Русская война. 1854 (СИ)
Те мгновения отпечатались в памяти Корнилова на всю жизнь. Он стоял в предрассветных сумерках, а прекрасные гиганты один за другим отправлялись на дно. «Гавриил», «Уриил», «Селафаил», «Силистрия» и «Варна» — пять кораблей из серии «Султан Махмуд» скрылись в морских волнах. Им было уже по тринадцать-четырнадцать лет, приличный возраст для парусного судна, но сердце все равно обливалось кровью.
Последним на дно должен был отправиться «Три святителя», один из участников Синопского сражения, его только недавно полностью восстановили, и вот… В трюм пустили воду, но парусный красавец все не думал тонуть. Появился риск, что сейчас его поведет в сторону, он снесет остальные корабли заграждения, и все эти жертвы окажутся напрасными. Корнилов не верил, что ему приходится отдавать подобный приказ, но выбора не было.
Он отправил пароходофрегат «Громоносец», и тому потребовалось целых двадцать семь ядер, чтобы довести дело до конца. В этот момент никто из стоящих рядом адмиралов не смотрел друг на друга, потому что у каждого по щекам текли слезы… После этого единственное, чего хотелось — это напиться. Но было нельзя.
Враг уже близко. А еще Корнилов обещал Щербачеву посмотреть его шары. Впрочем, адмирал не тешил себя иллюзиями — разве можно сделать что-то приличное всего за два дня?
— Ваше превосходительство, — в комнату Корнилова ворвался его адъютант, молодой мичман Покровский. — Пришел посланник от штабс-капитана Щербачева, вас приглашают на испытания «Карпа» и двух новых типов ракет.
— «Карпа»? — удивился адмирал.
— Говорят, так штабс-капитан назвал свой шар. Хотя, как связаны рыбы и полет в воздухе, я точно не понимаю.
— Ладно, посмотрим, — Корнилов почувствовал, как в нем просыпается азарт и глупая надежда, что чудо еще возможно. А ему бы только шанс, крохотный шанс, чтобы выйти на бой, а там уже и он сам, и все другие моряки выложатся на полную, чтобы победить. — Так, ты говоришь, там еще два типа новых ракет?.. Ну, Щербачев, ну, дает!
[1] Этот газ действительно использовали в воздушных шарах до перехода на чистый водород, который обладал большей подъемной силой. Так, например, во время осады Парижа в 1870–71 гг. французы использовали именно этот газ из системы заправки уличного освещения, чтобы на десятках воздушных шаров наладить снабжение города.
[2] Один из соавторов удивился, а они точно были в то время? Мы перепроверили, и, как оказалось, клапаны появились еще в 17 веке, а уж с развитием котлов и паровых двигателей связанные с ними технологии и вовсе пошли в гору.
[3] Примерно так дорабатывали лет через десять ракеты Конгрива во время авантюры Франции в Мексике. Метод ненадежный, но рабочий.
[4] Именно с таким результатом закончились реальные испытания, проведенные Щербачевым перед Корниловым. 10 выстрелов на 250 метров по цели размером с сарай — ноль попаданий. Неудивительно, что после такого ракеты как оружие в Севастополе посчитали не особо перспективными.
[5] Кстати, подобным образом развлекался и сам царь в детстве. Правда, у Николая были деревянные пушки, но суть примерно та же.
Глава 15
Адмирал Корнилов вместе с Нахимовым и Истоминым встали на специально подготовленный помост. Рядом замерли Тотлебен с парой военных инженеров, Ползиковым и Мельниковым. Остальные зрители из морских и пехотных офицеров стояли чуть ниже. На трибуну напротив медленно поднялся Щербачев и приказал построиться принимавшим участие в работе матросам и мастеровым.
Корнилов хотел было поторопить штабс-капитана, но потом невольно вспомнил Лазарева. Его наставник всегда учил адмирала ценить тех, кто помогает ковать его победы. И Щербачев, как оказалось, был из таких же людей.
— А теперь позвольте продемонстрировать вам возможности ракетного оружия, — штабс-капитан махнул рукой, и группа солдат с ракетами на плечах выдвинулась на позицию.
— Первая пара стреляет обычными ракетами, какие есть и у наших противников, — продолжал показ Щербачев.
