Любовь со смертью

Сил хватило коротко и как-то судорожно кивнуть и, втянув голову в плечи, отстраниться от чужих потных пальцев. Отступить на шажочек, чтобы вдохнуть глоточек воздуха подальше от слишком приторного запаха мужских духов.
Довольно хмыкнув, Мурдяк бросил на стол кошель, ну очень-очень скромненько звякнувший тощенький мешочек, наверное, парой монет.
– Я дал указание управляющему, на этой неделе тебе предоставят коляску с кучером, съездишь к портнихе в Ройзмун, купишь подвенечное платье.
– А обряд и…
– Он пройдет третьего января ровно в полдень. Коляску тебе снова предоставят к этому времени.
– Я вас услышала, рисс Мурдяк, – выбрала наиболее обтекаемый ответ.
– Только приведи себя в порядок, а то сейчас ты похожа на привидение. Бледная и замученная. Моя невеста не должна выглядеть так, словно ее силком в храм привели. Ты меня услышала? – раздраженно скривился жених.
– К сожалению, с этим могут возникнуть проблемы, – решилась поторговаться я печальным голоском, самой себе противным. – У нас очень скудный стол, рисс, приходится экономить…
– Может, мне уволить часть твоей прислуги? Эту никчемную толпу престарелых нахлебников, раз тебе на нормальную еду не хватает? – взбесился опекун.
Я промолчала, только, не глядя на него, приподняла подбородок, всем видом показывая, что против этого предложения. Категорически! Так мы и стояли в тягостном молчании: он – взглядом прожигал меня, а я – старательно отводила свой, но упорно ждала ответа.
Рядом с сиротливо приютившимся на краю стола тощим кошельком злобно звякнуло несколько серебряных монет.
Ура, я выиграла, пусть и совсем крохотную битву. Я не гордая, я ответственная. Молча и деловито собрала деньги со стола и сложила в худосочный кошелек к действительно двум золотым, печально там томившимся. Затем кротко спросила:
– Благодарю вас, рисс, я могу я быть свободной?
У меня скулы сводило от напряжения. Ну хотя бы покладистость будущей жены успокоила этого подлого гада; видимо, оттого он не стал ни меня задерживать, ни себя. Кивнул и отослал меня коротким жестом холеной руки с некрасивыми узловатыми пальцами. Я еще раз кивнула на прощание и покинула комнату. Правда недалеко, спряталась за лестницу и проводила взглядом удалившегося «жениха». Стоило ему выйти из дома, я ринулась к ближайшему окну, чтобы убедиться: укатил!
Уехал на черной карете с гербом барона Ришена на дверях и запряженной двойкой породистых коней. Вот только этот экипаж моей семье не принадлежал! Как интересно. Выходит, муд… Мурдяк абсолютно уверен, что Эмария фин Ришен станет его женой и титул барона уже у него в кармане. Любым способом!
Когда задок подпрыгивавшей на ухабах кареты скрылся за затейливыми коваными воротами в глубине дубовой аллеи, мои кулаки сжались сами собой. Покорной овцой идти под венец? Ни за что. Но бросить поместье и пожилых людей, которые служили здесь всю свою жизнь, для которых оно родной и единственный дом, нельзя. Необходимо найти законный способ избавиться от опекуна и навязываемого брака. И взять бразды правления своей жизнью в собственные руки.
От Эмарии я многое узнала, но девушка-нежный-цветок была совершенно далека от юридических аспектов жизни королевства. А вот мне необходимо как можно быстрее познакомиться с ними и подружиться. Вопрос: где можно добыть в этом доме полезные книги и информацию? Покопавшись в памяти Эмарии, я направилась в кабинет ее почившего отца. Заодно попросила мне помочь испуганную и заметно нервничавшую риссу Лишану. Вдвоем веселее.
И правильно сделала! После разговора с няней с моих плеч словно огромный груз упал. Появилась ясность, большая уверенность, в душе, наконец, все улеглось. Я будто наполнилась жизнью, не когда очнулась, а именно сейчас, когда выплеснула все плохое. Когда рисса Лишана назвала меня Машей, а не Эмарией, словно выдернула меня из мира призраков, вдохнула жизнь. И теперь с каждой минутой я ощущала прежнюю жажду жизни, любви и победы.
