное тонкое руно, из которого и изготавливали столь ценную шерстяную ткань.
В отличие от более дешевых видов сукна, шебарское полотно было намного легче, но при этом отлично держало тепло, выглядело дорого и нарядно. При этом на рынках Гатсбури и Данстера всегда можно было найти небольшие отрезы этой ценной ткани по сходной цене — именно из них сшивали зимние подрясники для служителей храма Алдира. Ведь проще было один раз заплатить за хорошую одежду, которая прослужит долгие года, чем перешивать и постоянно чинить менее качественные и грубые изделия. Во всяком случае, такова была логика настоятеля храма, в котором я служила на протяжении десятилетий.
— Что ищем в первую очередь, леди Эрен? — спросил Ларс, когда мы уже шагали по узким городским улочкам в сторону центрального рынка.
— Шебарское полотно, — без запинки ответила я.
По лицу заместителя прокатилась тень — наемники всегда знали цену элитных товаров, ведь им частенько приходилось сопровождать купцов во время торгового сезона, если корона не объявляла сбор на рейд. Так что едва Ларс услышал от меня слова «шебарское полотно», его настроение резко испортилось.
Что было крайне нетипично для человека, который служит аристократу. Какое ему дело, как барон тратит свои деньги? Почему-то я была уверена, что барон Гросс просто выдал заместителю кошель с серебром и наказал только расплачиваться за товары и работать носильщиком. Иначе он бы лично отправился со мной на рынок, чтобы контролировать траты.
Или же это была проверка со стороны барона? Он хотел проверить, насколько расточительна графская дочь, чтобы потом попрекать меня безудержными тратами на одном из самых активных рынков центрального Халдона?
Ну что же, в таком случае он не на ту напал, потому что переплачивать за шебарское полотно я не планировала — мне нужна была эта ткань для теплой нижней юбки, которую никто никогда не увидит и которую можно сшить из небольших отрезов. А для верхнего платья подойдет и более дешевая, но от этого не менее нарядная по виду ткань из Лютедона или южных районов родного Халдона.
Мысль о том, что барон Гросс меня проверяет только укоренилась, когда я вспомнила, что случилось буквально неделю назад, когда мы начали это путешествие на север. Странное поведение Гросса, недомолвки и навыки, которых у него быть не должно, ведь он не обучался лекарскому мастерству — все это лишь укрепляло мою уверенность в том, что стоит быть осмотрительной.
Барон пока не проявлял ко мне никакой враждебности, а его холодность и невнимание можно списать на образ жизни и характер. Но с чего ему тогда внезапно проявлять такую щедрость?
Мне хотелось обратиться к Ларсу и спросить, каков бюджет, выделенный мне на покупки, но для себя решила, что стоит уложиться в двенадцать серебряных монет. Если мне не изменяла память, в этот период моей жизни фут шебарского трехфутового по ширине полотна стоил восемь-девять серебряных монет. При этом отпускали такую ткань от четырех-пяти футов, то есть вынь да положь трехмесячное жалованье среднего наемника. Или годовой доход целой вольной семьи фермеров.
Отрезы же — фут-два, которые оставались от рулонов, продавали в несколько раз дешевле, по потому что такие куски годились только для мелких изделий или нижней одежды, как в моем случае.
Была у купцов одна уловка, которую они проворачивали с несведущими людьми или деревенщинами. Когда от рулона шебарского полотна оставался фут или два, купец просто поворачивал ткань и выдавал обрезь за полноценный отрез, просто меньше стандартной ширины. В итоге вместо трех серебряных монет, за такие обрезки выставляли цену вдвое выше, еще и приговаривая, что это крайне выгодная покупка.
Проблема была в том, что единственное, на что могла опираться швея в процессе выкройки шебарского полотна — ширина отреза и заранее объявленное купцом направление верха и низа ткани. Все плетение было скрыто, и обнаружить осевую нить просто невозможно из-за валяния на поверхности полотна, которое и делало его столь ценным материалом. А если попытаться сшить такую ткань поперек — одежда просто расползется или часть ткани вовсе будет испорчена в процессе выкройки, если она будет проходить вдоль той самой осевой нити плетения.
  
Все эти тонкости я знала, но все равно, почти растерялась, когда один шебарский купец на мой вопрос о полотне стал предлагать те самые «специальные узкие отрезы».
Пытаться уличить подобных пройдох во лжи — себе дороже, так что я просто проигнорировала предложение и продолжила движение по рыночной площади в поисках других купцов с необходимым мне товаром.
По тому, какие внимательные взгляды бросал время от времени на меня Ларс, наемник не понимал, что происходит. О чем мужчина и сообщил после того, как я отвергла очередное полотно для «малых изделий шириной в фут».