Адский договор: Переиграть Петра 1 (СИ)
Последняя битва… Почти Армагеддон
-//-//-
Кирилов И. М. «Бунташный» век: социальные движения / И. М. Кирилов // Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции «Вопросы социальной модернизации в истории Российского государства: прошлое и настоящее». 2 апреля 2021 г.
«… XVII столетие неслучайно в отечественной историографии получило наименование 'бунташный» век. На этот исторически небольшой промежуток времени пришлось значительное число мощных социальных восстаний, выступлений и бунтов: Крестьянское восстание под руководством Ивана Болотникова (1608 — 1609 гг.), Соляной бунт в Москве, Воронеже, Курске и Козлове (1648 г.), Челобитные восстания в Новгороде и Пскове (1650 г.), Медный бунт (1662 г.), Восстание донских казаков под предводительством Василия Уса (1666 г.), Крестьянская война под предводительством Степана Разина (1667 — 1671 гг.), Соловецкое восстание (1667 — 1671 гг.) и многие другие. Народные выступления захватывали сотни тысяч простых крестьян, ремесленников, монахов, воинов, причиняли громадный ущерб хозяйству страны.
Особый интерес среди исследователей вызывает серия мощных социальных выступлений конца XVII в., названных пьяными бунтами. Это были сотни крупных и малых восстаний и бунтов на огромной территории от Полтавы и до Москвы, которые происходили на фоне резкого снижения стоимости «хмельных» напитков и едва не смели правящую династию с престола. Согласно источникам, в течение нескольких недель в десятках русских городов появилось очень много доступного крепкого алкоголя, цена которого опустилась ниже всех возможных пределов. «Хмельного пития стало як в море воды. За бочку полугара просили медную полушку, а после и вовсе за гуся или курицу отдавали. Про вино и говорить нечего. Кабатчики в городах вино прямо в грязь лили, чтобы бочки для крепкого пития освободить… Великая смута началась. Старцы, упившись хмельным, валялись на улицах. Отцы семейств продавали своих дочерей за гроши всем желающим. Расхристанные женщины предлагали себе подобно непотребным девкам…».
Так называемый «хмельной» вопрос, а именно причины кардинального снижения цен на алкогольные напитки, до настоящего времени вызывает в научном сообществе острые научные дискуссии. Чтобы продемонстрировать основные точки зрения исследователей, остановимся на некоторых из них. Так, историк-славист М. Н. Тихомиров, стоявший на позициях славянофильства, предлагал причины пьяных бунтов искать на условном Западе, который объективно был прямым выгодополучателем острого социально-экономического и политического кризиса в России в этот период. Ученый, анализирую польские хроники конца XVII в. и архивные книги немецких городских магистратов более позднего времени, рассказывает о значительно увеличившемся количестве торговых караванов в сторону Москвы. По его мнению, польские правящие круги, желая поставить на московском престоле своего человека, специально провоцировали в крупнейших городах России беспорядки, завозя туда значительные объемы алкоголя.
Иной точки зрения придерживался член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук Н. И. Костомаров, стоявший у истоков украинского национального движения. По его мнению, в указанный период на границах между Россией и Речью Посполитой существовало украинское государство «Запорожская Сiч», которое находилось в жесткое военной конфронтации со своими соседями. Отстаивая свою независимость, оно использовало все возможные способы и методы, чтобы ослабить и Речь Посполитую, и Москву: сотрудничество с Крымским ханством и Османской Турцией, открытые военные столкновения, сманивание крестьян из России и многое другое. Массовый завоз спиртного, считал Н. И. Костомаров, был одним из методов гибридной войны против России в тот период…'
-//-//-
Лука, старший рейтар первого Московского полка, важно прохаживался у Троицких ворот, преграждавших путь внутрь Китай города. Горделиво выпячивал широкую грудь, облаченную в ярко начищенную кирасу с вензелями, громко стучал по мостовой сапогами с набитыми на них железными набойками для форсу.
