Капитан повесился! Предполагаемый наследник

Закончив разговор с мистером Хафкаслом и обсудив его результаты с инспектором Лоттом, Даули вызвал горничную Этель и расспросил ее о часах в библиотеке. Он был упрямым и, несмотря на то что сведения, изложенные мистером Хафкаслом доказывали, что мотив, на основе которого он собирался строить обвинение, мотивом уже не является, все равно стремился найти хоть какие-то доказательства в пользу своей версии. Но толку от Этель не было никакого. Часы в библиотеке ходили исправно и точно, утром в воскресенье их всегда проверял и заводил дворецкий Уиллинг. Да она своими глазами видела, как Уиллинг возился с этими часами, хотя в доме обнаружили труп. Вызвали мистера Уиллинга, он подтвердил слова Этель. В общем, если кто-то и перевел стрелки назад в субботу вечером, то перевели их обратно до наступления воскресного утра.
Глубоко разочарованный нестыковками в своей версии, суперинтендант Даули решил, что надо все хорошенько обдумать, прежде чем снова браться за дало. По дороге в Хайлем он решил навестить констебля из Стайна. Инспектор Лотт вызвался поехать вместе с ним.
Вскоре они добрались до деревни. Констебля Баннинга уже предупредили по телефону об их прибытии, и он встретил их в своем маленьком коттедже, заметно нервничая. Ведь суперинтенданты не так часто навещают констеблей, но, если навещают, обычно это сулит немалые неприятности. Впрочем, Даули не принадлежал к числу офицеров полиции, имеющих привычку взваливать свои неудачи на подчиненных.
– Я по поводу расследования в Феррис-Корте, Баннинг. Ты вроде находился тогда на ночном дежурстве?
– Так точно, сэр.
– Мне следовало поговорить с тобой раньше. Вряд ли ты заметил там нечто странное или необычное, иначе доложил бы нам. Ты был рядом с поместьем в субботу вечером?
– Да, сэр. У меня была назначена встреча с Хэммлом примерно на полпути между Феррис-Кортом и Лэмбоном в половине двенадцатого ночи. Ну и пришлось добираться через поместье.
– Все было в порядке?
– Да, сэр.
– А ты обошел южную сторону?
– Вокруг всего дома.
– А тебе известно, где расположены окна кабинета?
– Разумеется, сэр. Я хорошо знаю этот дом, жена работала там горничной.
Суперинтендант Даули был слишком поглощен своим расследованием, чтобы придать значение этому признанию констебля.
– А окна кабинета были открыты или закрыты, когда ты проходил мимо?
– Одно открыто, сэр, а другое – то, что ближе, – закрыто. Ну и свет горел в комнате, как обычно.
Даули и Лотт обменялись многозначительными взглядами.
– Послушай, Баннинг, – произнес суперинтендант. – Это очень важный момент, и ты не должен вводить нас в заблуждение. Если не уверен, так и скажи. Итак, если стоять лицом к дому, которое из окон было открыто? То, что справа или слева?
– То, что справа, сэр, оно у них всегда открыто, пока капитан не ляжет спать.
Суперинтендант Даули посмотрел на Лотта.
– То самое, возле которого он висел! – воскликнул он. – Значит, в десять сорок пять капитан был еще жив!
 
Глава XVI
 
Попробуй еще раз
 
Некоторое время оба офицера чуть ли не с ужасом смотрели друг на друга. Суперинтендант Даули первым нарушил молчание:
– Так в какое время, по словам вашего знакомого, видели Карла Веннинга выходящим из театра в Бирмингеме?
– В половине двенадцатого, – мрачно ответил Лотт.
– Успеть он никак не мог, – заметил Даули.
– Да, вы правы, сэр, – согласился инспектор.
– Загвоздочка…
Лотт провел пальцами по гладко выбритой щеке:
– Мы должны найти способ разобраться с ней.
Предупредив констебля Баннинга, чтобы никому не говорил ни слова, Лотт и Даули вернулись к автомобилю, сели в него и медленно двинулись по направлению к Хайлему. Лотт сидел молча, погруженный в свои мысли.
– Может, объясните мне, сэр, почему вы решили, будто между сэром Карлом и миссис Стеррон что-то есть? – наконец спросил он.
Даули рассказал все, что слышал. Напомнил о замечании сэра Джеймса Хэмстела о том, что «эта пара получает больше удовольствия не от игры, а от общения друг с другом», повторил показания других обитателей дома, в том числе прислуги. И слова Этель, что, мол, она видела отпечаток ботинка в гостиной миссис Стеррон, а это свидетельствовало о появлении в доме некоего тайного посетителя.
 
