Турецкий дебют (СИ)

— Папа… С этим человеком тебе лучше пока не сталкиваться, Кирилл, иначе он оплетёт тебя такой паутиной, что ты и после смерти будешь на него работать.
— Такой страшный? — усмехнулся я на слова Рыси.
— Зря смеёшься. Он держит в своих руках весь криминальный мир столицы. И не только столицы. В бандитских кругах он известен, как Папа. Отдельные личности называют его Берендей, а в миру он имеет вполне благообразное имя — Мстислав Игоревич Кожемяка, часовых дел мастер, поставщик Двора Его Императорского Величества. Удивлён?
Я подскочил в кресле, услышав знакомую всем в Петербурге фамилию.
— Не то слово. Неужели никто не знает?
— Знают все, Кира, вплоть до Императора, но только, как Папу или Берендея. Типа есть такой перец, ну и хрен с ним. Его настоящее имя известно, похоже, только мне. А теперь и тебе.… Но всех всё устраивает — он не наглеет, и даже платит в казну налог.
— Налог? Налог?! — я потерял дар речи, хватая ртом воздух.
— Ага, — рассмеялся Рысь, — Прикольно, да? Но взамен Папа следит, чтобы его подопечные особо не борзели. У него можно достать всё: золото и картины, артефакты и информацию, девочек и наркотики.
— Ты ему должен? — напрямую спросил я.
— Нет, Кира. И советую тебе никогда не брать у него ничего не только взаймы, но даже подержать в руках.
— Тогда почему ты к нему идёшь?
— Чтобы он мне был должен, — на лице Рыси появилась ухмылка, — Вот смотри…
Он достал из кармана бумаги и бросил их на столик.
— Что это по-твоему?
Взяв листки в руки, я уставился на стройные ряды чисел.
— Счета?
— Нет, номера банковских счетов десятизначные, а тут по восемь цифр. Вот и я не знаю. А узнать хочется. И Папа мне скажет, что это за каракули.
— А если там фигня? Типа телефонных номеров проституток? — я не удержался от улыбки.
— Значит мне повезло, — рассмеялся Рысь и, внезапно оборвав смех, пристально посмотрел мне в глаза, — Это, Кира, шифрованное письмо. Я такой шифр видел только однажды. В Шлиссельбурге, у людей Сутормина вся документация была им закодирована. Хочешь со мной пойти к Папе?
Я молча кивнул.
***
— Значит мотивация у тебя была слабая.
— Ну… Если вот прям сжать яйца в кулак и очень постараться, то можно и бамбук скурить. А оно мне надо было? Я и так и так своё бабло получил. О, привет, Линки. Это кто с тобой?
Разговор двух охранников, я услышал ещё из-за угла.
— Телохранитель, — мрачно ответил Рысь.
— Не похож, — так же мрачно заметил второй охранник-коротышка и сделал шаг вперёд.
— Не тебе указывать, Клещ, отпрыгни в сторону.
Но отвязаться от секьюрити оказалось не так-то просто. Пока первый что-то невнятно бубнил в рацию, Клещ загородил дорогу. Рысь с высоты своего роста рассматривал, казавшегося рядом с ним карликом, охранника и хмуро молчал.
— Идёшь ты один, Линки, на счёт этого мальца указаний не было, — наконец сказал первый, убирая рацию в карман.
— Он пока тут с нами подождёт, — встрял Клещ, махнув рукой на расположенные вдоль стены скамейки.
Рысь флегматично сгрёб того за шею и, притянув его голову поближе, отчего низкорослому охраннику пришлось подняться на цыпочки, свистящим шёпотом спросил:
— Ты хоть знаешь? Кто? Это? Такой? Он щас твои яйца так в кулак сожмёт, что ты не только бамбук, но и свой пистолет скуришь. Мы пошли?
Для убедительности он пристально посмотрел в глаза коротышки и, дождавшись быстрых утвердительных кивков, продолжил уже обычным голосом, так чтобы и первый охранник не упустил ни слова:
— Спасибо, конечно, огромное, но нас обоих ждёт Папа. Так что, если моему другу захочется с вами пообщаться, то на обратном пути он обязательно с вами… пообщается, а пока извините… готовьте яйца и бамбук.
И Рысь зашагал вперёд, раздвинув охранников в стороны. За ним, обойдя незадачливых секьюрити, двинулся и я, не преминув его поддеть:
— Это кем же ты меня решил сделать?
