Переселенец 1 (СИ)

— А что будет, если я не соглашусь?
— Мы хотим защитить себя от них, — женщина сделала характерный жест рукой. — Они, конечно, многое знают, но не представляют всей картины.
— Вы их боитесь?
— Мы боимся, но не за себя. За вас, за тех, кто нам доверился. Им, — снова палец вверх, — не нужны ненадёжные люди. А вас много, очень много. Им не удастся объяснить гражданам, как так произошло, что столько людей вдруг исчезло. Это покажет их слабость.
  
— Но как же вы тогда вернётесь за следующим набором? Мой друг сказал, что лет через пять…
— Лет через пять мы вряд ли вернёмся. А лет через двадцать и без всяких собеседований будет ясно, кто на какой стороне.
— Всё так плохо? — удивился я.
— Происходят неожиданно быстрые изменения. Мы не ожидали, что правительства стольких государств так внезапно утратят ясность ума. Однако дело не в глупости. Правители — лишь марионетки в чужой игре… Но не будем об этом. Вот текст. Прочтите его и повторите вслух.
— Я, Фанух Аршанус, двадцати восьми лет, уроженец города Бодеджум, подтверждаю свою дееспособность и желание стать участником проекта «Переселенец». Я соглашаюсь стать членом группы, создаваемой Муэньей Налоки́з. Я осознаю, что этот мой выбор является добровольным и отказываюсь от возможных претензий, если мои ожидания не будут в полной мере совпадать с реальностью…
Текст был длинным и местами содержал несколько странные и двусмысленные фразы, но в целом мало чем отличался от часто подписываемых мною документов, где требовалось отказаться от возможных претензий.
— Хорошо, Фанух, — кивнула Муэнья. — Вы ознакомлены с рекомендациями к весу и наименованиями вещей, которые можно и которые не следует брать. Конечно же, алкоголь, наркотики и различные вещества для вдыхания и вкалывания категорически запрещены. Людей, пришедших с ними, мы будем категорически отправлять обратно. Мой совет: не берите особо тёплые вещи. Они не понадобятся. Дня через три, максимум через пять, вам в «Умбэ» придёт сообщение с названием локации и временем. Там вы и ваши вещи пройдут осмотр и вы снова подтвердите своё желание остаться в проекте.
— То есть, я могу и отказаться в последний момент?
— Да, мы никого не заставляем, поскольку не хотим, чтобы потом начались разочарования. Всё абсолютно добровольно.
— Я хочу уточнить: можно ли будет потом вернуться?
Муэнья вздохнула.
— Нет, Фанух. Обратной дороги не будет. Возможно, в первое время кто-то почувствует некоторое расхождение действительности с выдуманным ими же образом, но разумные адекватные люди вскоре поймут, что прежняя жизнь не стоит того, чтобы о ней вспоминать.
— Точно? Мне не хочется ошибиться.
— Насколько я поняла вас, вы точно не пожалеете.
— Неужели меня так просто прочитать? А другие?
— Во многих из своей группы я уверена. И знаете почему? Потому что я сама имею более высокие стандарты к набору участников, нежели этого требуют правила проекта.
Я задумался.
— Хорошо, Муэнья, я вам верю!
Женщина улыбнулась:
— Я ценю ваше доверие! Как бы это не звучало пафосно, это очень важно для меня.
По дороге домой я заехал в гипермаркет, закупился ящиком дорогого пива, чипсами и копчёной рыбой. Гулять, так гулять!
Пришедший Ньяно, увидев это невиданное изобилие, молча открыл банку пива и уставился на меня:
— Ты уезжаешь, Фанух? Куда? С какой целью?
— Не то чтобы уезжаю. Просто хочу ненадолго сменить обстановку, — ответил я. — Надоело жить в городе, а на побережье тепло и мухи не кусают.
— Хорошая шутка! Представляю, как эти несчастные мухи пытаются залететь к тебе на этаж, чтобы укусить. И на сколько ты уезжаешь?
— На пару месяцев. Может, и меньше.
— А что с квартирой? Ведь за неё нужно платить.
— Деньги есть.
— Ты разбогател? То покупал дешёвое пиво, а теперь готов потратить крупную сумму на оплату жилья, в котором не появишься полгода?
— Жизнь штука непредсказуемая.
— Не философствуй, тебе не идёт.