– Улики косвенные и не слишком определенные, – заметил Лотт. – Сам Веннинг испытал неловкость, когда я спросил его об этом, но категорически отрицал подобные предположения.
Инспектор снова погрузился в размышления, а потом сказал:
– Если я буду и дальше разрабатывать линию Веннинга, то должен убедиться, что дело того сто́ит. Нужно допросить эту женщину. Может, отвезете меня обратно?
Покинув Стайн, им все равно пришлось бы проехать через поместье, так что суперинтендант молча развернул автомобиль. Затормозив у ворот при въезде в Феррис-Корт, он обернулся к своему спутнику:
– Вы правы, каждую версию необходимо отрабатывать до конца. Надо убедиться, что вода течет в верном направлении, затем прыгнуть в нее и обойти препятствие. На моем пути целых два, нет, даже три препятствия. А потому я возвращаюсь в Хайлем. Нужно спокойно все обдумать.
Лотт зашагал по дорожке к дому и увидел ту же картину, которую два дня назад наблюдал суперинтендант Даули, – хорошенькая девушка возвращалась из сада с корзиной срезанных роз. Он узнал ее – эту девушку он видел несколько часов назад в гостиной миссис Стеррон – и удивился, отчего тогда не обратил внимания на столь прелестное юное создание.
– А я подумала, вы уже уехали, – Грейс Наутен улыбнулась.
– Я тоже так думал, мисс, – кивнул Лотт. – Но одно соображение заставило меня вернуться.
Мисс Наутен засмеялась, но сразу же замолчала, даже как-то зябко передернула плечами.
– Не сразу сообразила, что вы тут… на охоте, – тихо заметила она.
Лотт ощутил неловкость.
– Я всего лишь исполняю свой долг, мисс, – запинаясь, пробормотал он. – Боюсь, я должен задать вам несколько вопросов.
– Да, наверное, должны. Тогда идемте в сад. Ненавижу, когда меня допрашивают в помещении, мне вечно кажется, будто кто-то подслушивает.
Они пошли вдоль южной террасы, свернули в розарий и добрались до западного его конца – за этой частью сада явно ухаживали.
– Приходится самой следить за цветами, – сказала мисс Наутен. – Неприятно видеть цветник в запустении. И как прекрасные растения гибнут прямо на глазах.
– А все остальное так и продолжает пребывать в запустении? – спросил Лотт.
– Да. Капитан Стеррон пытался с этим бороться, и то была нелегкая борьба. Но он очень хотел победить.
Лотт заметил, как мисс Наутен сверкнула глазами. Очевидно, она питала неподдельный интерес к борьбе своего ныне покойного хозяина, к его намерению возродить поместье в прежнем виде.
– Вы решили, что никакое это не самоубийство, так мне сказал суперинтендант, – произнес Лотт.
– Да, я сразу поняла, что это не самоубийство.
– Позвольте узнать почему, мисс?
Грейс Наутен пожала плечами:
– Дело в том, что это противоречило его жизненным принципам. Капитан Стеррон старался возродить Феррис-Корт. А его смерть привела к провалу всего, что он планировал, и вот теперь все эти налоги на наследство и… расточительство.
Они долго шагали по тропинке через розарий, прежде чем Лотт спросил:
– А как вам кажется, мисс, может, капитан Стеррон ревновал свою жену? Осуждал ее дружбу с сэром Карлом Веннингом?
– Ревновал ли он или был ли у него повод ревновать?
– И то, и другое. Разумеется, меня больше интересует, был ли у него повод.
– Определенно, ревновал, ну, или, по крайней мере, сердился. А что касается остального… Думаю, вам лучше спросить саму миссис Стеррон. Вы с ней еще не говорили?
– Нет, мисс, но собираюсь, – мрачно ответил инспектор Лотт.
– Я бы на вашем месте обязательно это сделала. Хотя… разве мое мнение имеет значение? На свете всего два человека, которые действительно знают.