Через бурные волны (ЛП)

— Спасибо тебе, Харрингтон, — прошептала она.
В последний раз я коснулся плеча Клары, благословляя ее, затем повернулся и пошел к Фонтану.
Легенда гласила, что тот, кто окунется в этот бассейн, обретет вечную жизнь. Но это всего лишь легенда. Кто знал, что станет со мной, когда я по-настоящему погружусь в сверкающую воду, раскинувшуюся передо мной? Что-то подсказывало мне, что все не так просто. Но я не мог знать, что произойдет, когда мое тело коснется воды. Я только знал, что каким-то странным образом Катрина зовет меня к себе, где бы ни была. И единственный путь к ней лежал через Источник.
  
Повернувшись спиной к прошлому, я стоял над бассейном, наполненным водой, и его серебристые струи манили меня своей неестественной притягательностью. Мое отражение в его поверхности было четким, как в зеркале.
Заходи.
Песня сирены завладела мной, не оставив иного выбора, кроме как погрузиться в волшебные воды внизу, чтобы последовать за ней. Последним звуком, который я услышала, был пронзительный звук вынимаемого из ножен меча, и я понял, что Клара прекрасно позаботится о Тейне.
32. Сквозь время
Майло
Я упал в воду. Сверху она казалась не глубже хрустальной лужицы, но, оказавшись внутри, я обнаружил, что ее глубине нет конца. Отсюда я ничего не мог разглядеть. Здесь был полезен только мой здоровый глаз, но я сомневался, что даже при исправном зрении обоими глазами это не спасло бы меня от ослепляющей белизны, заполнившей все вокруг. Каждый мой поворот давил на мышцы, как плавание в гудроне, но я ничего не видел вокруг себя. Это была пустота, без востока и запада, без верха и низа.
В момент паники я попытался убежать, но понял, что поверхности бассейна позади меня больше не существует… или, если она и существовала, я ее не видел. Я ничего не видел. Каким-то образом я мог дышать, но это была единственная роскошь, которую мне позволяло это место небытия. Я ощупывал все вокруг в своей слепоте, наполовину плывя, наполовину идя по этой запутанной пропасти. Источник Молодости, безусловно, был мифом. Это было нечто совершенно иное. Я только молился, чтобы Клара не последовала за мной и не попала в такую же ловушку, как и я. Но в глубине души я знал, что она умнее этого.
Видения Катрины заполнили темную пелену передо мной. Я бы никогда не вернулся к ней. Даже если бы мне удалось сбежать отсюда, было бы слишком поздно. И даже если бы ей удалось найти Бастиана и корону, он бы никогда не позволил ей победить. Он был слишком силен. И я вложил ее прямо в его руки.
Когда я вслепую пробирался сквозь все это, что бы это ни было… Я остановился, упав на колени, когда меня охватила безнадежность. Я больше не мог этого выносить. Океан, несомненно, заявил о своей власти над моей судьбой. Я вспомнил ту ночь, когда впервые остался с Катриной в ее комнате. Как я боролся, чтобы не поддаться ее влиянию на меня, зная, что это никогда не сработает. Но я сдался. И вот мы оба здесь, разделенные океанами времени навсегда.
Я вспомнил ту ночь, когда сказал ей, что судьба отвернулась от нас. И хотя думал, что, возможно, доказал, что все было не так, теперь понял, что это я был неправ. Нам с Катриной не суждено было встретиться. Мне не суждено было прожить достаточно долго, чтобы встретиться с ней. Встретить ее однажды было настоящим благословением. Но мне всегда было суждено умереть без нее.
Когда я смирился с этой бездонной пустотой, тишину прорезал слабый звук, похожий на отдаленный перезвон колокольчика. Мелодия становилась громче с каждой секундой, но все равно звучала отдаленно. Это была песня сирен, но уже не в моей голове. Она была здесь… по-настоящему здесь, где-то в этой глухой пустоте. Этот звук окатил меня, как последняя капля тепла, побуждая в последний раз подняться.
