Желанная для диктатора (СИ)

— Нет, она не одна. Пошел отсюда на хуй.
Громов одним движением отпихивает кавалера и тот чуть не валится с ног.
— Артём, как грубо, — я укоризненно качаю головой.
— Что?— он не чувствует раскаянья и всерьез недоумевает.
Громов разворачивается и уверенно идет к свободному столику. Я с подносиком плетусь следом. Мы усаживаемся друг напротив друга, и мужчина с нескрываемой иронией критикует мой поздний ужин.
— Я на правильном питании. За фигурой слежу.
Вру.
Поддеваю вилкой капусту. И сейчас, мне кажется, будто ничего вкуснее в жизни не ела. Громов откидывается на спинку стула и смотрит на продавца у раздачи.
— Женщина, принеси нам «короночку» из всей вашей стряпни!
Сжимаю в кулаке вилку и шиплю:
— Здесь самообслуживание.
— Да? Не знал. Она уже тащит.
Женщина в белом колпачке семенит по плитке на полу и уже через минуту оказывается рядом с нами. Ставит на столик большую тарелку с красной запеченной рыбой и овощами, суп-пюре, целую гору сахарных плюшек. Мой рот моментально наполняется слюной. Громов достает из пиджака купюру и говорит, что сдачу “мадам может оставить себе за суету”. Пододвигает тарелку с рыбой мне ближе.
— А ты?
— Я здесь жрать не буду.
А я буду. Уплетаю рыбу, а Громов терпеливо ждет. Я кушаю быстро, поэтому ужин занимает не больше десяти минут.
— Наелась?
— Да, спасибо.
Громов складывает руки на стол и скрепляет пальцы в замок. Я снова вижу его каменное выражение лица. Напрягаюсь от пристального взгляда.
— А теперь слушай внимательно, Фортуна. Два раза повторять не буду. — Рычит Громов. Заставляет мое сердце ускоренно колотиться от тревоги. — Сойдемся на том, что ты не бестолковая шваль и поймешь меня сразу. Ты осознаешь, кто сейчас сидит перед тобой. Верно? И если ты думаешь, что все грехи собрал на себя лишь я, то ошибаешься. Фортуна, мой мир крутится вокруг алмазов, но я не единственный кто поднимает состояние на камнях. Айхан Хамаров. Запомни это имя Фортуна. Уже пять лет я никак не могу замочить эту тварь. Гребаного наследника одного из рудников в Якутии. Как бы тебе объяснить? Кхм… Считай, что он мой враг. Да. Мне неизвестно откуда, но он тоже узнал о вашем существовании. Причем первым. Сечешь?
Киваю, а сама, если честно, не очень понимаю. Что говорит этот мужчина? Может, запугать меня вздумал?
Громов продолжает:
— Я находился в Турции, когда мне позвонили из России и сообщили, что Хамаров взял билет на рейс в твой город, Фортуна. Я сразу понял, что он собирается прилететь к тебе. Но сомневался. Позже мои люди пробили тебя по базам данных и уже на полпути из Турции, сообщили мне о ребенке. Все семь лет. Семь гребаных лет я думал о тебе. Но не мог приблизиться. И остаться той ночью тоже. Рядом со мной постоянно кружат враги, а слабых они не щадят. У меня не было близких до тебя, Вероника. Непозволительная роскошь, для такого человека как я. Ты должна послушаться, Фортуна. Завтра утром я заберу тебя и дочь. Можешь забыть о своей прошлой жизни.
  
Глава 8.
 
— Я тебя услышала, Артём, — отвечаю. — Еще раз спасибо за ужин.
Намерено соглашаюсь — до утра еще есть время, и я обязательно найду способ незаметно вывести Аришку из гостиницы. Громов даже представить себе не может, что такое быть настоящим отцом. Откуда? С его-то жизнью и прошлым.
— Постой, Фортуна, я хочу увидеть дочь.
Мужчина кладет ладонь поверх моей руки, принуждая оставаться на месте. Такие люди, как Громов, на все пойдут, чтобы бы добиться цели.
Когда он говорит об Аришке, во мне будто взрываются сотни петард. Вот и теперь разум захлестывает жгучей паникой.
— Она уже спит.
— Я только взгляну и сразу уйду. — Давит на меня авторитетом и ледяным тоном. — Волшебного слова ждешь, Фортуна? Идем, я провожу тебя в номер.
Громов не отступит, не уйдет. Молча поднимаюсь на ноги. Артём встает следом и как под конвоем сопровождает меня из буфета к лестнице. Спиной ощущаю его тяжелый взгляд, и каждый последующий шаг мне дается все труднее. Мы поднимаемся на второй этаж, и у двери своего номера я замираю. Крепко сжимаю ключи через карман на кофте.
 
