Зов Арахны (СИ)

— Доволен.
— Ты… Ты ведь даже не понимаешь, как тупо и нагло влез мою дерьмовую жизнь, да? Не мог просто оставить меня в покое? Просто пройти мимо?
Она сжала зубы и совсем тихо прошипела:
— Ненавижу.
Катрин замолчала, глубоко и шумно дыша. А Николай поймал себя на мысли, что пялится на отчётливо заметные соски обтянутых тонкой тканью грудей Майер. У неё под халатом точно совсем ничего нет. Точно. Ну и тормоз же ты, Соколов. Она пришла к тебе в одном халате, а ты лежишь и тупо смотришь на неё.
Николай протянул здоровую левую руку, схватил Катрин за халат точно между грудей и без церемоний потянул к себе.
— Ах ты… - она невольно подалась вперёд и, потеряв равновесие, оказалась почти что на Николае. Он перехватил её за шею и помогая себе правой рукой окончательно наклонил к себе.
— Повтори пожалуйста, я не расслышал.
Она совсем не сопротивлялась. Хоть и покраснела, как помидор. Николай практически не держал её, а она стояла наклонившись, опираясь согнутыми руками на край койки. Халат распахнулся, её груди касались его кожи. Майер прикусила нижнюю губу и смотрела куда-то мимо.
— Ненавижу тебя, — тихо прошипела она, — почему ты… такой?.. Придурок!
— Катрин.
Она глянула на него и зажмурилась. Николай провёл рукой по её волосам, потом дальше по спине, затем ещё дальше. Она дрогнула, шумно вздохнув, будто её пробрал озноб. Рука сама собой оказалась на упругой заднице Катрин. Соколов подтолкнул её, привлекая на свою койку. Такая невозможно красивая женщина, прямо в его руках. Она взбрыкнула, как строптивая лошадь, вырвалась, выпрямляясь. Впилась в него горящими глазами и вытянулась, как по стойке смирно. Халат остался распахнутым, открывая взгляду всю прелесть её наготы. Николай откинул с себя простыню и резко встал. Левая нога напомнила о себе жгучей болью, голова закружилась, он едва не полетел на пол. Но упершись голым задом в койку, устоял. Откинув полы её халата, ухватил Майер за задницу и повернул, меняясь с ней местами. Боясь, что опять закружится голова, Соколов подтолкнул её, заставляя сесть на койку. Не отрывая взгляд от его глаз, Катрин подчинилась, едва заметно противясь.
— Я об этом пожалею, — выдохнула она, тряхнув своей белокурой гривой, — и ты тоже
— Катрин! — воскликнул Николай и не в силах больше сдерживаться, повалил Майер на койку, прижал её собой, — к чёрту твои сожаления. Жизнь продолжается. Я больше не играю по правилам.
Она хотела что-то сказать, что-то резкое. Но Соколов заткнул ей рот неуклюжим поцелуем. И лейтенант Майер сдалась. С жаром и дрожью ответила на поцелуй, вцепившись ногтями в его плечи.
Они прибыли на место с больше чем суточным опережением расписания. Последний прыжок, едва проснувшись и с трудом оторвавшись друг от друга. Сразу после чашки кофе и до завтрака. После прыжка Катрин молчала. Он тоже не знал, что говорить. За завтраком пытались улыбнуться, сначала он, потом она. Разговор не клеился. Вот они и на месте, система Арахна Зеро, «Ворота Арахны». Николай уже знал, что сразу по прибытии, они расстанутся. Груз, что Катрин получила, ждали в Арахне Один. Четыре часа до орбитальной станции летели поглядывая друг на друга и почти не разговаривая. У Катрин глаза были на мокром месте, а Николай не знал причины этого. Только догадывался, что в жизни лейтенанта Майер случилось нечто, что заставляло её держаться особняком и пить в одиночестве. А он не только нарушил это её одиночество, но и задел в ней ещё что-то. Что-то, что она старательно топила в вине.
В броневизоре сверкала вторая планета системы, единственная обитаемая, столица сектора и центр всей здешней жизни. Планета Нуллус. К орбитальному транспортному терминалу причалили без очереди, в секции принадлежащей КСПС. Катрин всё молчала, Соколову тоже не приходило в голову ничего умного. Он пошёл в каюту, которую делил с Катрин последние дни. Быстро собрал свои вещи и снова заглянул в лётную, но там оказался только Макс.
— Удачи вам, сэр, — сказал андроид, заметив его.
 