Кабинет хозяина поместья, его святая святых, был защищен родовой магией. Очень даже правильное решение, дальновидное, благодаря которому мерзавец Мурдяк и приставленный им к поместью пройдоха управляющий не смогли в него попасть. А Эмарию даже не попросили помочь почему-то, хотя ясно почему: что-то скрывают от нее… меня, жулики! Сама наследница ни разу не заходила в отцовский кабинет, ей было слишком больно находиться там, где все напоминало о родителях.
 
Коснувшись ладонью заветной двери, я вошла без проблем, только с трепетом пещерного человека, вновь ощутив отголосок магии. Надо срочно с ней знакомиться как можно теснее!
Няня оказалась бесполезной при обыске кабинета: круглыми от изумления глазами, с опаской понаблюдала за моими бесцеремонными действиями и хрипло призналась, что не знает, чем помочь. О том, что опекун задумал жениться на подопечной она заподозрила давно, но как его остановить, представления не имела. Ведь пока он опекун, назначенный короной, – всесилен. Поэтому я ее отпустила и закопалась в найденных документах с головой.
Три дня я изучала каждый лист бумаги в кабинете отца. Простучала все стены и полы и не зря – обнаружила небольшой тайник! Помимо завещания, где я указана единственной наследницей баронства, там лежало несколько футляров с драгоценностями, родовыми, давным-давно принадлежащими семье барона. Это я поняла по плохо обработанным, но крупным камням, зато в изумительном, филигранном, серебряном и золотом оформлении. Одно ожерелье – словно кружевная сеточка. Аж дух захватывало! Подобные сокровища не продают за еду, их передают только по наследству, как память рода, как честь и гордость семьи.
Ничего доставать из тайника, кроме завещания, не стала. Сокровища лучше хранить только в тщательно спрятанном тайнике. А вот завещание изучила до последней буковки. Помимо него, еще и документы, из которых узнала, что именно мне досталось в наследство. Фин Ришены – давно обедневший дворянский род, ему принадлежит весьма и весьма скромный уезд с лесными угодьями и тремя деревнями, где жители – арендаторы. Так вот, выплачиваемая ежегодно аренда и являлась источником дохода барона и его семьи. Раньше его хватало, чтобы жить вполне комфортно, не испытывая серьезных финансовых трудностей. Без шика, конечно, но без надрыва оплачивая прислугу, учителей наследницы, насущные потребности и налоги королю.
Наши земельные угодья плодородные, лес тоже кормит жителей, по уезду протекает река, по которой ходят мелкие торговые суда, рыбачат, за что тоже платится баронский налог. Но все эти деньги вдруг резко испарились, стоило за дело взяться Мурдяку с управляющим.
– Лея Маша, надо покушать, иначе совсем исхудаете, – отвлекла меня от новой находки рисса Лишана, ставя на стол в кабинете вкусно пахнущий поднос.
– Да-да, благодарю, нянюшка! – я нашла в себе силы беззаботно улыбнуться ей.
В глазах этой милейшей пожилой женщины таилась боль утраты, но она смирилась. И теперь от всей своей огромной души заботилась обо мне. Чтобы не расстраивать ее, я быстро поела и продолжила изучать кабинет.
Неожиданно я обнаружила еще один тайник – скрытый выдвижной ящик в столе. В нем оказалось несколько толстых тетрадей, исписанных мелким каллиграфическим почерком барона. Вчитавшись, поняла, что это мемуары, воспоминания, философские мысли, в общем, то что проще доверить бумаге, чем кому-то рассказать. Даже зачиталась и была вознаграждена за любопытство – почерпнула из записей барона очень и очень важную информацию. Ту, что спасет мне жизнь!
Мэтр Коллей, бывший однокурсник и хороший друг барона фин Ришена, не соврал. Магии у Эмарии фин Ришен после похода за грань добавилось изрядно. А может это ритуал Анхеллы сработал, и моя душа добавила свои «пять золотых» в общую копилку, ведь я магию просила у ведуньи – чего было мелочиться? – в двойном размере!
Семья фин Ришенов происходила из древнего рода магов жизни. Из категории магов с колоссальным резервом сил и способных на многое, пока в пациенте теплится хотя бы искра жизни. И золотые искорки в зеленой радужке – самый главный указатель на эту категорию магов. Мне бы порадоваться и корону закрепить – почти мегамагом стала. Но! Маг жизни не может ни убить, ни навредить, иначе получит магический откат, да такой, что сам сдохнуть захочет, только целительский дар не позволит. Не зря же Эмария пила ту жуткую дрянь, чтобы заглушить свой дар, чуть не выжгла глотку до костей.