Слезы жгли глаза, грозя пролиться, но я пробирался сквозь пустоту, отчаянно пытаясь следовать за песней. Совершенно слепой, я цеплялся за свою единственную карту — звук. Ее песня продолжалась, голос наполнял тишину хрупкой ниточкой надежды, за которую я пытался ухватиться, пока она не исчезла. Мелодия окружала меня, как одеяло уверенности в самый темный час, удерживая меня, когда я дрожал от страха, что никогда не смогу выбраться из этого места.
Я мог бродить час или целый день. Ничто не напоминало о том, как течет время. Ничто здесь не придавало мне подобия человечности. На мгновение я даже усомнился, жив ли я еще или уже умер, и это могло быть пристанищем моей недостойной души.
Но затем, как бы долго я ни шел на этот голос, я обнаружил его прямо передо мной, ясный и такой громкий, что он звучал всего в нескольких дюймах от моих ушей. Мои ноги инстинктивно остановились, и я стоял, слушая ее арию, вытянув руку перед собой в пустое пространство передо мной. Я чуть не отскочил назад, когда мои пальцы коснулись чего-то — руки.
Я взял ее за руку, песня все еще звала, и шагнул вперед. Чьи-то руки обвились вокруг меня. Я услышал свое имя, произнесенное разными голосами. А затем я услышал ее имя… Катрина.
— Майло, — тихо пропела она. — Я здесь. Ты сделал это.
Мои глаза затрепетали, когда я оправился от магического воздействия, из которого только что вышел. Ударил свет, и я, наконец, смог сфокусироваться на этих голубых глазах, которые притягивали меня своей песней. А затем я вздохнул с облегчением, когда они снова превратились в красивые карие глаза, смотрящие на меня в ответ. Песня оборвалась. И со мной заговорила уже не сирена Катрины. Это была она.
Мы оба, не говоря ни слова, упали в объятия друг друга. Я прижимался к ней так, словно она была единственной надежной гаванью во время шторма. Она притянула меня к себе и поддерживала, когда я повалился вперед от изнеможения и неверия. Прижатый к ее груди, я тонул в звуке ее сердцебиения и вдыхал ее сладкий аромат.
— Ты нашел меня, — прошептала она с дрожью в голосе. — Ты слышал меня сквозь все время.
Я отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, и убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо.
— Я поклялся, что всегда буду искать тебя, моя Полярная звезда. — Ком в горле обжег, когда я проглотил его, не в силах оторвать от нее взгляд.
Она положила руку мне на лицо, нежно провела большим пальцем по бороде, по подбородку и, наконец, по большому шраму над левым глазом.
— Ты… старше, — пробормотала она, заикаясь, глядя мне в глаза. — На сколько?
— Около двух лет, — пробормотал я.
Она прижалась головой к моему плечу.
— Прости.
— Нет, ш-ш-ш. — Я поцеловал ее в макушку и взял ее лицо в свои ладони. Я прижался губами к ее губам и целовал ее так долго, что мне показалось, что этого было недостаточно. — С таким же успехом это могло длиться минуту. Каждое мгновение, каждый день тех лет не было дня, когда бы я не думал о тебе.
Я перевел взгляд с ее сияющих глаз на губы, мельком заметив поблекший шрам на щеке. Сейчас он был едва заметен, но я всегда буду помнить причину, по которой он появился. Я крепче обнял ее, словно защищая, когда в моей голове прокручивались отвратительные слова Тейна.
— Когда Тейн поймал тебя в Нассау… он… он делал с тобой что-то еще… до того, как я тебя нашел?
Катрина выглядела смущенной этим вопросом, но покачала головой.
— Нет, нет, он просто схватил меня прямо перед твоим приходом. А что?
Я вздохнул с облегчением.
— Ничего. — Я снова прижался к ней и погладил ее по волосам. — Я просто хочу знать, что я сделал все, чтобы защитить тебя.
— Ты всегда это делал, — она положила голову мне на плечо. — А теперь… теперь мы можем начать все сначала.
  
Я посмотрел на татуировку у себя на руке, чувствуя, как чернила растекаются по коже. Карта сформировалась и теперь была полной. Но я сомневался, что Бастиану понравится Фонтан, когда он узнает, что это такое на самом деле. Я обернулся, чтобы взглянуть на странную вертикальную стену, сквозь которую я только что прошел, похожую на зеркало, сделанное из воды, дверь во что-то нечеловеческое.