Малфой (СИ)
Как я и предполагал, после моих выводов о подтасовке из-за экзаменов пресса поливала Мальчика-который-выжил отборной грязью. Скитер раскопала его оценки по экзаменам за другие годы. Снейп отличился и дал интервью, где все поступки Поттера выставили в самом неприглядном виде. Честно, даже жаль парня. Отношение к нему было брезгливо-снисходительное. Многие считали, что он пошел на это, чтобы не вылететь из школы.
Поттер ходил тенью по замку. Вид отсутствующий. Грейнджер закопалась в библиотеке. Видимо, они узнали про драконов. В каноне выкрутился и тут выкрутится. Уизли распевал направо и налево о том, какой Поттер скотина, его предал. Вот даже жаль не было. Мозгов нет — считай калека (это я о Поттере). О том, что будет на первом испытании знали если не все, то многие. Огромные столбы пламени и рев из запретного леса заглушить было сложно.
Крам пытался приблизиться к Грейнджер и даже интересовался у меня статусом ее крови и характеристикой. Посоветовал брать в охапку и везти подальше отсюда. Девушка расцветала. И куда делась нудная заучка? Чистая форма, подогнанная по фигуре, а не мешок из-под картошки. Артефакты в виде заколочек-бусиков-браслетов, вместо дешевой бижутерии. Стильный рюкзачок, вместо страшной клетчатой сумки. Аккуратная прическа, ухоженные ногти, красивые туфли. Даже хогвартские стали на нее засматриваться, но статус «подруги Героя» надежно защищал ее. Будем надеяться, что девочка не упустит шанса.
А вот Делакур меня раздражала. Вейла включила свой гламур по максимуму, и окружающие ее парни пускали слюни. Мне казалось, что она светится как лампочка. Многие чистокровные просто не реагировали — амулеты блокировали чары. Меня же это приводило в бешенство. Наверное, отголоски вейловской крови давали о себе знать. Накануне состязания я не выдержал и рявкнул на дикой смеси русского и английского языков:
— Да выключи ты уже сияние свое, лампочка драная! Пока я тебе по башке не заехал, вейла хренова! Переведись в энергосберегающий режим! — мое лицо было искажено гримасой бешенства.
Макгонагалл попыталась что-то возразить, Дамблдор и Каркаров дружно закашляли, а директор Максим хватала воздух, словно выброшенная на берег рыба.
— Будешь дома — делай что хочешь, а в гостях веди себя прилично! — снова рявкнул я.
— Минус сто баллов Слизерин, — гаркнул Дамбдлдор.
— Да, сэр.
— Отработка в восемь, — заключил крестный.
— Да, сэр, — ответил я, и принялся невозмутимо есть вареники дальше.
Вейла сникла, но чары выключила. Французы неодобрительно косились, а дурмстрангцы весело переглядывались. Делакур им порядком надоела.
Как только я вошел в класс зельеварения после ужина, мне прилетел нехилый такой подзатыльник.
— Драко, у тебя совсем мозгов нет? — осуждающе спросил крестный.
— Меня бесят ее чары, — с нескрываемой злостью ответил я, — я не могу сдержаться.
— Да мне все-равно, можешь ты или нет! Ты хоть представляешь, скольких трудов мне стоило замять скандал с твоим пари? А что ты сейчас творишь? — он тяжело вздохнул и уселся на стул. — Был бы моим сыном — выпорол бы. Чего встал? Ингредиенты на столе. Разобрать, сложить, подписать.
Снейп удалился к себе, а я остался один на один с кучей мешков и коробок.
***
— Идиот, — сказал я, глядя как Поттер на метле кружит над хвосторогой.
Первый этап турнира начался два часа назад. Поттер выступает последним.
Я с другими слизеринцами и дурмстрангцами сидели на трибунах Слизерина и болели за то, чтобы участники выжили.
Люциус, вместе с представителями министерства и попечительского совета, чинно восседал на трибуне рядом с директором. С ним мы смогли перекинуться несколькими фразами, где я дал понять, что Грюм — это не Грюм, потому что знает кучу языков, показушно пьет из фляжки. Не знаю, смог ли я убедить Малфоя старшего, но зерна сомнений я в нем посеял. Не обошлось и без сурового разговора в кабинете декана. Только присутствие Снейпа спасло мою голову от рукоприкладства. Как он орал… Начал тихо-тихо и постепенно голос набрал обороты. В конце тирады аж слюна летела. Короче, получил я по первое число и за спор, и за гипотезы участия, и за дурмстрангцев, и за Делакур. В наказание у меня отобрали весь выигрыш, который мне отдали слизеринцы (хорошо, что про дурмстранг смолчал) и пригрозили отправить во Францию на лето, разбираться с делами убиенного мной Малфуа.