— А у тебя как дела? Всё так же ведёшь дискуссии на религиозные темы?
— Знаешь, я недавно познакомился с одной девушкой. Оказалось, она тоже любит спорить. И вот она подарила мне редкую книгу…
— Вы встретились в реальной жизни?
— Да, и что с того? Теперь мы видимся каждый день, и она объясняет свою веру, опираясь на комментарии из своего Священного Писания. Это очень увлекательно, оказывается!
— Вот как…
— Что?! Это лишь для того, чтобы повысить уровень религиозных дискуссий! — ответил Ньяно, явно смутившись.
— Я уже говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет. Тебя подловят на каком-нибудь сложном религиозном вопросе, и ты не зная ответа, решишь, что проиграл. После этого тебя можно будет брать тёпленьким.
— Давай не будем! — чуть поморщился парень. — Не будем портить вкус этого замечательного пива пустыми словами!
Мы откупорили по бутылке и жадно припали к горлышкам.
— Хорошо пошло! — заметил Ньяно и рыгнул. — А теперь расскажи, как будешь на курорте трахать девок!..
Закончили мы за полночь почти вдрызг пьяными.
Очухавшись утром, я решил завершить все свои зависшие дела и позвонил матери.
— Решил признаться, что был неправ? — спросила она прежде, чем я успел произнести хоть слово.
— Нет. Моё мнение осталось прежним. И, вообще, звоню по другому поводу. Мне предложили работу и надо уехать в другой город.
— И будешь там как сыр в масле кататься, позабыв о матери?! И какой ты после этого сын! Больше не звони мне! Никогда!
В трубке раздались короткие гудки.
Я вздохнул. Ну, что же… Возможно, это и к лучшему.
Ожидаемое сообщение пришло через два дня. Раз обратной дороги нет, то снова закупился дорогим пивом и раками. Давно их не ел, так почему бы в последний раз и не побаловать себя! Пришедший Ньяно был явно растерян. Он долго смотрел на шевелящихся раков, а потом даже вызвался их варить.
— Так что случилось? — задал наконец он мучавший его вопрос.
— Разве я не могу внеочередной раз посидеть со своим другом?
— Можешь, конечно! Я даже не против приходить к тебе в два раза чаще, если ты будешь приносить столько всего.
— Ха-ха! — только и ответил я.
Раки, наконец, были сварены и мы принялись их уминать, запивая пивом. Наконец, наелись и откинулись на спинки стульев.
— Я уезжаю завтра.
— Я буду очень скучать по тебе, Фанух! Ты мой единственный друг.
— Перестань! А как же Джив и Фараци?
— Они сказали, что мои посещения молельного дома нчизакузинкцев является предательством нашего народа.
— Ты стал посещать их молельни?
— Это необходимо для лучшего понимания их философии… Чтобы отточить своё искусство дискуссий, конечно.
— Каким образом?
— Наблюдая за их жизнью изнутри, я глубже осознаю своих оппонентов. Теперь я вижу, что их вера — это не просто фанатизм, а логически стройная система, хоть и немного странная. Мне важно уловить эту логику, чтобы потом с лёгкостью её развенчать.
— Ты уверен?
— Конечно! Касума мне в этом очень помогает.
— Касума? Эта та нчизакузинка?
— Да. Она любезно подарила мне специальную одежду, в которой я могу посещать их молельню. Ты же знаешь, что они переодеваются перед тем, как зайти туда?
— Мне кажется, ты попал в расставленные сети, Ньяно. Ещё не поздно опомниться!
— Я был уверен, что и ты будешь меня критиковать! Фанух, ты такой же нетолерантный, как Джив и Фараци! Я думал, что ты мой друг, но ты оказался ксенофобом, который не понимает, что культурное многообразие только укрепляет наше государство. Ты… Ты расист!
  
Ньяно сжал кулаки, словно собираясь броситься на меня, но в последний момент развернулся и выбежал из комнаты.
Что это было? Почему он так расстроился?
Нет, смысла нет об этом думать. Если проект «Переселенец» действительно не афера, то проблемы государства, ведущего неразумную миграционную политику, меня больше никогда не будут волновать. Вот только странно, куда нас собираются увезти. Во всём мире происходить неизвестно что, и скрыться от орд мигрантов будет очень сложно.