Гвардия Хаоса (СИ)
Ранмаро, который в это время был занят тем же самым — провожал красавицу взглядом, то есть — сначала вопрос не понял, а когда это наконец произошло, растерялся. Юрика определенно застала его врасплох.
— Ну… Как бы сказать… — его руки самопроизвольно обрисовали в воздухе нечто гитарообразное, но он быстро опомнился и спрятал их за спиной. — Умные, вот. С которыми можно поговорить о чем-нибудь таком… О книгах, музыке, космонавтике.
— О чем? — со смехом переспросила Юрика. Поведение брата ее забавляло.
— Ранфарг Белгорро сказал, что ученые Федерации сейчас занимаются разработкой новых ракетных двигателей, с помощью которых можно будет покинуть нашу планету. Для тех, кто не знает, что у Дакиэрро уже есть космические корабли, на которых можно даже долететь до соседней звезды, эта тема действительно интересная.
— Не вешай мне лапшу на уши… Я в жизни не поверю, что ты воркуешь со своими пассиями о ракетах и звездах как космических телах. Что, не можешь быть с сестрой немного по-откровеннее? — Юрика ткнула его локтем в бок.
— С Рией я эти темы тоже не обсуждаю.
— А с кем тогда? — Юрику задело, что уровень их близости был определен как «Доверяю так же, как и Рие».
— Ни с кем. Я вообще не люблю распространяться о своих девушках.
— У тебя их что, сейчас больше двух? Познакомишь со всеми или только с той, которую можно Валерии показать?
— Я не говорил, что сейчас у меня кто-то есть! — Ранмаро повысил голос, а еще дочь Ришари с удовольствием отметила, что глаза у него забегали, словно пойманные с поличным мыши в коробке из-под печенья.
— О том, что у тебя никого нет, ты тоже не говорил… Так со сколькими ты сейчас встречаешься?
Ранмаро решил, что с него довольно провокационных вопросов, только не знал, как убедить в этом сестру — Юрика не была телепаткой, но слишком уж выразительным было его лицо. А потом он сдался.
— С двумя… Только никому, ладно?
— Ты за кого меня держишь? Я буду нема, как могила… А из дяди вообще слова лишнего не вытянешь.
Ранмаро напрягся и на всякий случай посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что Дженази рядом нет.
— Это ты к чему сейчас? Дяде тоже нельзя говорить…
— Ты что, не знаешь, какой у него тонкий слух? И нюх? Он учуял тебя из самого Ховина! Шестьсот километров, Ран! Спорим, что он сейчас слышит каждое наше слово?
— Да быть не может… Сейчас слишком шумно, — и действительно, даже учитывая число находящихся рядом людей, Ранмаро не боялся говорить с сестрой на повышенных тонах, ведь делай он это чуть тише, не слышал бы даже сам себя.
— Спорю на сотню, что слышит, — Юрика не была уверена в том, не преувеличивала способности дяди, но если это правда, то она выиграет сто айр. А так как у нее самой денег не было, то и проиграть она не боялась.
Ранмаро задумался над ее предложением, а потом задал резонный вопрос:
— А как мы об этом узнаем? Подойдем и прямо спросим у него, подслушивал он или нет?
Юрика, которая упустила из виду этот момент, сначала растерялась, а потом быстро нашла решение проблемы:
— Очень просто. Видишь вон ту пожарную лестницу? — она указала брату на четырехэтажное здание напротив, на крышу которого вела слегка поржавевшая, но все еще надежная металлическая конструкция. — Я сейчас поднимусь по ней, а потом спрыгну вниз. Если дядя нас слышит, то обязательно меня спасет.
— А если нет? — идея Юрики привела Ранмаро в ужас. — Как он вообще успеет что-то сделать, даже если услышит? Я знаю, что он очень сильный, но ведь не всемогущий и не вездесущий.
— Я переломаю себе ноги, а ты выиграешь сто айр… — собственная идея предстала перед Юрикой уже в совсем другом, противоположном свете, но отступить она не могла.
Ранмаро не смог сразу понять, говорит его сестра всерьез или просто шутит. Не смог прийти к однозначному выводу и минуту спустя, и неожиданно сказал:
— Ну, можно попробовать…
Юрика едва не задохнулась от возмущения, первой реакцией было желание пнуть брата, второй — пнуть сильнее. И уже плохо соображая, что делает, решительно направилась к пожарной лестнице. Надеясь, разумеется, услышать просьбу не делать глупостей.