— Деб-и-и-л! — выругался я по русски, глядя как Поттер дразнит животное.
— Почему? — не удержался Поляков.
— У него есть мантия-невидимка, семейный артефакт. Накинул бы на себя и забрал бы спокойно. Но это же Поттер, он не может не покрасоваться.
Еще рывок и четвертый чемпион хватает яйцо. Жив да и ладно. Драконологи принялись успокаивать ящериц, Бэгмэн разорялся на трибуне, а мы тихо обсуждали увиденное. Моментом истины стало выставление оценок, где Каркаров занизил баллы.
— Вот жмот, — сказал я, — ребенку баллов пожалел.
— Раз вызвался, значит не ребенок, — ответил Светлан.
— Не смеши пожалуйста. Он на полторы головы ниже Крама, знает заклинаний штук семь и летает на метле. Вон, посмотри в чем он ходит — кроссовки рваные, свитер дырявый. Его и так природа обидела, так еще и ваш директор добавляет.
Вот чистая правда — как ходил мальчик-который-не-сдох в грязной разваливающейся одежде, так и ходит. Формы у него нет, а заказать ее у Малкин совиной почтой ума не хватает. Хорошо хоть, мыться стал чаще и от него перестало нести как от борова. Впрочем, Уизли это не коснулось.
— Чем природа-то обидела, — не понял Гойл.
— Мозгов не дала, — ответил я, — серого вещества недодала.
Дурмстрангцы дружно захохотали. Поттер стал для них этакой свиньей в апельсинах. На несоответствие цены мантии и цены кроссовок обратили внимание все.
Дни после испытания летели с большой скоростью. Люциус Малфой зачастил в Хогвартс, при этом ко мне он не подходил. Поттер помирился с Уизли, и троица вновь ходила везде вместе. А мне хотелось домой, к маленькой девочке Илоне, но святочный бал на носу.
На Луну засматривались многие: и дурмстрангцы и французы, но узнав, что претендентом в женихи является шрамомордый Драко Малфой, предпочитали не связываться.
— Твои мозгошмыги наконец-то успокоились, — сказала Луна.
Зимним вечером мы сидели напротив избушки Хагрида. Недалеко расположились французы в своей карете.
— Наверное, они наконец-то пришли в гармонию с собой, — ответил я.
— Папа хочет поговорить с Криви, чтобы взять его внештатным корреспондентом или фотографом.
— А переговоры поручил тебе, — перебил ее я.
— Ну да, — ответила Лавгуд, — но я не знаю с чего начать разговор.
— Хм, — я задумался, — давай завтра-послезавтра попробуем.
Взяв ее за руку, мы собрались в замок. Истошный крик недалеко от кареты французов, заставил нас переменить свои планы.
Около хижины лесника лежала маленькая беловолосая девочка в голубой мантии. Ее тело выгибалось дугой. Правая рука была в форме желтого крыла. Левая ступня в форме куриной ноги, а лицо зелено-желтое. Ребенок кричал и задыхался. Рядом валялось несколько конфет в яркой упаковке — канареечные помадки, блевательные батончики и что-то еще. Приколы Уизли, которые они собирались пустить в продажу.
— Что происходит, — спросил выглянувший из хижины Хагрид.
— Уизли скормили ей отравленные конфеты, — ответила Луна.
Со стороны кареты к нам бежали люди, только медиков среди них я не наблюдаю. Дальше я помню кусками — как бежал с ребенком на руках в больничное крыло, как слышал крики в спину, как бил Уизли, как Уизли били меня…
Очнулся я в больничном крыле. Рядом на стуле сидела Дафна.
— Дафна? — подал голос я.
— Наконец-то! Мы так перепугались! , — сказала девушка.
— Что произошло?
— А ты не помнишь?
— Не особо. Я помню, что подхватил девочку на руки, а дальше как в тумане. Что было-то?
— Я только со слов других знаю.