Ловцы душ (СИ)
Сергей посторонился, отвернулся, когда мимо него пронесли тело жены. С носилок свесилась рука Яны, болталась в воздухе. А я... Мне ничего не оставалось, как следовать за ними.
- Стойте! Я с вами поеду! - Сергей схватил куртку, бросился в подъезд.
Я так хотела бы прижаться к нему, поблагодарить за то, что еще немного он побудет со мной, не оставит одну. Дорогой он держал за руку Яну, глядя перед собой невидящими глазами. Как он теперь будет жить? Не могу поверить, что это случилось. И наш сын... Он ведь и не вспомнит меня. А как я буду без них? Безысходность, беспомощность... Только теперь я поняла, как много всего могла, пока была жива. Столько было возможностей! И прежде всего, нужно было ценить то, что есть. Беречь и дорожить. Я виновата перед тобой, любимый. И перед сыном - виновата. Пусть предстоящая разлука станет мне наказанием. Если бы все вернуть...
Машина остановилась, санитар вышел и открыл задние двери. Я прижалась к Сереже, будто он мог почувствовать это. Носилки, дребезжа, выкатились, из низкого неприглядного дома вышел санитар в несвежем белом халате - помятый, видно, со сна. Зевая, прочел бумагу, подслеповато щурясь, кивнул:
- Заносите!
Сережа вышел, закурил, встал рядом.
- Ваша?
Он кивнул.
- В холодильнике мест нету,- просительно заявил мужчина. - Может испортиться.
Сергей молча достал из кармана тысячную купюру, сунул в ему карман. Тот радостно осклабился:
- Ну, для вас найдем.
Я смотрела на Сережу, как будто впервые видела. Все стало важно: и мелкие морщинки, и седые нитки, высвеченные светом фонаря. Он словно умер вместе со мной. Никаких мыслей, никаких эмоций. Каменный. Это плохо. Плачь, кричи, делай что-нибудь!
- Прощаться будете? - спросил санитар, открывая большие железные двери.
Сережа посмотрел на него непонимающе, потом помотал головой, развернулся и пошел вглубь темной аллеи.
- Странный какой-то,- сказал мужчина.
- Ну так,- развел руками старший,- жена, да еще такая молодая. Любил, наверное, шибко.
Любил... В прошедшем времени. У меня теперь все в прошедшем.
Носилки водрузили на каталку, завезли, громыхая по асфальту, в темноту морга. Я ужаснулась: не хочу туда! Остаться совсем одной, в холоде и мраке!
Меня никто не слышал. Ничего не оставалось, как следовать за телом. Двери звонко заскрипели, закрываясь, снаружи послышался шум мотора, и вскоре наступила тишина. Вот и все.
Я еще не привыкла к тому, что не живая, и для меня ни холод, ни тьма не страшны. Самое ужасное - расстаться с Сережей. Мне хотелось еще раз умереть, теперь уже окончательно. И ни плакать, ни кричать я не могла.
Чуть-чуть успокоившись, пригляделась к тому месту, где предстояло провести ночь. И тут меня ждал сюрприз: я была не одна. На таких же каталках лежали другие тела, а рядом с ними, чуть светясь, порхали их души.
- Не бойся,- прошелестела одна из них. - Это не страшно. Жить страшнее: вечно бояться что-то потерять. Теперь ты свободна.
- Если бы так,- горько ответила я. - Мне не будет покоя. Отныне я собственность мага, и так будет, пока он жив.
- Ловец? - заинтересованно спросила другая душа.
- Что? - не поняла я.
- Ну, Ловец, тот, кто забирает души.
- Ты знаешь о нем? - спросила я, не веря в удачу.
- Знаю,- тихо прозвучало в ответ. - И ты знаешь, но не можешь вспомнить.
- Почему?
- Ты не оторвана от хозяина. Тебе не попасть в чистилище, значит, не очиститься от памяти этой жизни. Потому многие знания тебе недоступны.
- Что же делать?
- Потеряв память, ты погибнешь. Держись за нее, и тебе помогут.
Я замолчала. Память... Да, это все, что у меня осталось. Моя любовь, нежность... Пока они есть, я жива. Пусть так. А потом что-нибудь придумается. У меня целых сорок дней.
