Крёстный отец (СИ)
Стало понятны опасения почившего деда Принца, который никому не сообщал, где живёт и как к нему попасть.
Последней каплей стало возвращение Абраксаса Малфоя.
Северус видел отца Люциуса только мельком. Малфой-манор был действительно большой и сейчас, даже развернувшийся «штаб» не мешал Нарциссе и Драко, которые обитали в другом крыле. В общем, при желании можно было вовсе не видеться, формально проживая в одном доме. Но даже увиденный мельком Абраксас Малфой производил впечатление. Ещё более «сиятельный» и представительный чем Люциус, с точёными чертами лица и холодным взглядом, — таким Северусу запомнился отец Люциуса, и оказалось настоящим шоком увидеть его после заключения.
Светлые волосы казались седыми, а всё некогда холёное лицо испещряли неровные коросты. Драконья оспа на последней стадии. Старшего Малфоя продержали в Азкабане больше двух месяцев, так ничего и не предъявив, и отпустили буквально умирать.
Северус варил противодраконью сыворотку — лекарство от драконьей оспы — десятками фиалов. Не спал ночами, так как нужно было поддерживать температуру и конфигурацию помешиваний. Даже случился момент, когда Абраксасу стало немного легче, но оказалось, что это — лишь затишье перед бурей.
Абраксас Малфой скончался в ноябре после месяца агонии.
Лорд Волдеморт отошёл от кровати почившего Малфоя, обвёл их тяжёлым взглядом.
— Мы отомстим. Если они хотели войну, они её получат!
Глава 7, в которой проявляется Лили Поттер
В мае совершенно неожиданно пришло письмо от Лили, и Северус чуть не сжег незнакомую сову на подлёте. Слишком нервными выдались последние месяцы, когда отовсюду можно было ждать удара.
Лорд Волдеморт ввёл в их организацию новые правила. Теперь из соображений безопасности на любых встречах, где было больше двух «Вальпургиевых рыцарей», они носили магические маски. И народа значительно прибавилось. Лорду многие сочувствовали, понимая, что всё произошедшее — инсценировка для легковерных обывателей, чтобы манипулировать магической общественностью. Многие поддерживали. Кто-то боялся. Кто-то хотел идти за силой. Да и в целом чистокровные волшебники за редким исключением не захотели просто так сдаваться на милость неучам, которые не понимали ритуалы, не знали всей сложности магического влияния на мир. Так что были готовы «вкладываться в общее дело», но многие — лишь тайно, чтобы не подставить семью. Новое правительство, где из чистокровных оставалось лишь парочка чистокровных, которые традиционно обучались на Грифиндоре, начало выдавать одни декреты с постановлениями за другим. Многие из которых противоречили здравому смыслу и самой природе волшебников.
Что взять только бурно обсуждаемое в Визенгамоте предложение Дамблдора об отмене Статута секретности и вливание волшебников в дружную маггловскую семью. Северус не так и много сталкивался с маггловским миром, и вообще не стремился туда, но даже ему было ясно, что волшебников слишком мало и на каждого сильного мага приходится десятки слабых обывателей, которые палочкой-то всё чаще в носу ковыряются. Они станут объектом для изучения и исследования, словно подопытные крысы. Период Инквизиции вроде бы должен был чему-то научить волшебное сообщество, но, видимо, кто-то живёт в параллельной реальности.
Лорд был настолько зол, что устроил показательную акцию с одной небольшой деревушкой на пятьдесят жителей. Причём потом «рыцари» некоторое время не подпускали авроров, чтобы те не влияли на ход следствия и свидетелей.
Присутствовавший там Малфой после этого чуть не утопился в огневиски, да и многим другим Северусу пришлось варить кучу успокоительных эликсиров и умиротворяющих бальзамов. Но это был ультимативный акт: волшебникам с магглами не по пути. И если будет снят Статут, то начнётся война с магглами, потому что замалчивать про инцидент они не будут. Одного такого «заявления» оказалось достаточно, чтобы Визенгамот официально отозвал рассмотрение снятия Статута, но это стоило Лорду Волдеморту остатков репутации и прочно закрепило за ним титул «Тёмного Лорда».
