Турецкий дебют (СИ)

  
Турецкий дебют
   
Глава 1
 
— Это Варяг. До штурма один час, всем доложить о готовности. Приём.
— Варяг, я Бестия. Газ в подвал уже закачан, таймер на подрыв выставлю позже. Приём.
— Я Торнадо, миномёты готовы. Приём.
— Клоун Варягу, у меня все тип-топ.
— Я Красницкий, люди готовы.
— Бестия, Торнадо, Клоун. Вас понял, начинаем по моей команде. А тебе, Красницкий, я потом яйца оторву, если тебе их не отстрелят. Конец связи.
Седой, как лунь, коренастый мужчина средних лет, одетый в лесной камуфляж, опустил мини рацию и выругался сквозь зубы:
— Барон хренов, даже протокол радиопереговоров не может запомнить. Я же дал этому дебилу позывной. Кто его вообще догадался в операцию засунуть?
— Кто-кто… Сам знаешь кто. Видимо Ястреб хочет его в убийстве замазать, — ответил ему невидимый баритон, — Да и "Хорёк" — позывной так себе, я бы тоже послал тебя подальше.
Голос не был игрой больного воображения Варяга, просто его собеседник обладал даром полной невидимости. Где и когда нашёл его глава Службы Безопасности никто кроме него самого не знал. Да и не хотел знать, потому что не все знания одинаково полезны.
— Язык у тебя длинный, Рысь. Тебя прислали секреты хозяина дома разведать, а не обсуждать приказы начальства. Если бы не твои чудеса, я тебя никогда бы и близко к нашим делам не подпустил. А для спокойствия, вообще лучше бы убил.
— Попытка не пытка, Варяг, — голос повеселел, — А давай посмотрим, кто кого замочит?
Седой хотел было сказать в ответ что-нибудь резкое и обидное, но внезапно ожила рация:
— Варяг, это Клоун. Внимание. Прямо перед нами, в тридцати метрах, три вооружённых противника, идут прямо на нас. Отхожу на десять метров левее. Приём.
— Клоун, понял тебя, отход разрешаю.
Не успел Варяг отпустить тангенту [1], как ощутил на своём горле холод металла. Он скосил глаза вниз и увидел длинное тонкое лезвие егерского кинжала.
— Я шутить с тобой не буду, Фёдор Михалыч, — прошептал ему прямо в ухо голос, — Приказы твоего начальства ко мне не относятся по одной простой причине — оно мне не начальство. Я птица вольная, ты мне рот не затыкай и грозить не смей никогда. Мне вашу долбанную группу отморозков вырезать, как соплю вот об это дерево вытереть. А потом и вашими близкими заняться, чтобы такие уроды больше не рождались. Вникаешь, Варяг?
— Да-а… — сипло ответил седой.
— Вот и ладненько, — голос снова повеселел, — Ты мне лучше поведай, чем хозяева этого домика перед Ястребом провинились, что их всех на тот свет сейчас отправлять будут?
— Нож убери, — Варяг физически почувствовал, как по коже его горла стекает тонюсенькая струйка крови.
— С чего бы это? — удивился невидимый Рысь, — Ты мне в такой позе больше нравишься. Я жду ответа.
— Да не знаю я за что, — прохрипел Варяг, стараясь не шевелиться, — Приказ был подготовить и произвести зачистку усадьбы Турчаниновых, а как там и чего — нам не говорят.
— Хренасе, интересно девки пляшут, — присвистнул его невидимый собеседник, — Так это вы род "пророков" вырезать собрались? А Император-то поди и не в курсе. Или в курсе?
— Это не наше дело, Рысь. Нам говорят — мы делаем, — и почувствовав, что ножа у горла больше нет, Варяг с облегчением выдохнул, — Сомневаться в приказах главы ИСО чревато, сам же знаешь.
Но ему никто не ответил. Рысь ушёл так тихо, что ни одна веточка не шелохнулась.
— Твою мать, — выругался Варяг, — Не хватало ещё, чтобы этот хренов невидимка взбрыкнул в последний момент.
***
— Кири-и-илл, ну встава-а-ай.
Двадцатое июня, день рождения младшей сестрёнки. Её радость и нетерпение можно понять — шесть лет назад, глубокой осенью, я тоже проснулся ни свет ни заря. День двенадцатилетия… и день получения личного родового кольца. Ну как личного? Ей достанется моё старое кольцо, которое лежит сейчас у меня в кармане штанов. Ещё не надетых, кстати, по причине моей крайней незаинтересованности в данном процессе. Эта егоза пришла меня будить в шесть утра, а лёг я сегодня глубоко заполночь, засидевшись за чтением талмуда "Теория псионики". Через два дня меня ожидал экзамен в столичном университете.
 