— Ну, пшёл отсюда! — время от времени хрипло выкрикивал он в стороны стайки мальчишек-оборванцев, проносящихся мимо. Завидев его, а особенно его угрожающе шевелящиеся усы, беспризорники тут же с криками бежали дальше. Рейтар же, горделиво подбоченясь, довольно крутил ус. — Ходют тут исчо…
Завидев какую-нибудь молодку — кухарку или служанку погрудастее — Лука, напротив, принимал вид донельзя бравого молодца, что несет важную государеву службу. Выпрямлялся, грудь колесом становилась. Кожаная портупея с внушительным саксонским пистолем топорщиться начинала. Тяжеленный мушкет на плечо вскидывал. Прямо настоящий богатырь!
— А по какому-такому делу красавицы, как лебедки, плывуть? — подмигивал он, жадно пожирая молодку глазами. Лебедки с огроменными грудями, что тыквы, тут же строить глазки начинали, хихикали. — Не бунтовщики ли? Не заарестовать ли вас?
Те в ответ бледнели, краснели. Нередко многое чего обещали… Словом, как мог Лука службу нес и со скукой боролся. А что ему еще было делать? Ворья тут отродясь не было. Бунтовщики, что с Васькой Голицыным идут, далеко еще.
В этот момент его внимание привлек небольшой караван из шести повозок с бочками, неторопливо кативших в сторону ворот. Возница на первой повозке, старичок с седыми как лунь волосами и серой рубахе, был навеселе. Напевал себе что-то под нос и ногой, обутой в лапоть, притоптывал. С такого грех не поиметь немного грошей, встрепенулся Лука. Тем более он уже успел сговориться с одной кухаркой с купеческого подворья, а та полушку в задаток просила.
— Стоять! — Лука хлопнул по морде неказистой лошадки, заставляя ее отпрянуть назад. Грозно нахмурился и подошел к вознице. — Что везешь? Почто пошлину не платишь? Обмануть государя нашего решил?
Стал хвататься за пистоль, словно пальнуть решил. За рукоять палаша дергал. Того и гляди вытащит клинок из ножен и махать им начнет из стороны в сторону. Пугал, как всегда и делал, когда хотел немного «заработать».
Старичок, и правда, напугался. Побледнел страшно. Бороденкой затряс, выцветшими глазенками забегал.
— Так сплачено усе. Вот гумага от нашего игумена, — из недр своей рубахи старик вытащил кусок пергамента с какими-то письменами. — Здесь все чин чинарем писано, что государева пошлина сплачена…
Взяв пергамент, Лука даже носом по нему поводил, вроде бы читать начал. Только не разумел он грамоту. Однако грамота выглядела внушительно: написано изрядно, большая печать имелась, буковки красиво вились по строчкам. Сразу видно, большой человек писал.
— Так я к государевым людям со всем почтением, — не успокаивался старик, жалобно поглядывая на рейтара. Опять за пазуху полез за чем-то. — Вот полушка у мине даже имеется, — на подставленную Лукой ладонь тут же упала крошечная медная монетка. Рейтар сразу же повесел. Как говориться, с драной козы хоть шерсти клок. Теперь-то он повеселиться. — А исчо хмельным угостись за государево здоровье…
Возница уже тянулся со здоровенной кружкой, откуда тянуло чем-то пряным.
— За здоровье государя… Значит-ца, чтобы у няго деток много было, — продолжал старик, вытащив из-под соломы целый кувшин.
Лука быстро огляделся по сторонам. Не дай Бог их капитан увидит, что на посту хмельное пьют со свету сживет. Но за здоровье государя-то можно немного употребить. Кивнул он своим мыслям: Бог не выдаст, свинья не съест. И залпом выпил кружку.
— Хорошо пошла… Добрая, — крякнул он, широко улыбаясь. Жар быстро растекся по телу, настроение вмиг поползло вверх. Хорошо стало. — Давай, старый, езжай.
Старик что-то гукнул в ответ и тронул поводья. Лошаденка двинулась вперед. Путь его лежал на базар, где повозка должна случайно перевернётся, а хмельное начнет медленно вытекать из бочки.
… А через остальные ворота в Москву въедут еще повозки с бочками с крепким хмельным. И с каждой повозкой случиться своя история, после которой разведенный спирт «потечет рекой».