Двое солдат без лишней спешки, но споро разложили направляющие, навели ракеты — выстрелили. Два взрыва раздалось чуть в стороне от выбранного в качестве цели редута. Поставленные для антуража старая пушка и шесть чучел в красной английской форме если и пострадали, то только от осыпавшей их земли.
Не особо впечатляюще.
— Вторая пара стреляет улучшенными кольцевыми ракетами, — Щербачев отдал новый приказ.
Первые солдаты отошли в сторону, и две новые ракеты со странными утолщениями на боках встали на позицию. На них одели деревянные кольца с лепестками, выстрел — на этот раз взрывами выкосило прислугу, стоящую справа от пушки. Корнилов сразу представил, что так же можно было бы проредить канониров на вражеских кораблях. Хорошая точность, жаль, что дальность Щербачев выбрал всего сто метров. Совсем не морская дистанция, но ракеты — это все же не пушки.
Увы, не чудо.
Щербачев тем временем объявил третью пару — новые ракеты летели как будто быстрее предыдущих, а взрыв выглядел мощнее. Тестовое орудие от точного попадания подбросило в воздух и опрокинуло. Это было еще лучше, но дистанция оставалась все такой же ничтожной и накладывала слишком много ограничений.
— А теперь разведывательный аппарат «Карп», — штабс-капитан объявил последнюю новинку.
По его приказу четверо солдат подтащили к трибуне грубо сколоченный деревянный ящик. Потом прямо перед адмиралами всего за пару минут был собран каркас, а из подведенной от системы газового освещения трубы надули окрашенный в грязно-серый цвет шар.
— Готовность к взлету из полностью разобранного состояния — меньше десяти минут, — объявил Щербачев. — А теперь позвольте представить вам первого пилота летательного аппарата Российской Императорской армии, подпоручика Степана Георгиевича Эристова.
Неизвестно откуда взявшийся казак ловко запрыгнул на скобы под шаром, как только тот начал отрываться от земли. Привязанный к конструкции канат закрепили сначала на земле, а потом накинули петлю на луку седла груженного мешками коня, и тот начал бегать по кругу, разгоняя эту странную конструкцию.
Понял, усмехнулся про себя Корнилов, мешки — это чтобы коня не утащило в небо, если шар потянет слишком сильно. Хотя он в любом случае потянет, и тогда петля скидывается и работает уже стационарный якорь.
— Движение лошади имитирует потоки ветра, которые будут на плывущем корабле. Заодно вы видите, как конструкция может справляться с такой качкой… — продолжал Щербачев.
Корнилов невольно вспомнил, как сам был еще юнгой и ползал по самым вершинам корабельных мачт. Какой там бывал ветер — только вцепившись руками и ногами, можно было не улететь в море. А этот казак висел под болтающимся шаром без всякой опоры. И улыбался! Корнилов готов был поклясться, что видел в черной бороде широкую белую улыбку.
— Высота в семьдесят метров позволяет увеличить дальность обзора еще на два километра, в смысле на две версты, — поправил сам себя Щербачев. — Итого наш корабль при должной внимательности в разы повышает свои шансы на выживание при возможном столкновении с паровыми кораблями противника.
Две версты. Это был невероятный результат, которого удалось достичь всего за два дня, и все же опять, как и в случае с ракетами, не чудо. Тем не менее, Владимир Алексеевич вскинул руки и захлопал, через мгновение и остальные гости присоединились к аплодисментам.
* * *Я дождался, пока все зрители разойдутся, и только потом, поманив за собой Степана и мичмана Алферова, подошел к нашим адмиралам. Те уже начали показывать нетерпение, явно спеша по своим делам, а тут я, в нарушение всех правил этикета, словно специально топтался в отдалении.
— Прошу прощения, — начал я с извинений.
— Да что вы, Георгий Дмитриевич, — замахал руками Тотлебен, так же оставшийся на месте. — Понимаю, молодость, хочется сразу перевернуть мир, но вы и так проделали огромную работу. Пройдут годы, ваши идеи будут развиваться и отшлифовываться до совершенства. Возможно, еще при своей жизни вы увидите, как они дойдут до такого, что сейчас вы даже представить не можете.