— Только тихо, не разбуди, — ворчу, открываю замок. Я первая вхожу в комнату, Громов словно застывает на пороге. В номере темно, и только узкая дорожка света из коридора через распахнутую дверь очерчивает силуэт дочери.
— Малышка моя…
— Нет, стой! Не подходи ближе! — от волнения позволяю себе тон громче, чем следовало бы.
— Угомонись.
У Аришки чуткий сон, и уже через пару секунд она начинает ворочаться. Просыпается. Бормочет:
— Ого… Артём пришел.
— Пришел, принцесса.
— Ты хороший. Останься с нами.
Громов, вопреки запретам, пересекает установленные мной границы и присаживается на пол у изголовья кровати. Он смотрит на Аришку, а она на него.
— Нет, Артём не останется. Ему завтра на работу рано вставать!
— Мама права, — шепчет Громов, поднимается на ноги, но дочь хватается за манжету его рубашки.
— Артём, расскажи мне сказку, чтобы я опять уснула.
Он, конечно же, не отказывает и усаживается на край постели дочери. У меня под ребрами начинает колоть, когда Громов поправляет одеяло, укутывая Аришку. Нельзя подпускать Зверя так близко. Как на иголках хожу из стороны в сторону.
— Давай-ка я тебе лучше про Воркуту расскажу.
Я подпрыгиваю, будто ужаленная:
— Нет! Рассказывай Арине «Репку»!
Громов ухмыляется.
— Хорошо, — снова переводит внимание на дочь. — Посадил мент депутата…
— Артём!
И этот самый Артём больше не желает одаривать меня своим взглядом. Они с Ариной, словно на одной волне. Дочь радостно хлопает в ладошки, а новоиспеченный отец думает, что умеет шутить.
— Какая у тебя строгая мама. Не обижает?
— Не-а, только уроки заставляет учить и игрушки в коробку складывать.
Громов все-таки рассказывает нормальную сказку. Я, сгорбившись, сижу на второй кровати. Смотрю пристально, контролирую мужчину и подсказываю последовательность цепочки персонажей, тянувших из земли репку. Дочка взволнована появлением неожиданного гостя и никак не хочет отпускать его после финала. Она хнычет. Капризничает. Никогда прежде я не замечала за ней такого поведения. Она снова вцепилась ему в рубашку
— Арина, перестать. Нехорошо удерживать Артёма. Он устал и хочет спать!
Подхожу к дочери, пытаюсь разжать детскую ладошку.
— Я останусь. Только не плачь, принцесса, — игнорирует меня Артём.
— Громов, она специально!
Я люблю дочь больше жизни, но категорически не поощряю капризов. С появлением Громова все пошло наперекосяк.
— Ложись с ней, Фортуна.
Со мной Громов разговаривает иначе. Мне ничего не остается, как смириться. Отодвигаю Аришку к стенке, сама укладываюсь с краю. Переворачиваюсь на бок, чтобы видеть Громова. Он выключает бра, снимает ботинки и прямо в одежде падает на соседнюю кровать.
Теперь будет намного сложнее улизнуть не замеченными из хищных лап Диктатора. Отчаянно борюсь со сном, но с каждой минутой моргаю все медленней и медленней. Не помню как отрубаюсь. Мне ничего не снится, лишь чернота.
Резко вздрагиваю от ощущения падения. В номере уже светло. Я лежу на спине и автоматически тянусь на половину кровати, где спит дочь. Нащупываю пустую, еще теплую простынь. Подскакиваю. Задыхаюсь. Хочу вскрикнуть, но вовремя закрываю рот. Осторожно поднимаюсь с постели, чтобы не разбудить Громова, и замечаю Арину рядом с ним. Он склонилась над мужчиной. И то, что она делает, вызывает во мне лютую панику.
— Ариша, ты что творишь?! — тихо шепчу.
— В салон красоты играю.
— Господи, нет. Отойди, не смей… Где ты нашла мой лак?
Громов тоже спит на спине. Как вечером лег, так и лежит. Одна рука сжата в кулак на груди, вторая, расслабленная, прикрывает глаза запястьем вверх. Я не знаю, как поступить. Растерянно смотрю то на свой раскрытый чемодан, то на кисть Громова. Сегодня он проснется чуточку красивее, с новым красным маникюром на четырех пальцах.