— Алён, отстань, дай поспать. Иди лучше Костика попинай, — простонал я в ответ, пытаясь зарыться в одеяло с головой.
Услышав лёгкий топот босых ног по паркету, с облегчением выдохнул и начал проваливаться в недосмотренный сон. Но поспать мне всё равно не дали. Дверь в мою спальню широко распахнулась, громко стукнувшись об ограничитель.
— Подъём, Кирюха! — прямо с порога заорал мой старший брат, — Давай-ка одевайся быстренько на пробежку, а то скоро солнце вылезет и по жаре придётся бегать. Оно тебе надо?
— Кость, а может ну его? Я спал всего пару часов, ну какой к черту бег? — на всякий случай прислушавшись к внутренним ощущениям, я с удовлетворением понял, что никакого желания тренироваться спозаранку у меня не возникло.
— Да я бы и сам закосил с удовольствием, но сегодня к нам решил присоединиться отец. Так что одевайся, — картинно нахмурившись, брат быстро нагнулся и, выпрямившись, кинул в меня кроссовком.
Я тяжело вздохнул, сел, свесив ноги с кровати, и сделал последнюю попытку отмазаться от такой наглой принудиловки;
— Я тогда не успею подарок упаковать.
— Не понял? Ты его ещё не приготовил? — замер Костя, уставившись на меня во все глаза.
— Ты первый день Алёну знаешь? — вскинул я брови, — Она же коробку сразу найдёт и распотрошит, потому и отложил на последний момент.
— Правильно отец говорит — у тебя отмазки на все случаи жизни есть, — широко ухмыльнулся брат, — Мне бы так уметь.
После внезапной смерти деда, когда бразды правления перешли к отцу, в свои двадцать два года Костик стал наследником главы рода Турчаниновых. Он и раньше был завидным женихом, но после официального получения титула младшего князя, все молодые особы женского пола, как с цепи сорвались, пытаясь привлечь его внимание. Чем этот ловелас и пользовался — за последние полгода у него сменилось несколько девушек. И не всегда такие перемены происходили гладко. Костя совершенно не умел врать, мешала патологическая честность.
Из коридора раздался громкий вопрос отца:
— А ты чего это тут босиком стоишь?
— Ну папа-а-а! — пискнула в ответ Алёнка, видимо прятавшаяся за створкой распахнутой настежь двери.
— А что такое? Я помешал? — послышался насмешливый вопрос.
— Ты мне на дал самое интересное дослушать, — разочарованно протянула девочка и, судя по быстро удаляющемуся шлёпанью босых ножек, убежала.
Я бросился надевать спортивный костюм. Отец появился, когда я, прыгая на одной ноге, пытался просунуть вторую в закрутившуюся штанину.
— Кирилл? — вопросительно склонив голову на бок, спросил он, остановившись в дверях.
— А что сразу Кирилл? — выдохнул я, присаживаясь на стул, чтобы надеть кроссовки, — Я вообще из-за экзаменов сегодня лег только под утро.
— Смею предположить, что вовсе не из-за подготовки к экзамену ты украл у себя сон, а из-за собственной безалаберности, — усмехнулся отец, — Вспомни-ка чем ты занимался вчера с обеда до вечерней тренировки?
Я промолчал — крыть было нечем. Вместо занятий мы с моим лучшим другом Женькой пошли на Симагинское озеро. Для успокоения совести я взял с собой учебники по псионике, надеясь совместить приятное с полезным, но когда мы туда пришли, все мои мысли об учёбе тут же благополучно улетучились. Причина была более чем уважительная — компания загорающих девчонок под предводительством Альхи, дочери графа Фарносова. Их имение находилось на том берегу и озеро считалось границей, но так как пологий песчаный берег был только с нашей стороны, то Фарносовы договорились с дедом, что это будет общий пляж.
Девчонки в этом году закончили школу и теперь отрывались по полной. Не знаю, как они сумели достать шампанское, но почти все из них были навеселе. Единственной трезвой среди них была только Альха, да это и не мудрено. Особенности их дара не позволяли иметь в крови ни капли алкоголя, и при дворе Императора их за глаза называли "вечно печальными". Хотя лично я не видел Фарносовых в печали ни разу. Порой шумные и мило суетливые, любящие привлечь к себе всеобщее внимание — да. Печальные? Не-е-ет.