«Этот придурок обязан меня остановить!»
Вот только она не дождалась этого даже тогда, когда оказалась на крыше. Ранмаро просто молча следовал за ней, разве что напряженно посматривая на людей внизу — боялся, что чье-нибудь внимание будет привлечено подозрительной деятельностью молодых людей. Но жителям Эдельбрасса было совсем не до юной парочки, решившей уединиться наверху. И истинным счастьем было для этих двоих, что они не поняли, как выглядят со стороны.
— Может, не надо, а? — Ранмаро произнес это, когда Юрика застыла на краю карниза, осторожно пробуя подошвой шероховатую черепицу на предмет случайно не забитого гвоздя. Она не собиралась падать раньше времени. А если честно, вообще уже никуда не собиралась. Вниз — особенно, но слова брата вернули ей решимость.
— Дядя меня поймает, — и Юрика сама испугалась того, с какой убежденностью прозвучали ее слова.
— Послушай, я же не всерьез с тобой согласился! — Ранмаро начал откровенно нервничать. — Я верю, что дядя нас слышит, ты выиграла, деньги твои…
Юрика шагнула с карниза — вниз. И по настоящему испугалась только тогда, когда зависла между небом и землей, пойманная за руку братом. Он оказался достаточно быстр и силен, чтобы помочь ей избежать последствий, возможно, самого глупого поступка в ее жизни.
— Идиотка…
Юрика не спорила, но когда Ранмаро одним рывком вытащил ее и поставил рядом с собой, молча протянула ему открытую ладонь.
— Что? — не понял парень.
— Деньги, говорю, давай. Сам сказал, что я выиграла. А за «идиотку» двадцатку сверху накинешь.
«Я же сказала, что буду из тебя веревки вить,» — с мрачным удовольствием подумала Юрика, наблюдая, как Ранмаро лезет в кошелек. А еще очень точно, емко и нецензурно мысленно высказала сама себе все, что думает о своем несносном характере. Там, в глубине души, она была крайне самокритичной натурой.
Глава 25. Воинственность и меланхолия
Просперо дышал полной грудью, сила юности переполняла тело и требовала выхода — и это после целого дня, проведенного в дороге. Даже когда ему перешагнуло за сорок, он оставался весьма энергичным и деятельным человеком, и мог работать сутками напролет, без сна и отдыха. Но если сравнивать с тем, что было больше двадцати лет назад, то можно было только сказать: «Эспозито уже не тот, что раньше». А теперь это «раньше» вернулось. И даже более того. Его состояние после вмешательства Дженази можно было описать так, как если бы все эти годы тот юный Просперо спал, ожидая своего часа, и копил силы, чтобы в одночасье вернуться. Тяжелый груз прожитых лет растворился, сгинул, они больше не давили на плечи. И казалось ему, что оттолкнись от земли он сильнее, то обязательно взлетит.
Но прыгать от радости на глазах у сумрачной Виктории Просперо намерен не был. Возможно, будь рядом другая девушка, он не отказал бы себе в удовольствии быть молодым не только по факту, но и на деле, но не начать же ему ухаживать, действительно, за племянницей Дженази… К тому же Эспозито всегда было неуютно в обществе женщин, которые выше его на целую голову. Увы, но инспектор не был человеком даже среднего роста, не дотягивая до этой планки считанные сантиметры. Вполне возможно, что это стало одной из причин, по которым он так и не завел семью. Несложно найти девушку, которая будет ниже Просперо. Трудно найти такую, которая откажется от каблуков.
У сандалий Виктории каблуков не было, но даже так Эспозито рядом с ней смотрелся неуместно. Низкий, плотный, коренастый, она — высокая и стройная. И более того, уверенная в себе настолько, что как бы Просперо себя не поставил, иначе как вторую роль в их паре играть бы не смог, а все потому, что девушка смотрела на мир так, словно делила его на то, что разрубить можно, и нет. И ему было неуютно из-за того, что они остались вдвоем: Юрика и Ранмаро исчезли где-то по дороге к парку, а Дженази и Валерия отошли куда-то, предложив встретиться через час у монумента в центре зеленой зоны.