- Ищи проводника,- послышалось из дальнего угла комнаты.
- А кто это?
- Это тот, кто сможет удержать тебя.
- А как его узнать?
- Узнаешь...
Ловцы, проводники... Неужели все это было рядом со мной, в реальном мире?
- Конечно,- снова раздалось в ответ. - Есть и Хранители, они противостоят Ловцам, возвращают потерянные души. Да ты и сама...
- Что сама?
- Это тебе предстоит понять. Ищи. И помни.
Я почувствовала рассвет. Там, за стенами, вставало солнце. Начался еще один день. Я хочу света. В нем все плохое становится мельче и на многие вопросы находится ответ. Я устала... Просто хочу отключиться и попробовать что-то понять. Одиночество только оскалило свои острые клыки, скоро оно начнет рвать меня на куски, и, где бы я ни была, никогда уже не испытать прежних чувств. А приспособиться к новой жизни я еще не успела. Откуда ждать помощи? Где мне искать этих загадочных проводников? Да и зачем?
Вскоре в комнате зажегся свет, вошли люди - двое врачей и санитары. Для них лежащие на каталках тела - просто работа. Набор органов. И они будут сосредоточенно рассматривать, изучать мои внутренности, ища причину смерти, как ребус, головоломку. Я-то знаю, в чем причина, но ее не впишешь в заключение о смерти. А им обязательно нужно отчитаться, от них зависит, будет ли расследование моей смерти, станут ли таскать и так измученных Сережу и маму на допросы, вытаскивать из них воспоминания обо мне- живой. Будут задавать вопросы, был ли у меня любовник, употребляла ли я наркотики, связана ли с криминалом. Цинично... Но - таков порядок. И это мы должны пройти. Вместе, потому что я незримо буду рядом. Если бы только это могло помочь...
Пока врачи готовились к работе, я присмотрелась к ним - не может быть, чтоб такая работа не оставила следа в их душах. С удивлением отметила, что, и впрямь, каждый из них светится по-особому. Один - серым с темным отливом, он пошел сюда работать в надежде на легкий заработок, кто-то сказал ему, что тут неплохо поднимают с родни покойных. Второй светился легким оранжевым - хороший, веселый человек, в институте плохо учился - некогда было, душа компании, он больше бывал на вечеринках и гуляньях. И, когда замаячила угроза отчисления, ему предложили перейти на другое отделение, где был недобор специалистов. И так он и остался в патологоанатомах.
Внезапно меня осенило. Если я вижу их души, почему бы не попробовать договориться с ними? Странно, конечно, но...
Я сосредоточилась на том, оранжевом. Он словно почувствовал что-то, замер, уставившись в одну точку. Я присмотрелась к его глазам. Светло-серые радужки с голубыми нитями, и зрачок, глубокий, темный, как тоннель... Как-то само получилось, что я нырнула в эту темноту, как в омут. Мне все вдруг стало про него известно - и имя - Алексей, и то, чем он живет. Почувствовала его страх, постаралась успокоить:
- Все хорошо, не бойся...
Он откликался! Сердце стало биться ровнее, легкая дрожь пальцев прошла.
- Молодец. Теперь возьми документы Яны Зарецкой, скажи, что займешься ею сам.
Он неуверенно прошел к столу, перебрал лежащие на нем бумаги. Достал нужный листок.
- Сергеич! - окликнул коллегу. - Я, пожалуй, посмотрю новенькую.
- Зачем? - лениво откликнулся тот. - Пусть полежит, не к спеху.
"Соври что-нибудь!"- приказала я ему.
- Да я ее мужа знаю, надо помочь,- пробормотал мой подопытный.
Второй посмотрел на него понимающе:
- Ну, надо, значит, надо. Бери.
Алексей взял каталку с телом Яны и повез в прозекторскую
"Там все чисто. Самопроизвольная остановка сердца",- продолжила я внушение.
Вскрытие продолжалось недолго. Вскоре он вышел обратно в морг, снимая перчатки.
- Ну, что там? - спросил его второй.
- Пробы взял, отправлю в лабораторию, но, думаю, ничего не найдут. В заключении напишу - сердечная недостаточность.