— И тебе, Макс, — с улыбкой ответил Николай, — чини ногу и присматривай за Катрин.
Она ждала его в грузовом коридоре, недалеко от пандуса. Николай подошёл к ней, открыл было рот, но она протянула руку и прижала палец к его губам.
— Обменные пункты не пропусти, — нарочито строго и отстранёно сказала Катрин, — кредиты здесь не в почёте.
— А чем вы здесь расплачиваетесь? — спросил Соколов, понимая, что она просто не хочет прощаться.
— Дукаты. Консорциум чеканил монеты. Они остались, ими пользуются.
Она выудила из кармана сверкающую монету белого металла и отдала Николаю.
— И вот ещё что. В штабе сектора, и вообще при кабинетных стратегах, смотри в оба. И за языком следи. Все присматривают за всеми, почти каждый работает на две, а то и на три стороны. Из всех руководящих задниц, доверять там можно только самому Штайнеру. И тем, о ком он сам скажет.
Он хотел всё же обнять её, на прощание. Но Катрин отстранилась, потом резко развернулась и побежала прочь от него, наверх, в свою каюту.
— До встречи, Катрин. До встречи, — тихо сказал Николай ей вслед.
Первое, что сразу же обратило на себя внимание Николая, размеры транспортного терминала. Это был полномасштабный орбитальный космопорт, с большим объёмом грузоперевозок и стабильным пассажиропотоком. Для заштатной планетки в медвежьем углу, это было явно невозможно. Про себя Николай сразу же сделал в уме пометку, что и справочники, по видимому, дают не совсем верную информацию об этом месте.
Пройдя регистрацию в офисе КСПС Соколов избежал таможенных процедур и сразу отправился на поиски банковского терминала, а потом обменного пункта. Всё нашлось в одном месте и ему удалось даже попасть к терминалу без очереди. Он приложил пятерню к считывающему устройству и проверил баланс. За вычетом всех платежей и штрафов, от его сбережений оставалось чуть больше тридцати тысяч. В прежней жизни этого хватило бы примерно года на три. Но там не нужно было оплачивать жильё, медицинское обслуживание и трёхразовое питание было положено по штату. А что ждёт здесь? Закрыв терминал, Николай перешёл к обменнику. Как ни удивительно, в закрытой кабинке оказалось окошечко, прямо как в старых фильмах, а за ним сидела девушка. Даже не человекоподобный механизм, не андроид, а настоящий, живой человек.
Кредиты АНК она обменивала на дукаты Консорциума по курсу три к одному, если сумма не превышает ста дукатов. При этом для операции не требовалось ничего, никаких документов или подтверждения личности. Это даже не было банковской операцией. Дукаты здесь продавались, как сувенир. Правда свыше суммы в сто дукатов, цена вырастала вдвое. Не долго думая, Николай взял эту верную сотню и двинулся дальше.
Сюрпризы на этом не закончились. Космопорт с поверхностью планеты соединял орбитальный лифт. С грузовым подъемником второго тяжёлого класса и четырьмя пассажирскими кабинами независимого хода. Такие мощности означали, что грузопоток на планету и с неё тоже имеет промышленные масштабы. Путь вниз занял двенадцать минут. Когда же Николай спустился на поверхность, то подойдя к первому же доступному окну, увидел внизу, перед собой, город. Все до единого справочники сообщали, что население всей системы Арахна Зеро не превышает ста тысяч человек. А перед взором лежал мегаполис. С обширными жилыми кварталами, крупными административными зданиями, развитой сетью проезжих эстакад и монорельсовых дорог. Солнечный, безоблачный день, видимость идеальна. Ослепительно блестят крыши и остекления вычурных зданий центральных кварталов. Несколько массивных, сверкающих небоскрёбов кучковались в самом центре, отбрасывая косые тени в город. Да, и похоже, здешнее солнце несколько ярче, чем Николай привык.
 
На выходе из нижнего терминала орбитального лифта, Соколов заметил ещё один пункт обмена. Спрятав вторую сотню дукатов в «сундук», вышел на улицу. Снаружи почти никого не было. Какой-то маршрутный вэн, на аэромагнитной подвеске, выезжал на дорогу, видимо забрав всех пассажиров. Вокруг скучали несколько местных таксистов, слоняясь возле своих не слишком новых машин. Увидев вышедшего из транспортного терминала одинокого флотского, они наперебой стали предлагать свои услуги. Николаю не понравились их явно жуликоватые лица и хитрые взгляды. А потому он не раздумывая отправился искать ближайшую остановку монорельса. Видя, что клиент уплывает, таксисты, лениво поплевав в его сторону, затихли.