— Пусть сами себе придумают, — ухмыльнулся Рысь, — У неодарённых фантазия богатая.
Встречавшиеся нам по пути охранники жались к стенам, а в одном слишком тесном проходе они даже ломанулись назад, сообразив, что нам никак не разойтись.
 
— Не удивляйся, мы же не с парадного входа вошли. Тут вообще чёрт ногу сломит, район строился ещё при Втором Императоре, а при Павле всё сравняли до фундаментов и отстроили заново. Но только наверху, а под землёй к старым катакомбам добавились новые.
— Смотрю, ты тут личность известная, — посмотрел я на Рысь.
— Пятнадцать лет назад я зачищал эту клоаку, когда урки в законе решили убить Папу и согнали сюда практически всех своих последователей.
— Так, выходит, он тебе многим обязан?
— Нет, мы всего лишь разошлись статус-кво. Я ему был должен, он помог мне после побега из Шлиссельбурга, плотно прикрыв мою задницу, когда меня обложили со всех сторон.
— Тебя можно обложить? — удивился я, замедлив шаг.
— Как и любого, Кира. Твой род тоже считался неуязвимым и где он теперь?
Я замолчал и мы продолжили идти молча. Спустившись на пару пролётов вниз по лестнице, мы сели в лифт, который повёз нас… наверх.
— Извини, если обидел. Просто хотел тебе показать, что неуязвимых не существует. Так могут думать только малые дети и… пейзане из далёких деревень, для которых одарённый барин является воплощением бога на земле.
Выйдя из лифта мы попали в длинный, отделанный деревом коридор, который вывел нас в круглое помещение с голыми кирпичными стенами.
— Пришли.
Я завертел головой, но никаких признаков дверей не обнаружил. Рысь толкнул каменную, потемневшую от времени стену, и та, легко поддавшись, отъехала назад.
— Заходи, не стесняйся.
Внутри было чисто. И очень светло. В большой комнате, больше похожей на больничную палату, стояли только пять глубоких кресел, разделённых низеньким овальным столиком. Свет струился с потолка и, задрав к нему голову, я увидел над собой… небо. Купол, служивший этой комнате потолком, был сделан безо всяких перемычек и прозрачное стекло давало ощущение безграничной высоты.
— Здравствуй, Линки, — прозвучал приятный баритон из одного из кресел, — Познакомишь со своим спутником?
— Здравствуй, Берендей. Это Евгений Турецкий, самородок из Новгорода.
— Да ну? — усмехнулся Папа, после того, как привстал и слегка мне кивнул, — Так уж и самородок?
— Именно. Ты же знаешь, мне нравится помогать таким людям.
— Ну… похвальное стремление, Линки. А вы, Евгений…
— Андреевич, — сказал я, сообразив, чего ждёт от меня Папа.
— … Андреевич, в какой области являетесь… самородком? — хихикнул Берендей, уставившись на меня бесцветными, водянистыми глазами.
— Я хорошо умею убивать, — возьми да ляпни я.
Даже Рысь уставился на меня в удивлении.
— Совсем не редкая способность, — заметил Папа, — Присаживайтесь, у меня к тебе Линки, будет деловое предложение. Так в чём же ваша особенность, Евгений Ан…
— Можно просто Евгений. Или Женя, — скромно перебил я криминального босса.
Тот довольно улыбнувшись, продолжил:
— Хорошо, Женя. Так в чём заключается ваша индивидуальность?
— Я не оставляю следов, … — настала моя очередь узнать, как мне называть собеседника.
— Зови по-простому, Берендеем. И можно на ты, а то глупо звучит, — улыбнулся тот, поняв мою паузу правильно, — Хорошая способность, о-о-очень хорошая, Женя.
— Берендей, ты про меня не забыл? Все разговоры с Евгением только через меня, так что давай поговорим пока о твоём деле ко мне.
— Хмм… А дело, в сущности, очень простое, Линки. Как ты наверное уже знаешь, на днях был уничтожен один почтенный род.
Он вопросительно взглянул на Линки и заметив короткий кивок, продолжил:
— И у этого рода осталась бесхозная гвардия. Одна из лучших в Империи, заметь. Я знаю, что ты принимал участие в этом деле и сможешь узнать по своим каналам, в каком положении сейчас находится эта мини-армия.