А ещё их лидер как будто надломился и изменился. После гибели Абраксаса Малфоя замкнулся в себе. Некоторым даже казалось, что он не доверяет «старой гвардии». Нечасто отправлял их на какие-то задания, больше опираясь на новичков. И вообще стал часто пропадать и приблизил к себе неизвестных.
Один из новичков как-то интуитивно Северусу не нравился. Было в нём что-то до мерзости знакомое. Вот только узнать, кто это, мешала маска. Впрочем, Северусу объективно было некогда: их организация потребляла очень много зелий, так как соваться в официальные лавки стало чревато. «Светлые» не гнушались ничем, и иногда, слушая очередные истории про покушения, Северус как будто узнавал руку Мародёров. Только сейчас это уже выходило за рамки детских игр «подкарауль в коридоре и отправь ватноножное из-за угла».
Так что, когда к Северусу прилетела сова, которая держала что-то в клюве, он чуть её не испепелил. Птицу спасло лишь узнавание. В последний раз Лили отправляла письмо такой же сипухой. И всё же даже на восемьдесят процентов уверенный, что это послание от Лили Северус со всем тщанием проверил послание на проклятья и яды и лишь потом вскрыл сложенную треугольничком записку.
«Северус, мне нужно срочно с тобой встретиться! Лили.
P. S. Увидимся в том месте, где мы любили прятаться от моей сестры. В пятницу, во время наших обычных встреч».
Последняя фраза в свете бушующей войны явно была для того, чтобы никто, перехвативший записку, не смог помешать этой встрече или понять, где и когда она должна пройти. Это странным образом успокоило и внушило уверенность, что это написала именно Лили.
До пятницы нужно было пережить ещё среду и четверг, а узнав о том, что ему надо выйти из закрытого поместья, Малфой весьма обеспокоился.
— Ты же знаешь, что с этим Краучем, которого поставили во главе Департамента Правопорядка, авроры вообще беспредельничают? По их новому распоряжению они могут использовать непростительные, даже если просто заподозрят кого-то в пособничестве Лорду! Думаешь, никто носа из домов не высовывает, потому что нас боятся? Нет! Они все опасаются, что какой-нибудь ретивый аврор их запытает, чтобы продвинуться по службе. Туда набирают в основном магглорождённых или семейства не из священных двадцати восьми, они и рады поучаствовать в переделе влияния.
— И всё же я рискну, — покачал головой Северус. — Не буду возмущать эфир и использовать какие-то чары. Тем более место недалеко от… — он закусил губу. И всё же за это время Люциус и вообще семья Малфой доказали то, что им можно доверять. — От того места, где жили мои родители. И где мой дом.
— Позволь Нарси сопроводить тебя, я должен быть тут и контролировать ситуацию, но Нарси никто не хватится и…
— Хорошо, если ты настаиваешь, — вздохнул Северус. — Пусть она идёт со мной. Пожалуй, пара вызовет меньше вопросов, чем одиночка.
За два дня Нарцисса подготовилась к выходу показав чудеса женской магической мимикрии: в скромном платье горожанки с чуть потемневшими волосами, какой-то бесформенной шляпкой и парой новых родинок на лице её было почти и не узнать. Она же настояла на смене одежды Северуса на клетчатый твидовый костюм и прикрепила к его талии фальшивое брюшко из трансфигурированной аптечки. Кепи на голове и чары для роста усов изменили лицо, превратили его в совершенно неприметного обывателя.
На пару с Нарциссой они переместились на окраину Коукворта и неспешно прогулялись до дома Северуса. Каминная сеть туда не подключалась, и, в свете происходящего, это точно было к лучшему. Ведь каминной сетью заведовало Министерство магии, а значит, у тех, кто захватил в нём власть, были возможности достать пароли от всех каминов в Магической Британии. Скорее всего, таким образом и происходили первые нападения.
— Это твой дом?.. — ровным голосом спросила Нарцисса, когда они прошли невероятно узкий Тупик Прядильщиков и остановились возле двухэтажного барака с чёрной дверью.